– Нашим учителем был уникальный человек, анастезиологреаниматолог Александр Андреевич Степанков, – с воодушевлением вспоминает Ирина Александровна. – Именно благодаря ему мы научились понастоящему любить свою профессию, поняли, что уход за больным – это целое искусство, это не только выполнение предписаний врача, но и чуткое отношение к пациенту. Степанков обходился без нравоучений, но малейшую деталь разъяснял до самых тонкостей – и это настолько вросло, что я сама по жизни привыкла все всем объяснять подробнейшим образом. Александр Андреевич не уставал повторять, что в уходе за пациентами очень важно общение, что перед наркозом надо ободряюще поговорить с любым, даже с новорожденным младенцем. А какая игра начиналась, когда на операции маленького ребенка требовалось уговорить понюхать маску! У каждого врача был свой «фирменный» прием. Степанков, например, говорил ребенку: «Понюхаешь маску – и станешь космонавтом, полетишь в космос!».
После окончания учебы Ирина некоторое время жила и работала в Ярославле. Но потом любовь к путешествиям и новым впечатлениям потянула ее в Ленинград. Место нашлось в больнице имени Рауфуса. Но там Ирина пробыла недолго: представился уникальный случай – долгая командировка в Йемен.
– Прихожу к главному врачу, – озорно улыбается медсестра. – «Почему вы хотите ехать в Йемен?» – спрашивает он. Ну я, естественно, давай расписывать, как это интересно в профессиональном плане и вообще, такая возможность посмотреть мир. Он покивал, а потом говорит: «Ирина Александровна, мне надо выйти ненадолго. А вы пока посмотрите, что на стенде написано». Я поднимаю глаза и читаю: «Причины, по которым советский гражданин может ехать за границу: первое – исполнять интернациональный долг...» Главврач возвращается и с чисто питерской деликатностью спрашивает: «Я забыл, так зачем вы едете в Йемен?». Ответить оставалось только одно: «Конечно же, исполнять интернациональный долг!»
Отсталой стране не хватало квалифицированной медицинской помощи. Инструктаж перед поездкой советские медики прошли основательный. И, приехав, уже неплохо знали историю и культуру этой страны. Поселили их отдельно, никаких контактов с местными вне работы не допускалось: к чему, мол, русским женщинам лишний раз сталкиваться с людьми совершенно иного менталитета?
Сперва все было непривычно – другой климат, другие люди. Каково было молодой и самоуверенной русской медсестре ухаживать за женщинами, собиравшимися рожать семнадцатого, восемнадцатого ребенка.
– У меня вырвалось однажды порусски: «Ты что, тетка, с ума сошла – рожать в такомто возрасте?» Я думала, она не поймет. А мусульманка вдруг мне чтото заговорила на своем, и я ее без слов, по одной интонации поняла: «Так что же мне делать, если муж велит?».
В Йемене Ирина провела десять лет – они выпали как раз на сложные в России девяностые. Уезжала из одной страны, вернулась в совершенно другую. Заработанные в Йемене деньги вскоре обесценились. Уехала из Питера обратно в Ярославль. В конце девяностых – новая командировка, и на этот раз в опасную Чечню, оказывать медицинскую помощь мирному населению. 86 ярославских медиков вызывались туда ехать, но отправили только четверых. В том числе Ирину Кулебякину.
– Все было очень хорошо организовано, точно продумано. Тщательная охрана, специально сделанные большие прорезиненные палатки, собирающиеся за пятнадцать минут, с отоплением, удобное складное оборудование, все необходимые лекарства. Врачам и медсестрам без охраны вообще нельзя было покидать ангар. К нам попадали пациенты, перенесшие сильный шок, им было очень важно выговориться. Както раз я слушала женщину, которая говорила так жадно и быстро, что я чувствовала – отвлекаться нельзя ни на секунду, даже взгляда не отвести. Вдруг с моей ногой чтото случилось – она начала подкашиваться, как будто меня толкали. Но я смогла посмотреть вниз только после того, как женщина все рассказала. Оказалось, мою ногу легонько «бодает» огромная кавказская овчарка. Потом этот пес прижился у нас, его подкармливали, а когда получал в собачьих драках раны, совершенно самостоятельно приходил к нам два раза в день на уколы – и наши медсестры его лечили.
Сейчас Ирина Александровна – главная медсестра ярославской детской больницы № 3. Дети всегда радуются, когда в их палату приходит веселая тетя Ира: с ней можно поговорить на любую тему, похвастаться своими знаниями, посмеяться. Ее ждут, встречают улыбками, угощают апельсинами, показывают самые красивые и любимые книжки. Все правильно: больной должен радоваться приходу медсестры – это одно из непременных требований профессии.
– Для медсестры главное – облегчить состояние больного, он ведь нуждается и в общении, понимании, сострадании, смехе, – объясняет Ирина Александровна. – Я с удовольствием работаю медсестрой и считаю, что мне очень везет на хороших людей.
А еще Ирина Кулебякина – одна из участниц ярославского отделения межрегиональной ассоциации сестер милосердия «Голуби». Члены ассоциации помогают медсестрам повышать профессиональный уровень, организуют обмен опытом между коллегами из разных городов, проводят конференции, лекции, устраивают студентов на практику и внедряют в сестринское дело новые технологии. Дело Флоренс Найтингейл живет, и такие люди, как Ирина Кулебякина – яркое тому подтверждение.
Надежда ШЕСТЕРИНА