Позднее Пирогов вспоминал: «Я знаю от моих родителей – я научился русской грамоте почти самоучкой, когда мне было шесть лет... Но другая игра весьма замечательная для меня тем, что она как будто приподнимала мне завесу будущего. Это была странная для ребёнка забава и называлась домашними игрою в лекаря. Произошло следующее. Тяжело заболел старший брат. Уже несколько докторов сменяли друг друга, но улучшения не наступало. Но вот призван был на помощь Ефрем Осипович Мухин, в то время едва ли не лучший практик в Москве... Я стал играть в лекаря потом, когда присмотрелся к действиям доктора при постели больного, когда результат лечения был блестящий... Я начал разыгрывать роль доктора, посадив и положив несколько особ, между прочими и кошку, переодетую в даму; переходя от одного мнимобольного к другому, садился за стол, писал рецепты и толковал, как принимать лекарства».
Игра в доктора Мухина оказала решающее влияние на по-следующую жизнь Пирогова.
Тихая спокойная московская жизнь была нарушена чередой финансовых неурядиц. Отец, Иван Иванович, служащий Комиссариатского военного ведомства, горько жаловался на несправедливость, в конце концов у них описали всё: дом, мебель, одежду. Отец вышел в отставку. Жили более чем скромно, но самое печальное – не стало денег на оплату пансиона. За советом Иван Иванович обращается к Е. О. Мухину, и тот рекомендует отдать Николая в Московский университет. В 1824 году тот становится студентом в неполные 14 лет! Меж тем принимали только с 16, порадел всё тот же Ефрем Осипович Мухин. 24 мая 1828 года Пирогов заканчивает университет.
Дальнейший путь определяет вновь «добрый гений» семьи Е. О. Мухин. В том же 1828 году при Дерптском (Тартуском) университете по инициативе его ректора академика Парота организуется Профессорский инс-титут. Ефрем Осипович советует Пирогову: «Вот, поехал бы!». Николай соглашается без колебаний. А на вопрос, в чём хотел бы специализироваться, называет хирургию. Всего в Профессорский институт прибыло два десятка человек, готовившихся к научно-преподавательской работе по разным специальностям. Выдержавшие испытания давали обязательную подписку прослужить в профессорской должности одного из российских университетов не менее 12 лет.
А пока все они – студенты, жадно впитывавшие знания и неустанно работая в лабораториях и клинике. И именно здесь появляется первая нить, связывающая Пирогова с Ярослав-ским краем. Вместе с ним учился Алексей Матвеевич Филомафитский, родившийся 17 марта 1807 года в селе Малахове Романово-Борисоглебского уезда (ныне Тутаевского района) в семье местного священнослужителя.
Как и большинство выходцев из подобных семей, после окончания земской начальной школы продолжил образование в Ярославской духовной семинарии, которая брала их на полное содержание. Факт для бедных семей сельских священно-служителей немаловажный и даже решающий. Но путь для себя Филомафитский избрал светский, поступив в Харьков-ский университет вслед за старшим братом на словесный факультет. Однако спустя всего четыре месяца он понял, что это не его призвание, и перевёлся на факультет медицинский.
Пирогов защищает докторскую диссертацию в 1832 году на тему «Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством». Филомафитский годом позже защищает свою диссертацию с несколько поэтическим названием «О дыхании птиц», где очень хорошим, доступным языком излагает свой взгляд на процессы дыхания, суть коих он искал в «животно-химических» превращениях в организме, далеко опередив своё время. По окончании Профессорского института студенты были направлены для стажировки в зарубежные командировки. Оба проходят её в лучших клиниках Германии, наиболее продвинутой тогда в медицине. По возвращении Пирогова приглашают возглавить кафедру хирургии в Дерпте, Филомафитского зовут на кафедру анатомии, физиологии и судебной медицины Императорского Московского университета. И очередные причуды судьбы на протяжении всей жизни единившей его с Пироговым: преподавательскую деятельность он начинает под руководством того самого Ефрема Осиповича Мухина.
Волшебником Мухин оказался и в отношении Алексея Матвеевича. Не прошло и пяти месяцев с начала работы под его руководством, как кафедру разделили на три самостоятельных: Филомафитского, не без доброго участия Ефрема Осиповича, утверждают в звании экст-раординарного профессора, и он возглавляет кафедру физиологии, оставаясь её руководителем до самой своей смерти.
В 1837 году у Пирогова выходит его знаменитый труд «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций». В 1840 году Императорская Академия наук удостаивает книгу высшей награды – Демидовской премии. И примерно в то же время выходит первый том главного труда Филомафитского «Физиология», также удостоенная Демидовской премии.
Бывшие сокурсники не соревнуются, нет, слишком разные направления медицины, но за деятельностью друг друга следят пристально. И Николай Иванович при случае не упускает возможности подчеркнуть успехи Алексея Матвеевича. Так, в работе «Патологическая анатомия азиатской холеры» он, в частности, отмечает: «...способы лечения альгидного периода холеры, основанием которых служит мысль: уменьшить густоту и плотность крови – оказались, как и множество других, неуспешными, к ним принадлежит преимущественно вливание в кровь водянистых жидкостей... Почти все попытки, сделанные после Англии (с впрыскиванием соляного раствора) и у нас в России, остались без успеха... Один раз, однако же, было сделано влитие 180 мл дефибрированной телячьей крови по совету профессора Филомафитского в альгидном периоде холеры доктором Соколовым с успехом».
В свою очередь Алексей Матвеевич отмечает в упомянутом трактате опыты Пирогова на животных с переливанием крови. Но наиболее тесным будет их научное содружество при работе над обезболивающими средствами. Оба они, например, отмечали, что в состоянии наркоза сохраняется рефлекс на механическое раздражение седалищного и других соматических нервов.
Хирургическая практика Николая Ивановича была блестящей, и слава росла день ото дня, а он лечил бесплатно, более того, за «интересные случаи» сам приплачивал пациентам. Состоялся Пирогов и как преподаватель, причём необычный преподаватель, друживший со своими студентами и каждую субботу собиравший их на дому для откровенного разговора за чашкой чая.
В 1841 году следует приглашение профессором в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, Николай Иванович без промедления соглашается. Здесь по его проекту создаётся особая госпитальная клиника. Его новое увлечение – проблема наркоза. Он много
экспериментирует на животных и в феврале 1847 года, наконец, решается и проводит сразу две операции под эфирным наркозом на пациентах, выступая как талантливый практик-экспериментатор.
Теоретическим обоснованием проблем наркоза вместе с ним занимается и Алексей Матвеевич. Сохранился любопытный документ правления Императорского Московского университета от 1847 года «О разрешении суммы 500 рублей серебром (по тем временам очень солидная сумма) на производство опытов и наблюдений над вновь открытым способом производ-ства без боли операций по-средством вдыхания паров серного эфира». И предназначалось это денежное серебро профессору Филомафитскому по его заявлению. К глубочайшему сожалению, эта важнейшая в отечественной физиологии работа была прервана преждевременной кончиной Алексея Матвеевича.
Николай Иванович Пирогов первым и независимо от других исследователей испытал внутриартериальный и внутривенный наркозы. И практически одновременно огромная работа в том же направлении выполнена была наркозным комитетом медицинского факультета Московского университета под руководством Алексея Михайловича Филомафитского. И вполне справедливым будет считать основоположниками внутривенного наркоза их обоих.
Гениальная работа Алексея Матвеевича была опубликована в «Военно-медицинском журнале» и завершалась кратким некрологом, где было написано следующее: «Алексей – божий человек, говорим мы, и это воистину так. Он родился в семье священника, вырос в традиционно религиозной семье, получил первоначальное православное образование и всю жизнь свою посвятил делу, в высшей степени богоугодному, творениями своими способствовать облегчению страдания людей. Скончался он 22 января 1849 года, не добрав в своей жизни и 42 лет. Вообще, казалось, он стремился успеть за очень короткий промежуток времени сделать столько, сколько иным отпущено на долгую жизнь».
Пройдёт совсем немного времени, и Николай Иванович Пирогов станет применять наркоз массово на полях сражений Крымской войны 1853 – 1856 годов.
За время Севастопольской обороны Пирогов снискал невероятное уважение и любовь. Вера в него у воинов была безгранична. Одна из сестёр милосердия приводила такой случай: «Однажды на перевязочный пункт несли на носилках солдата без головы, доктор стоял в дверях, махал руками и кричал солдатам: «Куда несёте, ведь знаете, что он без головы?» «Ничего, ваше благородие, – отвечали солдаты, – голову несут за нами, господин Пирогов как-нибудь привяжет, авось ещё пригодится наш брат-солдат».
24 декабря 1855 года Николай Иванович возвращается в Петербург и уже в январе неожиданно для всех подаёт рапорт об отставке. Обратной стороной всенародной любви, славы стало значительное количе-ство врагов-завистников, особенно со стороны власть имущих.
Однако и среди людей влиятельных у него было немало доброжелателей и покровителей, особенно это касается Великой княгини Елены Павловны, которая способствует назначению Пирогова попечителем вначале Одесского учебного округа, а затем – Киевского. Почти пять лет трудится он на ниве народного образования. И здесь он сумел проявить себя человеком уникальным. В частности, бурю эмоций в обществе вызвала его статья «Вопросы жизни» по наиболее злободневным
проблемам воспитания. С во-одушевлением встретил статью глубоко чтимый ярославцами педагог Константин Дмитриевич Ушинский.
Будучи попечителем целого округа, Николай Иванович общается не только с учителями, но и с детьми, и с родителями. Хорошо известен его ответ княгине Васильчиковой, просившей совета, как воспитать сына по-княжески, а не так, как всех прочих. «В воспитании, ваше сиятельство, – ответствовал Пирогов, – и обучении детей и юношества не должно быть привилегий». Как же актуально звучит это сегодня, полтораста лет спустя!
В 1862 году, уже оставив Киевский учебный округ, он направляется за границу руководителем группы молодых учёных, готовящихся к профессорскому званию. Штаб-квартира его была в Гейдельберге. Он организовывал и контролировал занятия своих подопечных, подбирал им лаборатории и то и дело обращался к министру просвещения с просьбой о денежной помощи молодым учёным, как правило, выходцам из небогатых семей. Это он заметил молодого талантливого, но крайне бедного Илью Ильича Мечникова и выхлопотал для него стипендию Министерства народного просвещения на два года. Цитата тех лет: «Была ли школа у Николая Ивановича Пирогова? – Его учениками считали себя все русские врачи».
Возвратившись на родину в апреле 1866 года, он удаляется от всех дел, поселяется в селе Вишни на Украине, где доживает свои дни, работая над научными статьями, книгами и знаменитым «Дневником старого врача». К тому же вёл приём больных, устроил в селе аптеку, даже оперировал...
В 1881 году исполнялось 50 лет государственной службы Пирогова и окончания им Дерпт-ского университета. Сам Пирогов однозначно высказался за празднование своего юбилея в Москве. По поручению преподавателей Императорского Московского университета к нему отправилась другая знаменитость – Николай Васильевич Склифософский.
– Я прибыл в Вишню, – вспоминал он, – рано утром и оставался в ней до позднего вечера, весь день проведя в сообществе этого великого старца. Я удивлялся при этом необычайной свежести его ума, поражён был почти юношеской бодростью его духа». Однако перед расставанием Пирогов попросил Николая Васильевича осмотреть язву, появившуюся у него в полости рта. Сомнений у Склифософского после осмотра не было – язва ракового происхождения, потому уезжал он с тяжёлым чувством.
Отмечали знаменательное событие в Москве и с таким размахом, что встречать его на Курский вокзал пришли толпы. Наблюдавший всё это Илья Репин воскликнул даже: «Воистину, явление Пирогова народу» и позже отобразил всё увиденное на полотне.
5 декабря 1881 года Николай Иванович скончался в селе Вишни. По воле жены тело его было набальзамировано и помещено в саркофаг, который установили в склепе. Над склепом же поставили церковь. Под полом склепа похоронен и старший сын Пирогова. Всё остаётся в том же самом виде и поныне.
Ярославцы всегда чтили и чтят память великого медика России, да и не только её. Ещё в 1940 году имя его присвоено новой тогда улице в районе Липовой горы. Сейчас это большая, красивая, очень зелёная улица с уютными двориками, выводящая на Костромское шоссе. Имя великого врача носит рыбинская городская больница № 2.
Николай КОЛОДИН, редактор МИАЦ