ГАВАНЬ. Вопрос об устройстве у нас гавани остается открытым, и нет даже возможности определить хотя бы приблизительное время, когда он будет разрешен в благоприятном смысле.
Дело в том, что городское самоуправление, которому принадлежит и вся инициатива в этом, встретилось с необходимыми пока препятствиями на пути к осуществлению своего намерения.
В гавань предложено обратить реку Которосль. По одному из проектов необходимая для этого смета исчислена в три с половиной миллиона рублей. Для обремененного долгами города, бюджет которого достигает лишь до 500 тысяч рублей, добыть эту сумму путем нового частного займа не представлялось возможным.
Поэтому вся надежда возлагалась на помощь правительства, тем более что бывший голова города И. А. Вахрамеев, хлопотавший о том, уже успел в свое время заручиться в этом отношении солидными обещаниями представителей «подлежащих ведомств». В настоящее время о пособии казны нечего, конечно, и думать. С другой стороны, и само правительство неожиданно переменило свой благосклонный взгляд.
Надобно сказать, что город ходатайствовал об установлении, на предмет покрытия расходов по сооружению гавани и поддержания ее в исправности, известного сбора с заходящих в нее судов и грузов. Недавно же городу ответили, что такой сбор не может быть введен, так как Которосль считается судоходной рекой.
Между тем заметим, что последняя судоходна всего лишь на протяжении какихнибудь 2 – 3 верст от устья до расположенной на ней (в черте того же Ярославля) фабрики Большой Ярославской (Карзинкинской) мануфактуры, которой тут и устроена плотина для своей надобности.
А так как и большая часть поднимающихся досюда грузов принадлежит этой же фабрике (хлопок, топливо и пр.), то вполне понятно, что введение сбора будет совсем не в ее интересах, и она употребила, где следовало, все влияние провалить проект.
Между тем с развитием торговопромышленного значения Ярославля нужда в гавани с каждым годом сильнее. Караван разнообразных судов, зимующих по необходимости здесь, теснится в узкой извилистой Которосли, представляя собой сплошной костер в случае пожара, и при том нисколько не гарантирован от ледохода при заторе. Такие случаи и бывали.
Но и подобной зимовке рады. За недостатком места многие суда притыкаются куда попало, и выше и ниже города.
* * *
ГОРОД ПЕРЕСЛАВЛЬ Владимирской губернии находится в 19 верстах от МосковскоЯрославскоАрхангельской железной дороги. С последней город соединен земским шоссе, по которому ежедневно ходят линейки, так называемые «троечники».
Плата за проезд взимается с одного пассажира 75 копеек. «Тройка» пробегает 19 верст часа в два. Удобств больших нет, и не раз скромный голос обывателя молил местную власть похлопотать насчет соединения города с ярославской железной дорогой.
К голосу прислушалась уездная земская управа, и не далее как на минувшем очередном земском собрании рассматривался доклад председателя управы С. А. Федосеева о необходимости возможно скорее решить вопрос о соединительной железнодорожной ветке.
Местные фабриканты, рассчитав, сколько пользы принесет им подъездной железнодорожный путь, охотно отозвались на доклад господина Федосеева. В конце концов, было постановлено еще раз «углубить» затронутый вопрос и, опять вернувшись к нему, окончательно решить, быть или не быть подъездному пути, будет ли эксплуатировать его земство или группа капиталистов на арендных началах.
* * *
К УСТРОЙСТВУ ТЕЛЕФОНА МЕЖДУ ЯРОСЛАВЛЕМ И МОСКВОЙ. Местные крупные промышленные и торговые фирмы и общества обратились в городскую управу с заявлением войти в сношение с почтовотелеграфным ведомством о соединении телефоном Ярославля с Москвой.
Свое заявление они мотивировали следующим: 1. Ярославль всей своей деловой жизнью всецело тяготеет к городу Москве как центру промышленности и торговли России. 2. Почти все крупные торговые и промышленные предприятия имеют филиальные отделения в Ярославле и его окрестностях.
* * *
ТОЖЕ ТЕЛЕФОН! Как известно, между Ярославлем и Рыбинском устроено телефонное сообщение. Но вряд ли оно для когонибудь полезно. Провода телефона находятся вместе с проводом телеграфа. Поэтому по телефону нельзя совсем говорить – ничего не поймешь.
На вопрос, можно ли говорить с Ярославлем, телефонистки на станции сначала сомнительно покачивают головой, потом долго о чемто справляются и, наконец, предлагают попробовать.
Пробующий не может добиться от телефона толку. Телефонистки смеются и говорят: «Бросьте, все равно ничего не слышно».
– И часто у вас так бывает?
– Нет, не часто, только дней семь в неделю.
– Зачем же существует телефон и когда им можно пользоваться?
– Приходите к вечеру, тогда лучше слышно.
* * *
Номера «Северной речи» предоставлены ГАЯО.
Руслан СМИРНОВ, кандидат исторических наук