Не намереваясь обозреть тысячелетний путь города-юбиляра, обратим внимание на самую значимую страницу этого пути, когда историческая роль Ярославля проявилась его заслугами перед Россией в Смутное время. Именно Ярославль стал центром собирания патриотических сил, освободивших Москву и всё Отечество от длительной и унизительной польской интервенции. Завершающая очистительная победа стала возможной благодаря длительному стоянию ополчения князя Дмитрия Пожарского в Ярославле, где вершились в ту решающую пору все государственные дела.
Государь-несчастливец Василий Шуйский, на долю которого выпали вся тяжесть Смуты и мужественная борьба с обоими Лжедмитриями да ещё с Иваном Болотниковым, считал богатый Ярославль самым опорным городом для Москвы. Не случайно, расправившись с первым Лжедмитрием, он отправил Марину Мнишек и её отца в ссылку в надёжный Ярославль. Позднее, в 1609 году, когда польские отряды осаждали Ярославль, они не смогли взять город, а только разорили окрестные слободы и монастыри.
Василию Шуйскому принадлежит идея сбора ратных людей северных городов в Ярославле. «А если для большого сбора захотите посождаться в Ярославле, то об этом нам пишите», – призывал он в указе, посланном в Ярославль, Вологду, Кострому, Великий Устюг, Галич и другие города. Именно по этому плану позднее действовал Пожарский.
История не знает сослагательного наклонения, и всё же есть досадные моменты упущенных возможностей. Россия могла покончить с польским нашествием ещё в 1610 году, когда отчаянное положение Василия Шуйского, казалось, необратимо упрочилось стараниями его племянника, молодого полководца-героя Михаила Скопина-Шуйского, освободившего от поляков Тверь, осаждённую Сапегой Троицкую лавру и саму Москву. Посланный Михаилом вологодский воевода Никита Вышеславцев занял Пошехонье, Рыбную слободу, Романов-Борисоглебск и Ярославль, а астраханский воевода Фёдор Шереметьев очистил от изменников всё Поволжье. Князя Михаила называли отцом отечества, прочили цар-ский венец. Россия, по определению Карамзина, любила его до чрезмерности. Москва уже готовилась к походу на Смоленск, чтобы изгнать оттуда Сигизмунда, но блестящие
победы Михаила Скопина-Шуйского оказались для него роковыми: он был отравлен завистливым дядей Дмитрием Шуйским. Если бы не это злодеяние, безусловно, князь Михаил стал бы после Смуты законно избранным царём, и продолжилась бы династия Шуйских, а не Романовых. Судьба судила иначе, потребовались ещё долгие месяцы борьбы, и на историческую арену были вызваны другие спасители России.
Когда по грамотам несгибаемого патриарха Гермогена созывалось для освобождения столицы первое ополчение под водительством Прокофия Ляпунова, ярославцы приняли в нём живейшее участие, первыми послав к Москве войско под командой Ивана Волынского. К сожалению, по причине разлада между ополченцами северных городов и казацким сбродом атамана Заруцкого и в связи с преступным убийством самого Ляпунова поход первого ополчения окончился неудачей. Идейный вдохновитель борьбы с латинянами патриарх Гермоген находился в заточении.
Но дело очищения Русской земли от захватчиков уже приняло неостановимый размах. Вместо патриарших грамот теперь пошли призывные грамоты из прославленного Троице-Сергиева монастыря, от архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына, нашего земляка-патриота, родом из села Протасьева Ростовского уезда. Начало второму ополчению было положено в Нижнем Новгороде стараниями земского старосты Кузьмы Минина. Нашёлся и достойный вождь – князь Дмитрий Пожарский.
Почему он повёл нижегородцев на Москву не напрямую через родной Суздаль? Потому что такой поход был бы обречён на неудачу, подобно первому, из-за недостаточности сил, а соединение с казаками Заруцкого означало бы подчинённость ему. Пунктом сбора народного ополчения был избран Ярославль, который имел выгодное стратегическое положение, главенствовал среди северных городов, достаточно свободных от польской зависимости и от воровских людей казачьего атамана Заруцкого. Здесь было удобно «посождаться» для накопления ратных сил, казны и прочего снабжения. Не случайно ещё в феврале 1611 года ярославцы в письме к вологжанам писали: «... в собранье многие люди, и наряд в Ярославле мног, и зелейная казна великая, идти против польских и литовских людей есть с чем... А мы вас в Ярославле ожидаем». Имея в виду воззвания и к другим городам, призывали: «за Московское государство, против польских и литовских людей стояти со всеми городы всем за одно». Для того была даже составлена присяга.
Узнав о намерении Пожарского идти в Ярославль, тот же Заруцкий намеревался захватить город, но князь опередил его, спешно послав в Ярославль свой отряд под командой двоюродного брата Дмитрия Лопаты-Пожарского.
С начала апреля 1612 года Ярославль становится временной столицей России, откуда идут грамоты по всем городам и в дальнюю Сибирь с призывом к соединению и скорейшему избранию законного государя. «Сами, господа, знаете, как нам теперь без государя против общих врагов, польских, литовских и немецких людей и русских воров, стоять? И как государству нашему вперёд стоять крепко и неподвижно? Так по всемирному своему совету пожаловать бы вам, прислать в Ярославль из всяких чинов людей человека по два...» – писали начальники рати во главе с Пожарским. И если бы выборы государя состоялись на «Совете всей земли Русской» в Ярославле, одним из кандидатов мог стать Дмитрий Пожарский.
Руководство ополчением во главе с Пожарским наряду с военно-организационными усилиями проявило гибкую дипломатию в сношениях с обособившимся Новгородом, который тяготел к тому, чтобы на российский престол избрать шведского королевича Филиппа. В Ярославль было приглашено новгородское посольство, которое после успешных переговоров отказалось от своих намерений. При этом, путём тактических обещаний, удалось избежать столкновения со Швецией.
С. М. Соловьёв пишет о том, что была отправлена просьба о денежной помощи даже ав-стрийскому императору Рудольфу. В Ярославле находился Денежный двор, где чеканилась монета, были учреждены все необходимые приказы, отсюда назначались воеводы в другие города, то есть была централизована вся государственная власть.
В истории Толгского монастыря сообщается о том, что в связи с тем, что город был переполнен ратными людьми, началась эпидемия, но Божья Матерь спасла русское воинство. «После крестного хода с Толгской иконой Пресвятой Богородицы, совершённого в Ярославле, моровое поветрие отступило». Достаточно сказать, что в городе находилось, по сведениям историка Ю. Готье, 20 тысяч ратников. Ярославцы жертвовали всем, чем могли, во время долгого стояния ополчения, которое выполнило великую миссию по очищению Московского государ-ства от захватчиков.
Юрий БОРОДКИН, член Высшего творческого совета Союза писателей России