Где найти хозяина земли русской?

Газетный материал (номер за 21 февраля с. г. - http://www.sevkray.ru/news/1/59209/ ) я прочитал внимательно. А когда дошёл до сравнительных цифр, говорящих, что в нашей области из семисот тысяч человек, занятых в экономике, на селе работают лишь шестнадцать тысяч, то невольно подумал: вот они, последние могикане ярославской деревни! Да, последние, ведь большинство этих тружеников отнюдь не в самом «раннем» возрасте.

Сегодня наша ярославская деревня подошла к последней грани своего земного существования. Остающегося числа работников даже при весьма высоком уровне механизации уже никак не хватит для использования ещё недавно работавших земель и производств. Да не хватит его и для прихода в жизнь новых поколений селян, которые были бы численно способны сохранить хотя бы основные сегодняшние очаги заселённости.

Совершенно прав наш губернатор Сергей Алексеевич Вахруков, отмечавший на форуме, что сегодня даже увеличение финансирования совершенно не гарантирует прихода молодёжи в село. Мы все знаем, что из сотен и тысяч выпускников сельскохозяйственных вузов в деревню приходят лишь единицы. И в какую деревню? В газетном материале одна из таких выпускниц рассказывает, что она вполне счастлива, приехав работать в деревню Сарафоново совхоза «Молот». Господи, разве мы все не знаем и «Молот», и Сарафоново? Да это же фактически Ярославль! А попробуй-ка выпускник быть «вполне счастливым» в дальнем углу Пошехонского или Брейтовского района, где ни бытовой инфраструктуры, ни Интернета, ни самого общества, которое отвечает твоему миропониманию.

Увы, прежняя деревня безвозвратно умирает, туда молодёжь не пойдёт. И если деревне суждено будет появиться вновь, то лишь при условии, что наше государство наконец поймёт, что продовольственная независимость - это не просто слова, а общенациональная обязанность. И что заросшие лесом поля - это не прелестная картинка сельского бытия, а общероссийский позор и измена делу предков, положивших жизни тысяч поколений, чтобы эта земля стала родить и кормить народ. Но, отзываясь на материал «Северного края», мы не собираемся ещё раз обращаться к общеизвестным истинам. Речь пойдёт совсем о другом.

Наш губернатор отметил, что работать на село приходят лишь очень немногие молодые специалисты. И исходя из этого, мы хотим сказать не о воспроизводстве зерновых или молока и мяса, а о воспроизводстве... крестьян. Нам кажется, что именно эта ключевая тема совершенно обойдена вниманием большинства и теоретиков, и практиков жизни деревни.

За несколько лет можно подготовить неплохого или даже хорошего рабочего, но за это время никогда и никому не сделать крестьянина. И ни один университет, и ни одна академия, выпускающие агрономов, зоотехников, механиков, не смогут выпустить крестьян. То есть тех, кто после учёбы не напугается деревни, а примет её как родную стихию. Кто придёт в неё навсегда, потому что из неё и вышел. Наверное, вы уже поняли, что речь идёт и об особом контингенте студентов «для земли», и об особом характере их обучения. У нас нет спасительного рецепта на этот случай, но меня заинтересовал весьма примечательный пример такого уникального учебного заведения, как крестьянский университет города Луги.

да, именно крестьянский университет. Да, именно в районном городе. Да, имеющий чётко обозначенную цель - «восходящее воспроизводство сельской интеллигенции». Университет этот создан самоотверженным трудом группы петербургских учёных и сначала находился едва ли не на самообеспечении. А сегодня он получил и региональное участие в финансировании.

Ректором и душой университета в городе Луге Ленинградской области является академик Л. А. Майборода - известный специалист в области... систем управления ракет и космических аппаратов. Сразу возникает закономерный вопрос: с чего это профессор ЛГУ, начальник кафедры автономных систем управления ракет-носителей и космических аппаратов академии имени А. Ф. Жуковского, учёный с мировым именем вдруг так серьёзно обратился к крестьянскому вопросу?

Ответ прост - и сам Леонид Александрович, и его соратники остро осознают, что сегодня русская деревня уже подошла к краю своей судьбы, и если относиться к ней всё так же безразлично, как это было в последние двадцать лет, то на селе будет нечего и некому «модернизировать». И видя продолжающееся отчуждение государства от русской деревни, коллектив петербургских учёных решил самостоятельно сделать первый шаг по пути, на который всем выходить всё равно придётся. Кому-то надо начинать! В России всегда так бывает - сперва за трудное дело берутся отдельные мужественные граждане, и лишь по истечении времени к нему со скрипом поворачивается и государство.

Академик Л. А. Майборода и его единомышленники справедливо отмечают, что система высшего образования, развёрнутая в больших и громадных городах России, не выполняет возложенную на неё задачу воспроизводства сельской интеллигенции. Она неустанно выпускает лишь огромное число «невозвращенцев» на село. Они подчёркивают, что городской образ жизни неотвратимо отчуждает человека от земли. И они также справедливо отмечают, что разрыв в качестве подготовки ребят в сельской и городской школах формирует социально-образовательный «барьер», не допускающий большинство сельских выпускников выдерживать конкуренцию с горожанами.

Эта группа учёных заостряет внимание общественности на том, что высшее учебное заведение, работающее для села, и находиться должно возможно ближе к сельской действительности. Именно поэтому крестьянский университет они и основали в районном городе. Он создан ещё в 1991 году, пережил нелёгкие времена, но развивался, расширялся и выпускал специалистов для села.

Пример весьма интересный, и к нему стоило бы присмотреться. В работе Лужского университета есть важные особенности - в частности, он принимает ребят лишь из сельской местности и принимает их с учётом того качества подготовки, которое там сложилось; в обучении большое место уделяется выравниванию уровня знаний, полученных в сельской школе, с доведением до хорошего городского уровня. Университет старается осуществлять «чувствительность» к региональным особенностям сельской жизни и старается развивать чувство уважения к деревне и чувство достойности работы в ней.

Я никак не хочу сказать, что в Лужском университете всё стопроцентно успешно и что он-то и есть счастливо найденная «панацея» от всех кадровых бед деревни. Отнюдь нет, но его труд нужно бы рассматривать как один из весьма примечательных практических экспериментов и как подлинную «разведку боем» в очень трудном и актуальном вопросе.

Какие мысли пробуждает у жителя русской провинции факт работы Лужского университета? Думается, что, во-первых, уместен был бы комплексный анализ работы этой инновационной площадки. Наверное, нужен и основательный подход к разработке концепции создания и развития сети вузов России, готовящей выпускников с чётко определённой крестьянской направленностью. Крестьянское образование должно быть последовательным и этапным. То есть крестьянский профиль обучения должен бы начинаться уже со средних сельских школ. Когда-то в моей юности попытка государственной деятельности в этом направлении имела место, это была так называемая политехнизация.

Знаю её неплохо, потому что две школы области - Тихменевская и Мышкинская - были особо «политехнизированы», и их опыт популяризировался для всей России. (А я был в школьном комсомольском руководстве, в самой «струе» всех начинаний.) И могу сказать, что у той политехнизации при всех её недостатках были и смысл, и польза. Главная беда заключалась в том, что в колхозной деревне не было никакой социальной основы для успешной заинтересованной приживаемости «политехнизированных» выпускников, для серьёзного применения их знаний и навыков, ведь и колхоз, и совхоз органично чужды настоящему крестьянскому чувству.

Сегодня, в случае изменения отношения государства к деревне, это могло бы пойти и лучше. А завтра, пожалуй, будет уж совсем поздно.

Но... Но очень трудно представить, как таковые шаги и таковая образовательная содержательность могут вписаться в донельзя перегруженную сегодняшнюю школьную программу. В своё время мы слышали, что в ряде штатов США школьное образование в определённой мере учитывает и работу на земле, и местные природные условия. Как это им удаётся? Если в крохотной Андорре сельское хозяйство и домоводство в сельских школах обязательны, то что сравнивать с глобальными подходами громадных стран...

Но возвратимся к этапности и последовательности такого образования. Следует ли иметь необходимую преемственность в звеньях школа - училище - техникум - университет? Или в училищах и техникумах специализации достаточно? И готовят ли они людей именно для села, а не для неопределённых безграничных пространств России? Не имею доброй уверенности на счёт училищ, но думаю, что их сельская направленность всё-таки не является органично крестьянской.

Сразу же возникает и следующий вопрос: может ли иметь место такая этапность крестьянского образования в какой-либо доктрине российского образования? Может ли она признаваться государством как дело, имеющее безусловное хозяйственное значение?

Из названных здесь звеньев (от школы до университета) мне очень важным представляется именно университет. И, очевидно, такой университет должен бы быть в каждой значительной области страны, или же в каждой группе её небольших областей с близким характером сельского хозяйства. И у такого университета должны быть свои «почвенные» связи со школами. Видится будущее наличие некой «вертикали» крестьянского образования - от школы до вуза. Это могло бы покончить с жёсткой дискриминацией сельской молодёжи и сельского образа жизни, да и в немалой мере - с второсортностью деревни в целом.

Основная идея крестьянского университета в Луге выражена чётко - это восстановление крестьянской интеллигенции. И не нужно притворяться, что таковой интеллигенции нет и никогда не было. Была и сейчас ещё кое-где остаточно сохранилась. Она была жизненно необходима деревне и без неё деревня - как дерево без вершины, как тело без души... Мальчики и девочки, приходящие в неё волей случая с городского асфальта, - это не тот случай, не та «группа крови»...

Обращаясь к уже очень давнему способу воспроизводства крестьянской молодёжи с использованием сельских ШКМ (школ крестьянской молодёжи), нужно отметить, что в деле именно воспроизводства и подготовки кадров специалистов и сельских лидеров мы видим их реальную пользу. Так, рассматривая это в масштабах одного сельского района (нашего Мышкинского), мы могли видеть, что их выпускники, почти как правило, не только остались на селе, но и стали руководителями разных звеньев хозяйств. Даже в колхозных условиях они всегда были лучше всех присылаемых из райцентров и городов. Много лучше... Некоторые из них, как М. А. Непряхин, бессменны и председатель колхоза имени Ульянова, всю жизнь отдавший этому хозяйству, несмотря на все превратности тогдашней жизни, работали очень успешно.

Тот же Непряхин на наших небогатых почвах получал урожай в среднем по колхозу совершенно кубанский - по 33 - 36 центнеров зерновых с гектара. Его ровесники, выпускники таких же школ крестьянской молодёжи, тоже работали устойчиво успешно. Каждый раз ключ к успеху оказывался в подлинно крестьянском подходе к любым новым хозяйственным веяниям.

В программных документах Лужского университета можно увидать и такую формулировку, как «сельское пространство жизни», и такой момент, как роль малого города для его сельской округи. Для меня, большую часть жизни проработавшего в очень маленьком городе (в Мышкине всего шесть тысяч жителей), очень важно понимание значения таких городков. Город до 10 - 20 тысяч жителей (особо - до десяти) - это весьма своеобразное явление русской жизни, и сегодня его следовало бы правильно оценить. Сегодня именно такие города остаются не только необходимым связывающим звеном между городской цивилизацией и сельскими пространствами, но и едва ли не последним «узлом» сохранения активной жизни на обезлюдевших уездно-районных территориях. И именно такой город в дальнейшем может быть успешно использован как плацдарм для восстановительных действий в «сельском пространстве». Во всяком случае он максимально приближен к земле и деревне и социально и органично достаточно близок им.

Наконец, такое поселение «полисного» типа (до десяти тысяч жителей) подъёмно для коллективной творческой воли образовательного или просветительского учреждения. Здесь легче ставить и решать вопросы продвижения территорий и здесь легче осуществить необходимое единство власти и творческой интеллигенции. (Хотя мы в Мышкине и занимаемся делами иного характера, но наш более чем сорокалетний опыт продвижения города весомо говорит за это...)

А большой город (тем более - мегаполис) для этого, увы, совсем не годится. И крестьянские университеты в дальнейшем, по нашему мнению, должны быть размещаемы именно в маленьких городах. Но, безусловно, придётся учитывать целый ряд условий. В частности, непременно нужно наличие неподалёку достойных объектов сельскохозяйственного производства, хорошо и современно оснащённых и развивающихся и способных быть базовыми для студенческой практики. Нужна и хорошая транспортная связь такого малого города с крупными центрами, и наличие в нём необходимой бытовой инфраструктуры, и определённого ядра культурного наследия (как и правильного отношения к наследию).

Например, в нашей области новые солидные объекты сельского хозяйства появились в районе города Любима. Но город очень отдалённый и достаточно ли известный и благоустроенный? Напротив, наш Мышкин достаточно обустроен, широко известен, хорошо посещаем, имеет немало объектов наследия, но его район пока совсем не располагает современно работающими развивающимися хозяйствами. (Создание их только ещё начинается.) То есть выбирать непросто.

Но тем не менее было бы весьма ценно размещать подобные учреждения именно в малых городах. Появление университета в малом городе решающе поможет и самому городу, и его сёлам, максимально придвинув высокое и достойное образование вплотную к сельским территориям, приблизив к ним авторитетный уровень жизни, не страдающий комплексом второсортности.

Каждый такой университет, наверное, должен патронировать всю сеть сельских средних школ своей области или группы областей, выращивая своих студентов в таких «фарм-клубах». Было бы замечательно студентов набирать именно на территории, возглавляемой «своим», «родным» университетом, чтобы потом они получили путёвку в те же самые регионы, откуда были в университет «призваны».

Нужна ли потом отработка какого-либо срока? Не знаю, но во всяком случае названная нами «вертикаль» выстраивала бы крепкие и постоянные связи территорий с университетом и сделала бы его надёжным «маяком» для сельских ребят в их профориентации и в немалой степени главным единящим центром для обширных сельских территорий.

Лужский университет привлекает внимание и своим принципом приёма сельских выпускников «со сложившимся уровнем подготовки». Вопрос весьма спорный, но здравый смысл в нём неоспоримо есть. Уровень подготовки выпускников сельских школ во многих случаях отличается от городского, и учёт такой разницы, очевидно, логичен. Нельзя же отбрасывать способных ребят лишь потому, что в их сельских школах не было целого ряда условия для передового современного обучения.

Преподавательский коллектив Лужского университета особое внимание обращает на преодоление проблемы «невозвращенства» на село после вузовского обучения. Эта проблема особенно тяжела и трудноодолима. Очевидно, бороться с нею нужно, работая как с самим укладом жизни селян, так и со взглядом государства на это исчезающее сословие...

Весь ХХ век хранит воспоминания о неких робких и непоследовательных попытках налаживания некоего крестьянского образования. Здесь и земские подходы к вопросу, здесь и ШКМ, здесь и политехнизация, здесь даже и сегодняшние школьные кооперативы. (В нашей области наиболее успешным нам видится кооператив школы села Сить-Покровское Брейтовского района). Но в таких малых местах, как отдельно взятое село, и с такими малыми программными возможностями трудно быть максимально успешными... И после школы куда ребятам пойти? Вот тут крестьянский вуз был бы очень даже ко двору... И при нём можно бы думать и о создании сельскохозяйственного технополиса.

Вот какие мысли родились после прочтения интересной для меня статьи «Северного края» о сельском форуме. А заканчиваются они печальным осознанием, что, кажется, Россия сегодня окончательно губит свой драгоценный капитал - последних людей, ещё умеющих хозяйственно и нравственно верно осуществлять использование её главного достояния - земли. Уже завтра человечество будет вести жёсткую борьбу за передел таких богатств, как чистая вода, неиспорченная земля, чистый воздух. А работать с этими богатствами всерьёз, не истощая и не уничтожая их, может только крестьянин. И где же нам сегодня его взять, безрассудно потерянного хозяина земли русской, её крестьянина?