ГРАФСКИЕ РАЗВАЛИНЫ
Кто бы мог подумать, что когда несколько лет назад к ней прирезали соседний поселок Новоселки и деревню Новоселки, вошедшие в границы Ярославля, перед Суздалкой замаячили перспективы, о которых она никогда и не мечтала. Вместе со списанными сельхозугодиями, хилым жилфондом бывшего совхоза и несколькими десятками маленьких частных домишек к ней отошла старинная барская усадьба – великолепный памятник архитектуры XVIII века, как выяснили исследователи. Если его привести в порядок, Суздалка кардинально поменяет лицо и станет одним из красивейших мест в городе.
Уже сейчас каждого, кто оказывается здесь, ждут интересные открытия.
Кольцо автобуса 13го маршрута, еще несколько сот метров вперед, и ничем не примечательная, все еще деревенская улица приводит к двухэтажному каменному дому, совершенно не похожему на свое окружение. Он, конечно, сильно запущен, но стоит обойти его вокруг, и увидишь окна третьего этажа, ажурный чугунной ковки балкон и следы еще одного такого же. Похоже, парадный фасад был именно этот: он украшен лепным декором, из круглых медальонов смотрят не то львиные, не то медвежьи морды. Глубокие ниши явно предназначены для стоявших когдато в них скульптур.
А дальше, за зелеными зарослями бывшего сада, открывается пруд с плавающими в нем дикими утками – неожиданно такой большой, хотя я уже о нем была наслышана. А когда мои провожатые отправились показывать прочие здешние достопримечательности, оказалось, что тут целый каскад из трех перетекающих друг в друга прудов, с крошечным островком посреди одного из них, и таким живописным видом на усадьбу, что рукотворное происхождение этой красоты уже не вызывало сомнений. В XVIII веке знали толк в ландшафтной архитектуре.
Усадьба принадлежала старинному дворянскому роду Коковцевых. Один из них, граф Владимир Николаевич Коковцев, после убийства Столыпина с сентября 1911 по январь 1914 года был председателем Совета Министров и одновременно министром финансов России. Потом ему поставили в вину недостаточную приверженность монархии, заигрывание с Государственной думой – вместе с отрицательным отношением к всемогущему тогда Распутину это привело к отставке. Во время первой мировой войны и вплоть до 1918 года он крупный банковский деятель. С ноября 1918 года жил во Франции, умер и похоронен в Париже в 1943 году.
В бумагах, которые сейчас передо мной, – биографические сведения и о других Коковцевых. Род прослеживается с 1627 года. В конце XVIII века один из предков вышеназванного парижанина Николай Иванович Коковцев был известен как председатель Ярославской палаты гражданского суда и сотрудник журнала «Уединенный пошехонец».
Весьма примечательна судьба его сына Николая Николаевича. Запись о его рождении имеется в метрической книге церкви соседнего села Лучинского. Это село через поле от Новоселок, и купола церкви отсюда отлично видны. Послужной список Николая Николаевича, восстановленный исследователями, начинается в памятном 1812 году, когда он, семнадцатилетний, поступает на службу корнетом в Московский казачий полк. Позже переведен в лейбгвардии кирасирский полк, из него в лейбгвардии гусарский. Участвовал в походах против французских войск в 1814 году, прошел через Силезию, Саксонию, Баварию, королевство Виртембергское, герцогство Баденское, дошел до Франции и вернулся в Россию. Дослужился до полковника.
Церковь в Лучинском мне показывал священник о. Михаил Смирнов, по образованию архитектор, который начал ее восстанавливать несколько лет назад. Пол в ней раньше был из чугунных плит, несколько из них сохранились во дворах местных жителей. На металле отлита дата – «1812 год». Если учесть, что построена церковь в 1737 году, значит это год ее последнего обновления – перед самым нашествием Наполеона. Не исключено и другое: может быть, вернувшийся из дальних походов Николай Николаевич Коковцев решил таким образом оставить в храме память о только что пережитых Россией событиях и возблагодарить Бога за избавление Отечества от врага и свое благополучное возвращение.
На кладбище, примыкающем к церкви, о. Михаил нашел гранитное надгробие когото из Коковцевых и присыпал его до лучших времен землей, чтобы, когда дойдут руки, привести в порядок. Похоже, считает он, тут фамильное захоронение.
Последними Коковцевыми в Новоселках были Александр Николаевич с женой Анной Михайловной, у которых усадьба и была конфискована. В марте 1919 года вышло предписание о выселении помещиков из их «гнезд». Какоето время в доме оставалась библиотека, предоставленная в распоряжение отдела народного образования Крестобогородского волисполкома для общественного пользования. В сентябре 1919 года имение передали резервнотерриториальному полку, потом тут был детский сад. Сейчас часть второго этажа занимает филиал клуба «Радий», где иногда устраивают дискотеку, а большая часть дома давно превратилась в коммуналку.
«ТЕЛО ЕЕ НЕ НАШЛИ»
Я хожу по скрипучим лестницам, упираюсь в запертые двери с навешенными на них замками и темные тупиковые коридорчики. В хозяйственных, донельзя запущенных помещениях внизу грязные проржавевшие трубы, тяжелые старинные своды. Если бы дело происходило в доброй старой Англии, то в таком доме обязательно водились бы привидения. В России привидения не водятся, а вот байки про разную чертовщину ходят.
– В 1994 году я слышал историю про дочку графа, – рассказывает мне один местный житель. – Она якобы утонула в этом пруду, тело ее не нашли, и с тех пор она нетнет да и приберет когото к себе. И еще она любит «раковые шейки». Когда на столе в клубе оставляли другие конфеты, с ними ничего не происходило, а когда оставляли «раковые шейки», на следующее утро они оказывались выложенными в ряд. Это она выкладывала.
Клуб как раз над квартиркой Тамары Николаевны Кузнецовой. Вопреки ожиданиям, в нашей беседе с ней не промелькнуло ни тени мистики. От клуба, по ее выражению, мозги болят, когда там свадьба или молодежь веселится. Что касается прежних хозяев дома, то одного из них она сама видела, только не в какихто там сказках, а наяву.
– Мету я однажды лестницу, смотрю – мужчина. Солидный, годов шестидесяти. У меня, говорит, тут прадед жил. А я хоть и был тогда маленький, помню, что дно пруда было выложено плиткой. Потом показал на барак – здесь, говорит, рабочие жили, а там, где сейчас сарай, была конюшня. С ним еще женщина приехала, они собирались пройти к директору совхоза, но больше я их не видела.
Тамара Николаевна живет здесь с семьей шестнадцать лет – их сюда переселили с улицы Заречной после пожара. Довольна. Батареи греют хорошо, стены чуть ли не метровой толщины. В комнатках чистенько, пахнет пирогами, у ее 95летней мамы как раз был день рождения. В углу бездействующая печь, по ее словам, изразцовая, заклеенная за ненадобностью обоями. И совершенно круглая, будто прочерченная циркулем, кухня – бог знает, что в ней раньше было.
Из восьми семей, обитающих сейчас в доме, дольше всех живет Галина Александровна Беренева.
– Лет двадцать уже мы здесь. У нас две комнаты и кухня. Правда, мы ее сами выгородили. Приметы старины? Вот разве следы печки. Мы когда приехали, тут плита стояла, большая такая, с чугунными конфорками.
Очень хотелось посмотреть комнаты на самом верху, под крышей, но хозяев не оказалось дома. Говорят, там сохранилась каминная труба, обложенная белой с синим рисунком плиткой – судя по описаниям, она может быть ровесницей дома. Похоже, в первозданной красоте сохранилось и одно из помещений клуба. Единственное из всех оно не оклеено обоями, стены отделаны под искусственный мрамор, точно так же, как в Павловском дворце под Петербургом.
Дом еще требует изучения, никто не знает, что еще тут отыщут архитекторыреставраторы.
«УВАЖАЕМЫЙ ГЕРМАН ОСКАРОВИЧ!»
На то, что реставраторы здесь всетаки появятся, в последнее время блеснула некоторая надежда. Группа местных жителей обратилась с письмом к председателю комитета по подготовке к 1000летию Ярославля министру экономического развития и торговли Герману Грефу. Они просят рассмотреть вопрос о судьбе усадьбы Коковцевых и предложить Президенту Российской Федерации сделать подарок ярославцам в виде ее восстановления и превращения в «объект культурного и туристического назначения».
Ответ из ведомства Грефа пришел быстрый и обнадеживающий. Деликатно обойдя молчанием предложение сделать восстановление усадьбы подарком президента, ведомство просит мэра Виктора Волончунаса принять участие в ее судьбе в рамках подготовки празднования юбилея города.
Я разговариваю с одним из тех, кто хлопочет о судьбе усадьбы – Сергеем Балабаевым. Он заместитель руководителя Ярославского управления федеральной антимонопольной службы, но в данном конкретном случае просто житель Суздалки, от его многоэтажки до усадьбы Коковцевых пятьсемь минут ходьбы.
– Такой дом рядом, такие пруды, столько людей живет в микрорайоне – уже 25 тысяч! А для культурного отдыха нет ничего.
Сергей пришел на нашу встречу с семьей, благо дело было в субботу. В разговор вступает жена Ирина.
– Ладно Никита, он у нас в садик ходит. Или Карина – спит и спит себе в коляске. А старшему Артему, которому тринадцать лет, остается только садиться на маршрутку и ехать в «Атлант» – ближе для него и его сверстников ничего нет.
Тем не менее Балабаевы влюблены в свой микрорайон. Ирина живет здесь с раннего детства, Сергей – больше десяти лет. Они исходили все окрестности, знают каждую тропинку. Вечером, когда Сергей приходит с работы, они всей семьей идут гулять по своему любимому маршруту –мимо частных домиков к обсаженному березами футбольному полю. Нежно зеленеющая трава на нем аккуратно подстрижена, вокруг тишина, и дышится так хорошо, как бывает только в деревне. За полем следит директор совхоза («спасибо ему»). Погонять тут мяч – любимое занятие местных мальчишек, а взрослые с удовольствием устраиваются вокруг «поболеть».
Сергей и Ирина показали мне еще одну открытую ими достопримечательность. Семья армянбеженцев долгое время держала индюшек, коз, теленка и радушно разрешали любоваться на них окрестной ребятне. Младшие Балабаевы обожали «зоопарк». Правда, попытка продемонстрировать его мне не удалась: по двору гуляли одни куры. Похоже, армяне, переживающие сейчас нелегкие времена, свой «зоопарк» съели.
Удивительные названия у здешних улиц: Родниковая, Оранжерейная... И до боли обидно, что, как говорится в письме Грефу, «объект культурного назначения в жалком состоянии». По планам застройки микрорайона в доме Коковцевых предполагалось опять сделать детский сад.
А парк? А пруды? Они же единое целое с домом! Сейчас вроде бы остановились на неопределенной формулировке – «культурный центр». А я вспоминаю Аничков дворец в Петербурге. Восстановленный сразу же после войны, вместе с окружающим парком он был отдан детям. В роскошных залах дворца пионеров выросли тысячи мальчиков и девочек, именно здесь они раз и навсегда были покорены красотой и историей своего города.
Может быть и Суздалке вместе с Ярославлем пора перестать стыдиться своей истории? И передать ее в качестве подарка новому поколению.
Татьяна ЕГОРОВА