– Олег Валерьевич, какие мысли, сомнения вызывает объявленная реформа здравоохранения, и в частности введение врачей общей практики?
– Иностранцы всегда завидовали тому, как у нас организовано здравоохранение, особенно система специализации. Взрослого человека лечит врач, который проучен лечить взрослого человека. Ребенка – врач, который шесть лет в институте, а затем в интернатуре учился лечить только ребенка. Женщин смотрит, ведет беременность, осуществляет патронаж врач, изначально ориентированный на лечение женских патологий. И это не означает, что тот же гинеколог не знает общей терапевтической патологии. Он ее знает, но настолько, чтобы быть, как говорят, настороже и направить пациентку в случае чего на консультацию к нужному специалисту.
А нам предлагают ввести практику семейной медицины. Такое было в России – всем известные земские врачи. Может быть, сейчас это оправдано именно на селе, когда нет возможности в сельскую амбулаторию посадить окулиста, лора, гинеколога. То есть обученный врач общей практики, осмотрев больного, посылает его в город – в ЦРБ на обследование или консультацию.
А что получается в городе? Врач общей практики должен знать патологию взрослого человека, разбираться и в гинекологии, и в хирургии, быть окулистом, лором. И великолепно знать детскую патологию, а это очень большой и самый, пожалуй, ответственный раздел. Заметьте, он, согласно приказу, должен оказывать помощь более высокого уровня, чем участковый врач.
Такая система существует во многих странах мира. Но там вокруг семейных врачей создана специальная инфраструктура. Поликлиники за рубежом – это стационар, в котором есть все узкие специалисты. И врач общей практики, если ему что-то непонятно, посылает на консультацию к врачу в стационар.
– Вы были на стажировке во Франции. Как там работают врачи общей практики?
– Три врача во Франции решили организовать в каком-то районе города практику. Они собрались и сняли трех или четырехкомнатную квартиру на первом этаже обычного жилого дома, взяли бухгалтера и секретаря, который ведет запись. И каждый в своем кабинете принимает. Никаких хором, у одного врача кабинет всего 12 метров. Стоит кушетка, весы, ростомер, тонометр, аптечка для экстренной и неотложной помощи. И все.
У нас мало трехкомнатной квартиры. Потому что у нашего врача семейной практики должен быть помимо приемного еще и смотровой кабинет, режимный, для которого должны быть предусмотрены соответ-ствующие условия обработки, стерилизации воздуха, кушетки, оборудования. Затем – хирургический кабинет, где врач будет проводить инвазивные процедуры. Известно, что хирургические патологии бывают чистые и гнойные. В одном помещении принимать человека со свежей раной и с загноившейся нельзя. Сколько же должно быть кабинетов? И кто нам даст эти офисы? Их надо найти, отремонтировать, соблюсти все санитарные условия... Это сегодня нереально.
– А второй вариант – разместить общую практику в поликлиниках?
– Вариант организации в рамках поликлиники нескольких приемов семейных врачей тоже неприемлем, так как нельзя пересекать потоки больных – и взрослых, и детей. Это закон! В Рыбинске сейчас пред-эпидемическое положение по туберкулезу. У нас есть ВИЧ-инфицированные взрослые. По закону они имеют право не афишировать свое заболевание. Допустим, все предусмотрено, чтобы избежать инфицирования других людей. Но для родителей морально тяжело взять ребенка за руку и отвести в то здание, где куча взрослых (и среди них кто-то болеет туберкулезом, причем в стадии, которая может быть заразной). Или ВИЧ. Я к тому, что русская традиция, когда ребенка лечит педиатр, а взрослого – другой специалист, – это прекрасная традиция, и ее ни в коем случае нельзя нарушать.
Нам действительно есть что реформировать. Основная проблема здравоохранения – это финансирование. Мера ответ-ственности врача де-факто сумасшедшая. Когда проводишь наркоз или реанимационные мероприятия, сидит мысль: если ты сейчас ошибешься – все, человек перешагивает черту, и его не будет. От тебя зависит, будет жить человек или нет. Огромная ответственность. А что мы имеем де-юре? Государство измеряет нашу ответст-венность зарплатой в полторы тысячи рублей... Ответственность врачей за рубежом измеряется полутора тысячами евро. И знаете, какая, к примеру, во Франции проблема? Там тоже не хватает врачей.
– ?!
– Да-да, именно так. Просто там никто не хочет работать больше, чем положено, чем рассчитано по нормам. А почему? Французскому врачу достаточно тех денег, которые он зарабатывает. Они говорят: у нас проблема, куда бы еще съездить отдохнуть. Весь мир объездили. Там у врача масса свободного времени, чтобы заниматься собой, семьей.
Нагрузка на врачей в советские времена была рассчитана справедливо – сколько он может реально оказать помощи без ущерба для пациента. Это и есть одна ставка. А сегодня доктор, чтобы выжить, чтобы кормить семью, учить детей, должен работать на две – две с половиной ставки. И когда наш министр здравоохранения говорит, что у нас врачей на душу населения в два раза больше, чем в США, знает ли он, какими цифрами оперирует? Существующими обезличенными ставками или цифрами фактически работающих людей?
Больной приходит к загруженному врачу, изможденному работой на двух ставках, загнанному в угол проблемами и неурядицами. И за десять минут приема врач никогда не разберется со своим больным. В первой рыбинской поликлинике 21 участок – и всего 8 терапевтов! Могут они реально помочь людям? Нет, не могут.
В приказе Минздрава № 84 от 17 января 2005 года сказано, что врачом общей семейной медицины может быть тот, кто закончил лечебное дело или педиатрию и ординатуру. Или же врач-терапевт, а это врачи в возрасте, в основном близком к пенсии. От их переучивания уже не будет нужной отдачи. Есть ли деньги в казне, чтобы провести переобучение персонала?
– Существуют ли какой-то прогноз, проработка сценария, оценка последствий этой реформы?
– Во время последней диспансеризации детей я понял, что никто ничего не считает. Диспансеризация детей, на мой взгляд, была просто глупостью. Потому что все то, что сделали, – но только аврально, с особой помпой и с кипой отчетной документации – и так осуществлялось, но спокойно, планомерно, шаг за шагом. И для чего было затрачено столько усилий, я не понимаю. Ну что, мы еще раз убедились, что у нас практически все подростки больные. Кто об этом не знал? Разработать для каждого подростка программу реабилитации – не проблема. Есть ли возможность ее реализовать?
В этом году из Ярославской медакадемии выпускается 24 человека – жителя Рыбинска. Сколько вернется в город? Пока появились и поинтересовались работой только четверо. Хотя бы вот эти реальные проблемы надо решить: зар-плата, жилье, выпускники...
– Не лучше ли это отдать на откуп частнику?
– Чтобы врач общей практики работал самостоятельно? Тут нужен серьезный и смелый товарищ, который должен для себя решить, что он сможет стать семейным врачом. Заметьте, желающих нет вообще! Потому что бешеный объем работы, столько знать, нести всю ответственность и получать копейки – на это никто не пойдет. Ну хорошо, кто-то отважился на частную практику. Но опять же выпускник может ее открыть только после окончания ординатуры, а чтобы ее пройти, нужно заплатить за два года обучения около 60 тыс. рублей. Есть у него такие деньги? Не каждое лечебное учреждение изыщет возможность, да и желание заплатить 60 тысяч за человека, который, может, потом будет жить в Ярославле или укатит в столицу... Чем энергичней, инициативней человек, который и нужен на эту работу, тем меньше шансов, что он на нее пойдет, он найдет себе иное применение.
Непременно встанет вопрос оплаты усилий частника. В других регионах России перешли на оплату труда медиков, исходя из их работы по законченному случаю. У нас пока этого нет. Нам будут платить за лечение заболевания. При этом укажут, сколько дней нам надлежит лечить это заболевание. И если мы не укладываемся, то каждый день сверх нормы – за наш счет. Но ведь люди разные. К тому же болезненность русского населения совсем иная, нежели, к примеру, в США, там менталитет другой. Там каждый сам себе запрещает болеть – это непрестижно. У нас болеть выгодно. Мы культивируем свою болезнь. Люди стремятся получить инвалидность – это дополнительные деньги к мизерным пенсиям.
– Вы общаетесь с коллегами в других регионах?
– Я видел офис врача общей практики в Пскове. Это сделано в чисто советских традициях – показуха, только в один офис вбухали полтора миллиона. Образцово-показательный...
– Можно ли рассчитывать, что мнение медиков учтут?
– Надежда на это почти нулевая. Но проблему надо поднимать. Знаю, что попадет, но совесть неспокойна. Рошаль говорил еще в 2002 году, что это абсурд. Что потеряем многое, и прежде всего педиатрию. Но и его не слышат. Вот календарь прививок. Вы сейчас скажите терапевту – проведи вакцинацию как положено. Да у него волосы дыбом встанут. Все показания, отводы учесть... Они такие трудяги, эти педиатры. Это каста особая, особое воспитание. И без этого нель-зя, иначе педиатрия будет разрушена.
//Беседовала Марина МОРОЗОВА.
* * *
Олег Валерьевич Феоктистов закончил в 1989 году Ярославский мединститут по специальности «педиатрия». Еще в институте занимался анестезиологией. Работал в ЦРБ города Кольчугина во Владимирской области, десять лет – в Пироговской больнице Рыбинска, затем три года – главврачом в поликлинике № 2. Уже год является главным врачом рыбинской горбольницы № 6.
