и «Хлестаков», за роль которого в 1996 году Суханов получил Государственную премию, а через год – премию «Золотая чайка». В кино его пока можно увидеть нечасто, но и тут орденоносными стали для актера роли в «Стране глухих»
и «Женщин обижать не рекомендуется» (премия Российской академии киноискусства «Ника» и национальная премия кинопрессы «Золотой овен»). Новая работа Суханова-киноактера – главная мужская роль в фильме Ренаты Литвиновой «Богиня».
– Максим, не раз слышала, что актером вы стали случайно, а в Щукинское поступили, чтобы откосить от армии, и все же трудно поверить, что в семье никто не связан с театром.
– Ну это для себя случайно стал, потому что не было у меня сначала такого стремления. Сомневался, куда поступать и поступать ли куда-то вообще. А с театром, конечно, многое связано: мой дед Константин Бузанов был актером в театре Мейерхольда, и бабушка моя – Вера Буреева – актриса, она училась у Мейерхольда. Но дедушка погиб на войне в сорок первом, у бабушки остались на руках две дочки, и ее актерская судьба не сложилась. Мама хотела стать актрисой, но стала художницей.
– А вам когда-нибудь хотелось нарисовать картину?
– Всегда хотелось, но рисовать я не умею окончательно.
– В спектакле «Амфитрион» звучит ваша музыка – вы продолжаете эти упражнения?
– В «Амфитрионе» мой оперный пролог, и совсем чуть-чуть моей музыки – в «Сирано». В юности этих упражнений было больше, казалось, что очень плотно моя музыка будет связана со всей моей жизнью. Но этого не случилось, стало происходить от случая к случаю, а сейчас – если есть заказ.
– Помимо актерской профессии вы занимаетесь бизнесом. Что он вам дает – только деньги или также чувство, что вы и это можете?
– Удовлетворение от бизнеса для меня очень относительное, бизнесом я занимаюсь в основном ради денег.
– Все-таки странно, что до появления в вашей жизни режиссера Владимира Мирзоева вы лет десять тихо делали свое актерское дело и мало кто знал об этом.
– Ну, во-первых, я тогда мало снимался. Во-вторых, были и раньше хорошие постановки – с Петром Фоменко, с Гариком Черняховским, с Романом Козаком, но никто, и я в том числе, не занимался их продвижением. Все изменилось с выпуском «Хлестакова» в театре Станиславского.
– А с Мирзоевым вы ведомы или участвуете в построении роли?
– Я уверен в том, что полноценные и плодотворные взаимоотношения между актером и режиссером должны быть гибкими. И эти роли – подчиненного и ведомого – постоянно меняются. Но, конечно, точка отсчета в этом деле – режиссер. Именно с него начинается спектакль во всех отношениях.
– И конфликтов не бывает?
– Нет. Конфликты – это нечто для меня совсем ненужное, они идут от непонимания, а я стараюсь многое проговорить «на берегу».
– От друзей, родных вы ждете критики или одобрения?
– Мне важна бескомпромиссная оценка, очищенная от формальностей. Моей жене Этери удается попадать в точку с замеча-ниями.
– Не обижаетесь?
– Да нет, обиды проходят мимо меня.
– Кстати, о женщинах. Вы как-то остроумно сказали: они – как бациллы, не побежденные антибиотиком, сначала отступили, а теперь мутировали и всех съели. От близкой вам женщины вы ждете подчинения, лидерства или равенства?
– Всегда интересно общаться с человеком на равных – и разговаривать, и чувствовать, и молчать. Иначе все неизбежно пойдет по пути пожирания одного другим.
– Вам самому не хочется что-то по-ставить?
– Ставить надо тогда, когда не можешь не ставить. Если я буду делать это абы как, то моя ответственность меня измучит. Так что пока я не стремлюсь работать в этой профессии. Мне кажется, я больше дара чувствую, например, в том, как лечить людей, чем в том, как ставить спектакль.
– Как-то вы сказали, что зал может и не принимать вас, главное, чтобы не было равнодушия. Что вас стимулирует на киносъемках?
– Атмосфера в группе и сама группа, которая собирается на съемочной площадке, режиссер.
– Кто ваш герой в фильме Ренаты Литвиновой?
– В ее новом фильме «Богиня» я играю ученого. Фильм сделан на современном материале. Много про него рассказывать не буду, он уже озвучен, скоро премьера.
– Вы себя больше ощущаете театральным актером?
– Так случилось, что моя нагрузка в театре и кино не делится поровну: я занят примерно на 10 процентов в кино и на 90 – в театре. Играю в среднем по 12 спектаклей в месяц все годы после Щукинского, а фильмов со мной за тот же период вышло совсем немного.
– Какая роль вам особенно дорога?
– Я ко всем отношусь с нежностью и равномерно распределяю любовь к тем спектаклям, которые идут. Было бы неправильно что-то любить больше, что-то меньше. А в тот вечер, когда играешь какую-то роль, о других вообще забываешь.
– А кого хотели бы сыграть?
– Никогда не мечтаю о ролях – просто жду предложений от режиссера. И дальше или соглашаюсь и «погружаюсь», или отказываюсь и иду своей дорогой.
– Среди творческой интеллигенции модно дружить «совместными проектами» – вам это близко?
– Никогда этим не руководствовался, мои друзья постоянны. Круг моего общения может сужаться или расширяться, но он не зависит от работы.
– В своей жизни вы все решаете самостоятельно?
– Нет, люблю советоваться, и не факт, что поступлю по-своему.
– Вы честолюбивы или больше цените удовольствие от того, чем занимаетесь?
– Удовольствие, потому что живу сегодняшним днем.
– Значит, жизнь не планируете?
– Стараюсь, но не всегда получается.
– А цели ставите?
– Меня цели всегда расстраивали. Нет, я не ставлю целей и не мечтаю.
– Судя по вашему гоночному автомобилю, человек вы азартный.
– Вовсе нет. А выбор автомобиля, по-моему, больше говорит о темпераменте.
– Что вас расслабляет?
– Глубокий, спокойный сон.
– Сколько раз в жизни вы менялись?
– Я как-то равномерно и последовательно развивался. Вот в весе я однажды изменился на 18 килограммов за три ме-сяца.
– Вам интересно общаться со своими детьми?
– Всегда интересно, только не всегда хватает времени.
Ольга ДУНАЕВСКАЯ. «НГ».
