Все они, вести с фронта, в майские дни сорок пятого были для читателей «Северного» долгожданными – все до единой. Наша пехота с танками переправилась через Шпрее и ворвалась в центральный район Берлина Шарлоттенбург, с рейхстагом и Бранденбургскими воротами. Это не были слепой натиск, лобовые атаки напролом. Действовала грозная кадровая армия с боевым опытом, обретенным ценой тысяч и тысяч жизней.
Каждый точно знает свой маневр. Автоматчики выбивают гитлеровцев из подвалов домов и со станций метро. Саперы под огнем противника разбирают завалы и уличные баррикады. Артиллеристы штурмовых групп прицельно бьют по узлам обороны и огневым точкам. Авиация прикрывает наземные войска от атак люфтваффе. Немецкие асы были уже не те, что в начале войны. По оперативной сводке Совинформбюро, четверка истребителей старшего лейтенанта Коняева атаковала над Берлином 8 вражеских истребителей. Асы уклонились от боя. Преследуя их, наши летчики сбили 4 самолета противника.
2 мая войска маршала Жукова при содействии войск маршала Конева после упорных уличных боев полностью овладели германской столицей. Ее гарнизон во главе с генералом от артиллерии Вейдлингом и его штабом прекратил сопротивление. К 21 часу 2 мая в Берлине нашими войсками взято в плен 70 тысяч немецких солдат и офицеров.
В числе пленных – представитель ставки вице-адмирал Фосс, начальник штаба обороны Берлина полковник Рехиор, командир воздушной правительственной эскадрильи генерал-лейтенант Баур, первый зам Геббельса по пропаганде и печати доктор философии и истории Фриче. На допросе он показал, что Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубий-ством.
«Гитлеровская третья империя, – читали ярославцы 8 мая в международном обзоре, – которая, по словам Гитлера, должна была просуществовать тысячу лет, бесславно заканчивает свои дни». Следующий номер газеты вышел под шапкой «Сегодня день всенародного торжества – праздник Победы», с текстом акта о военной капитуляции Германии, подписанного накануне в Берлине, с указом Президиума Верховного Совета СССР о Дне Победы и с постановлением Совнаркома – «считать 9 мая нерабочим днем».
А то, что четырехлетнее лихо напомнит нам о себе еще и еще, видно по публикации в первом мирном номере победного года тассовского сообщения «О чудовищных преступлениях германского правитель-ства в Освенциме». Впервые приводятся страшные подробности об истязаниях людей на этой «фабрике смерти». Документ чрезвычайной комиссии заканчивается словами: все виновные «должны предстать перед судом народов и понести заслуженную суровую кару».
А в это время в тылу...
Победные новости с фронта вызвали, как пишет газета, «массовый подъем трудовой активности в городе и деревне». Стахановцы всех предприятий рапортуют о значительном перевыполнении планов. Ярославцы встретили Первомай ударным трудом на строительстве нового бульвара на Революционной улице. Снято почти 5 тысяч квадратных метров мостовой, вырыто около двухсот ям под деревья.
Образцово ведут сев трактористы бригады тов. Степанова из Ростовской МТС – вместо 4 га вспахивают за смену 5 – 6. Трактористка Анна Носова за пять майских дней засеяла 75 га, выполняя норму на 150 и более процентов. Колхозник Греков из артели «8 Марта» Тутаевского района на двух быках пароконным плугом вспахал за то же время три гектара – по 60 соток в день.
Так хорошо дела обстоят не везде. 5 мая в зарисовке из Борисоглебского района читаем: в поле застряли два тракторных плуга, у одного из них греется на солнышке прицепщик.
– Где же трактора-то? – интересуется корреспондент.
– Во-о-он там, за ригой. Горючего дожидаются. Не на чем его привезти.
– Что, лошадь трудно запрячь? Где председатель-то ваш?
– С утра видели его с лайкой. Злые языки говорят, на охоту ушел...
По области началось строительство колхозных электростанций. Первую из семи запланированных на 1945 год – мощностью 25 киловатт, на реке Устье – пустила сельхозартель «Красный привет» в Борисоглебском районе.
Мельник Соколов топором, ножом и стамеской выточил якорь для турбины. Через многие годы с подсказки газеты сотрудники Ярославского музея-заповедника тот, отслуживший свой срок якорь примут на государственное хранение – для экспозиции о послевоенной истории края.
В городах на майские празд-ники 1945 года было наконец-то снято затемнение. Идя на праздничный вечер в театр Волкова, горожане изумленно замирали у подъезда. Площадь была освещена уличными фонарями, свет лился из всех окон. Многие не могли в те дни усидеть дома. Возле большой фронтовой карты на Красной площади журналистка А. Черток услышала такой разговор двух пацанов.
– Вот увидишь, сегодня возьмем Берлин, – убежденно говорил принаряженный воспитанник ремесленного учи-лища.
– Больно ты шустрый, – солидно отвечал собеседник-однокашник. – Фрицы понастроили там, ого, брат!
– И пусть понастроили, – тряхнул головой упрямый стратег. – А Берлин все равно сегодня возьмем.
«Паренек, – пишет газета, – не знал еще, что прогноз его сбудется с опозданием всего на сутки».
//Всеволод ЛЕЖНЕВСКИЙ.
