Они не слышали разрыва...

«Северный край» уже не первый раз в этом году пишет о том, как поисковые отряды находят на полях былых сражений останки ярославцев, возвращая их в землю малой родины. Но на этот раз – особый случай: в Смоленской области в одной братской могиле обнаружены 19 (!) наших земляков, воевавших в знаменитой 234-й Коммунистической стрелковой дивизии.

234-я стрелковая дивизия получила наименование Ярославской, поскольку формировалась осенью 1941 года преимущественно из уроженцев нашей области. Коммунистической же её стали называть во всех официальных документах, поскольку в её составе больше половины было коммунистов, комсомольцев, а также добровольцев-ополченцев. Правда, нужно добавить: хватало в ней и беспартийных, и красноармейцев по призыву, да и набирали в неё в том числе из Костромской и Ивановской областей…  

Сначала Ставка решила развивать наступление под Москвой и полностью разгромить гитлеровскую группу армий «Центр». Однако тем планам не суждено было осуществиться: немцы тогда были ещё очень сильны, и Ржевско-Вяземская операция затянулась до осени 1943 года, когда гитлеровцы были полностью вышвырнуты из областей Центральной России. По официальным данным, ценой жизни трёхсот тысяч советских солдат и офицеров. Ярославская же дивизия за это время (с учётом пополнений) потеряла около тридцати тысяч человек.

Для 234-й война началась 27 марта 1942 года, когда в Пречистенском районе Смоленской области (ныне Духовщинском) дивизия должна была перерезать пролегающую через болота основную транспортную артерию группы армий «Центр»: большак Духовщина – Пречистое – Белый – Ржев. Об этих боях скупо говорит сводка того времени: «28 марта 1942 года в бою за деревни Савостино и Заречье воины 1342-го полка истребили до 200 фашистов, отбили 6 пулемётов, много продовольствия и 40 лошадей…» Сколько погибло наших в солдат в том бою, сводка не сообщала.

…26 мая 2010 года строительные рабочие, ремонтировавшие дорогу от смоленского райцентра Духовщина до тверского городка Белый, наткнулись на останки советских солдат. Спустя три дня на этом месте начали работать ребята духовщинского поискового отряда «Комбат». В первый же день из ямы, которая, возможно, была воронкой на месте деревенской избы ныне не существующего села Заречья, извлекли останки двадцати одного человека, на второй день – ещё одиннадцати…

Это была так называемая «санитарная захоронка»: то есть временная братская могила, из которой позже, после боёв, тела должны были перенести в общую, официальную. Их и «перенесли», но только на бумаге. В архиве Министер­ства обороны в подмосковном Подольске все извлечённые из воронки значатся похороненными на кладбище села Воронцово, где уже после войны установлен обелиск. В общем, обычное дело для того времени…

В Ярославской области на момент подготовки материала в печать найдены родственники двух погибших солдат: Павла Александровича (по списку – Андреевича) Буина, призывавшегося из деревни Учинжа, и Матвея Трофимовича Губкина из деревни Искробол, обе деревни – Некрасовского района. На днях в Ярославле я встретился с внучкой солдата Буина Любовью Румянцевой, в разговоре с которой был приятно удивлён: ещё умеют у нас хранить память о своих предках. 

На стене квартиры – картина. На ней изображено озерцо с лодкой, на противоположном берегу из зелени рощицы выглядывают маковки церкви. 

– Она очень напоминает пейзаж в Учинже, – поясняет Любовь Леонидовна. – Именно такой церковь Петра и Павла мог видеть мой дед. До войны он работал в Учинже конюхом в колхозе, на местном паточном заводе, ходил на заработки в Ленинград, где подрабатывал штукатуром-маляром. Семья-то у него была большая: пятеро детей. Моей матери Валентине было всего два года, когда началась война, поэтому о проводах отца она знает по рассказам старших братьев и сестёр. Он тогда работал на паточном заводе, поэтому в качестве лакомства для детей на столе стояли тарелки со сладкой патокой. 

Они это запомнили на всю жизнь. Запомнили также, что перед уходом Павел Буин взял поочерёдно каждого из них на руки, потом сходил за дровами. Он не был ни добровольцем, ни коммунистом, имел большую семью. Был весёлым, отзывчивым человеком. Любил петь песни.

Из письма с фронта жене Марии Фёдоровне: «Я очень исхудал, но, может, в будущем поправимся. Маня, все послали письма, чтобы прислали посылки. Но я знаю, что у вас самих плохо. Я теперь ослаб, ноги стали отниматься, не знаю, как переходить походы, трудности большие…» И в последнем: «Может быть, запорошит снежком…»

Я убит подо Ржевом

В безыменном болоте.

В пятой роте, на левом,

При жестоком налёте.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки, –

Словно в пропасть 

с обрыва –

И ни дна ни покрышки…

Так уже после войны написал о тех страшных боях Ржевско-Вяземской операции поэт Александр Твардовский. 

Все погибшие были без документов и так называемых «смертных медальонов» с анкетными данными. Идентифицировать их помог перочинный нож с нацарапанной на нём надписью: «Грязнов» на одной стороне и «Пречистое» – на другой. Сначала смоляне решили, что речь идёт об «их» Пречистом (до войны и во время её Духовщинский район именовался Пречистенским), но после обращения на официальный сайт Минобороны они выяснили, что красноармеец-стрелок Грязнов Лев Петрович родился в селе Пречистом тогдашнего Пречистенского района Ярославской области. Затем следовал список из 19 ярославцев, павших вместе с ним и вместе похороненных.

…Их положили в воронку второпях, в горячке после боя. Только этим можно объяснить, что вместе с останками лежали противогазы, медицинский инструмент, письменные принадлежности (один из погибших ярославцев – Илья Ефимович Кильчицкий из деревни Терехово Даниловского района – служил писарем).

– Сразу, как только стали известны списки, мне удалось познакомиться с дочерью ещё одного погибшего солдата – Губкина Матвея Трофимовича, – рассказывает Румянцева. – Галина Матвеевна поведала мне, что вместе с её отцом воевал его двоюродный брат. Он тоже был в том бою, лично хоронил Матвея Трофимовича в той могиле. Рядом на дереве он вырезал его фамилию. Уже после войны родственники по хозяйственным делам от колхоза ездили на Смоленщину и нашли то место. Умер старый солдат два года назад, иначе он мог бы рассказать о том бое…

В двадцатых числах сентября в посёлке Озёрный на мемориальном кладбище состоится официальное захоронение погибших солдат. Сам мемориал построен в середине 90-х по инициативе и на сред­ства энергетиков расположенной здесь ГЭС. Посвящён он в первую очередь именно воинам 234-й Ярославской Коммунистической дивизии, освобождавшей эти края и бившейся на смоленской земле с врагом до полного его изгнания.

– Нам бы очень хотелось побывать на торжественном захоронении, – сказала на прощание Любовь Румянцева. – Будет или нет официальная делегация от Ярославской области, пока неизвестно. Я обращалась в правительство, мне ответили, что этот вопрос будут решать позже.

Хотелось бы верить, что будет. У мемориалов на земле, которую освобождали наши деды и где они лежат с войны, представители Ярославии бывают не так уж часто...