Крестьянская семья Новоторцевых перед войной жила на калининской земле, в деревне Брычево, что в 18 верстах от Ржева. Отец семейства уехал в 1929 году на заработки в Москву. А в 37-м пропал. Полагают, что попал под маховик репрессий. В Брычево осталась жена с пятью детьми.
Фашисты пришли сюда осенью 1941-го. Долгое время нам говорили, что в Красной Армии больше всего погибло людей во время Днепровско-Карпатской операции – 1,1 млн. человек. «Ржевская мясорубка», по последним данным, перемолола ещё больше жизней – почти полтора миллиона с нашей стороны и около миллиона – с немецкой. В военных дневниках германских частей педантично отмечалось: через полчаса после начала наступления двигаться дальше не можем, поскольку у танков траки вязнут в трупах!
Славе Новоторцеву и его родным, оказавшимся в этой «мясорубке», помогло, наверное, то, что они вырыли глубокую траншею, в которой вместе с односельчанами спасались от обстрелов и бомбёжек. Чтобы видеть ночью наземные цели, вспоминает Вячеслав Фёдорович, немецкие лётчики сбрасывали с самолётов осветительные бомбы, заливавшие всё вокруг ослепительным светом.
Почему же фашисты так упорно бились за волжский город, находящийся в двух сотнях километров от Москвы? У немецких войск был девиз: «Ржев – ворота Берлина». На фашистов он действовал с такой же силой, как на наших воинов священные слова «Отступать некуда – позади Москва». Каждый солдат Рейха лично подписывал клятву фюреру, что не сойдёт со своего места на плацдарме. Немецкое радио неустанно повторяло: «Отдать Ржев – это открыть дорогу на Берлин…»
На этой столбовой дороге войны и оказалась деревня Брычево, попав на десять месяцев под немецкую оккупацию. Сегодня новоявленные историки ехидничают по поводу того, что в Красной Армии действовал кавалерийский корпус Доватора. Что, мол, делать всадникам в войне танков! Но таким «исследователям», возможно, неведомо, что подобные воин-ские части были и у фашистов. Так, в окрестностях Ржева действовала кавалерийская бригада, которой командовал свояк Гитлера.
Представитель именно этого рода войск спас 16-летнего Славу Новоторцева, когда того в первый раз вели на расстрел. Такую меру наказания решил применить эсэсовец, который узнал, что подросток раздавал немецким солдатам листовки, сброшенные над оккупированной территорией советскими самолётами. Спас «партизана» немец-кавалерист Вилли. С ним Слава, со школы неплохо знавший немецкий язык, сталкивался и раньше. Однажды кавалерист попросил парнишку помочь помыть коня. Там, на речке, Вилли неожиданно произнёс несколько раз, обращаясь к пареньку: «Гитлер капут!..» Пораженческие речи, очень рискованные в начале войны, немец вёл с русским юношей неодно-кратно.
…Увидев Славу, которого вели на расстрел, Вилли подошёл к эсэсовцу и объяснил, что это по просьбе кавалеристов житель деревни собрал листовки, чтобы сжечь их. Славе же сказал: «Скорее уходи отсюда!» Паренёк быстро скрылся, а кавалерийская часть осенью ушла из деревни, освободив место для другой.
Второй раз его повели на расстрел зимой. Немцы заставляли жителей разгребать на дорогах снег, чтобы не буксовали машины. Новоторцев вместе с односельчанином Алексеем Кольцовым, чтобы не помогать врагу, сломали лопаты, ударив их одна о другую. Немец-охранник, увидев это, схватил Славу за руку и повёл на расстрел в поле. Но работавшие здесь же женщины, окружив со всех сторон фашиста, спасли парня.
Когда в августе 1942-го Красная Армия освободила часть Калининской области, Вячеслава мобилизовали в кимрское ФЗО № 5. Скудный паёк позволил всё же немного поправиться сильно простуженному и истощённому организму. В декабре Новоторцева призвали в армию. В составе истребительного противотанкового дивизиона он участвовал в битве за Днепр.
Сколько боёв было потом на пути солдата! Вместе с однополчанами стоял насмерть, сражаясь с «тиграми», «пантерами», «фердинандами». Дважды ранен, контужен. Особенно упорно фашистская орда сопротивлялась под Берлином. Привели-таки к нему «ворота», так долго не открывавшиеся у Ржева…
В Берлине, однако, война для Новоторцева, кавалера ордена Славы, не закончилась. Он участвовал в боях за Дрезден. День Победы встретил, сражаясь в столице Чехословакии. Затем пять лет служил в Вене.
В 1950-м, демобилизовавшись, поехал не в родную деревню, которую разорили фашисты, а в Ярославль, где жил его дядя, инвалид войны. Поступил работать на железную дорогу. Прошёл множество служебных ступенек: рабочий, монтёр высшего разряда, электромеханик, старший инженер охраны труда в подразделении, занимающемся устройствами сигнализации и связи.
Жестоко прошлась по роду Новоторцевых война. Старший брат Вячеслава, Пётр, после окончания МГУ был распределён в Коми. Преподавал там химию, физику, русский язык, немецкий. В 1942-м ушёл добровольцем на фронт. В начале марта 1943-го освобождал родные места – Ржев, Вязьму... А 12 марта погиб под Старой Руссой. Другой брат, Анатолий, служивший на Западной границе, пропал без вести в начале войны.
Самый близкий родственник Вячеслава Фёдоровича Новоторцева – брат-близнец Лев Фёдорович, появившийся на свет аж на целый час раньше. Из блокадного Ленинграда его вывезли в январе 1943-го. При росте 170 см весил всего 23 килограмма. Полгода его лечили в Казахстане и Сибири. Затем были бои на 3-м Белорусском фронте, закончившиеся для бойца инвалидностью второй группы…
О каждом из родственников Вячеслав Фёдорович рассказывает обстоятельно. Приводит множество данных и о войне – даты, полководцы, операции... Позавидуешь его поразительной памяти, не ослабевшей на 84-м году жизни. Новоторцев активно работает в организациях ветеранов и инвалидов.
Правда, недавний четвёртый инсульт ударил по ногам. Но ветеран уверен, что, как и на фронте, сдаваться не надо. Упорно делает реабилитирующие упражнения. Сокрушается, что не удаётся выбраться на садовый участок, находящийся за Волгой, в Долматове.
…Беседуя с Вячеславом Фёдоровичем, невольно вспомнилась песня «Стою на полустаночке». Перефразируя её строки, впору сказать: «Поговори-ка с ним – откроешь клад, какого не видал…».
Владимир ФИНОГЕНОВ