Материалы охватывают период с августа 1918 по февраль 1922 года. В состав Коллегии входило от 5 до 8 человек под председательством руководителей ГубЧК, которыми являлись:
Лебедев Михаил Иванович (декабрь 1918 г. – декабрь 1919 г.), Смирнов Тимофей Михайлович (декабрь 1919 г. – июль 1920 г.), Сочнев Александр Иванович (июль 1920 г. – апрель 1921 г.) и др.
На отдельных заседаниях присутствовали представители губкома партии, губисполкома и военных ведомств: губвоенком, комиссар Ярославского военного округа, начальник Ярославского военного сектора, в подчинении которого были войсковые соединения для борьбы с дезертирством и крестьянскими восстаниями. На одном из заседаний Коллегии (10 сентября 1919 г.) присутствовала представительница Центра Самойлова-Землячка.
За пять лет – с 1918 по 1922 год – было проведено 234 заседания, на которых рассмотрено 4103 дела на 5479 человек. По характеру предъявленных обвинений дела распределяются: спекуляция – 757 человек (14 процентов); хищения, грабежи, кражи – 632 человека (12 процентов); преступления по должности – 606 человек (11 процентов); пьянство и самогоноварение – 492 человека (9 процентов); контрреволюция – 483 человека (9 процентов); восстания – 301 человек (6 процентов); взяточничество – 241 человек (4,4 процента); мятежи – 230 человек (4,2 процента); мошенничество – 222 человека (4 процента); царская охранка -198 человек (4 процента); незаконное хранение и сбыт оружия – 167 человек (3,5 процента); азартные игры – 114 человек (3 процента); неподчинение властям – 96 человек (2 процента); бандитизм – 95 человек (2 процента); саботаж – 84 человека (1,5 процента); распространение ложных слухов – 47 человек (1 процент); изготовление и распространение наркотиков – 45 человек (1 процент); укрыватели бандитов – 33 человека (0,6 процента); укрыватели дезертиров – 62 человека (1 процент)
В убийствах было обвинено 63 человека (1 процент), в проституции – 11 человек (0,2 процента)
Приведённые данные показывают несоответствие общепринятым представлениям о том, что органы ЧК в основном вели борьбу с контрреволюцией (9 процентов). Это было их прямой обязанностью, но не единственным направлением деятельности. По политическим статьям (контрреволюция, восстания, мятежи, саботаж, связи с охранкой, неподчинение властям, распространение слухов) проходило более 27 процентов обвиняемых. Значительно больше лиц обвинялось в спекуляции, хищениях, кражах и грабежах.
Из общего количества дел, рассмотренных на заседаниях Коллегии ГубЧК, самостоятельные (внесудебные) решения были приняты по 2863 лицам, что составляет 52 процента, а на остальных 2616 человек, или 48 процентов, дела направлены в судебные органы.
В ряде из них, в частности, в губернском ревтрибунале и некоторых других имелись свои следственные комиссии (части), проводившие в необходимых случаях дополнительное расследование по направленным туда из ГубЧК делам.
Коллегия Ярославской ГубЧК в 1918 – 1919 годах, рассматривая дела, связанные с мятежами и крестьянскими восстаниями, приговорила к расстрелу 290 человек (в архиве сохранились свидетельства, что 176 приговоров приведены в исполнение). Дела на 1730 человек были прекращены. Осуждено к лишению свободы (концлагерь) – 559 человек.
Начиная с 1920 года, число приговоров к высшей мере сокращается, и в 1922 году их уже не было.
1918 – 1919 гг. – трагический период гражданской войны, приведшей к многочисленным человеческим жертвам с обеих конфликтующих сторон – белых и красных. В Ярославской губернии наиболее показательными в этом отношении являются крестьянские восстания, которые в разных документах именовались как кулацко-дезертирские или бело-зеленые восстания.
29 мая 1918 года ВЦИК принял декрет «О принудительном наборе в рабоче-крестьянскую Красную Армию», а 25 апреля 1919 г. Совет обороны и Совнарком приняли постановление, согласно которому объявлялась крестьянская мобилизация: каждая волость обязана была поставить по 10 – 12 бойцов. Крестьяне, уклонявшиеся от призыва в армию, а также те недовольные продовольственной политикой советской власти, проводившейся жёсткими методами принуждения, уходили в леса, организовывали вооружённые формирования для борьбы с советской властью. Это движение в Ярославской губернии приняло широкий размах. Летом 1919 года в крестьянских восстаниях участвовало около 25 – 30 тысяч человек. Особо крупные выступления произошли в Пошехонском, Даниловском, Любимском, Мышкинском и Угличских уездах.
Однако не все крестьянские выступления были вынужденной мерой реакции сельского сообщества на мероприятия новой власти. Подчас применяемые повстанцами методы партизанской борьбы перерастали в явный бандитизм, способствовали разгулу преступности.
21 января 1919 года Коллегия ГубЧК рассмотрела дело о применении к шести дезертирам: Челнокову, Завьялову, Частухину, Баранову, Кочергину, Кудрявцеву, совершившим диверсию (взрыв моста через реку Соть), высшей меры наказания – расстрела.
29 июня 1919 г. на 39-й версте железнодорожной ветки Ярославль – Кострома дезертиры обстреляли воинский эшелон, похитили сотни винтовок с боеприпасами. В завязавшемся бою с красноармейским отрядом было убито 157 человек, в том числе организатор выступления Красавин-Маврин.
Крупное дело на 35 человек по восстанию в Богородской волости Даниловского уезда передано на рассмотрение в губревтрибунал.
Жертвами восстаний стали многие граждане. Только в Даниловском и Любимском уездах было совершено около 200 террористических актов. Разгромлены многие волисполкомы и другие учреждения.
Губернской ЧК были разысканы и понесли наказание 68 человек, совершивших убийства и другие насильственные действия.
Что касается мятежа в Ярославле (июль 1918 года), можно увидеть следующую статистику. За период с декабря 1918 года по февраль 1922 года выявлено 339 его участников, из них освобождено 202, направлено в губревтрибунал дел на 70 человек, амнистировано 67 человек.
Особым бичом той эпохи было взяточничество. Продавали и покупали тогда то же, что и нынче. Например, освобождение от службы в армии продавали Т. В. Зорин – помощник начальника мобилизационной части Ярославского уездного военкомата, делопроизводитель гарнизонного лазарета М. И. Ефимов и другие.
Карала за совершенные преступления ГубЧК и своих сотрудников. Г. П. Егоров, П. И. Широков, И. В. Першин, обвиненные в пьянстве, терроризировании населения и получении взятки в сумме 50 тыс. рублей, как враги республики были приговорены к высшей мере наказания. Коллегия постановила «опубликовать об этом в губернской и всех уездных «Известиях».
В рассекреченных архивных делах встречаются сведения, которые по нынешним временам могут вызвать улыбку. Одно из таких дел касалось сразу 42 служащих различных учреждений Ярославля, обвинённых в саботаже. Они в рабочее время покупали билеты в Волковский театр. Всех сразу задержали. Когда разобрались, 28 человек освободили, остальных вместо спектакля отправили в концлагерь на 2 месяца с исполнением в рабочее время обязанностей по службе.
Первые годы деятельности ВЧК и её местных органов приходятся на время, связанное с упрочением советской власти, её борьбой с реальными и потенциальными противниками нового политического режима. При определении мер наказания, которые применялись к людям в этот период времени, руководители органов чрезвычайных комиссий исходили прежде всего из соображений «целесообразности» и «революционного правосознания», подчас попирая элементарные правовые нормы гражданского общества (права и свободы).
Потребовалось ещё не одно десятилетие для того, чтобы понять, что законность не может быть принесена в жертву никакой целесообразности, а справедливость возможна только в рамках правового государства.
По материалам архива УФСБ России по Ярославской области.
Соб. инф.
Зиновьев Д. В. | 07.03.2011 в 18:58 | ответить0
Уважаемая редакция Северного края и автор данной статьи!
В 14 абзаце статьи речь идет о расстреле шести крестьян, двое (Кочерин и Частухин) из которых приходятся дядями моей прабабушке.
Во-первых, фамилия Кочерин напечатана с ошибкой — лишняя «г».
Во-вторых, нигде не упомянуто, эти люди были реабилитированы в 2001 году прокурором ЯО.
В-третьих, в связи с реабилитацией, нет оснований обвинять людей в диверсии (полагаясь лишь на материалы УФСБ), т.к. по закону реабилитации подлежат лица, которые подверглись репресси либо по чисто политическими причинам, необосновано привлечены к наказанию (т.е. в деле недостаточно доказательств).
Был бы признателен за разъснения Вашей позции.
Зиновьев Дмитрий Викторович.
zinovyevdmitry@rambler.ru
Виктор Смирнов | 17.07.2017 в 13:47 | ответить0
Гражданин Зиновьев Д. В.! Ваш так называемый родственник Кочерин не должен был реабилитирован ни советской властью, ни тем более царской, т.к. Они уничтожили (повредили) государственное имущество (строение). Это особо опасное преступление как при одной власти, так и при другой. Поэтому реалибитации ваш родственник подлежать не может.