«Клиникой» в Америке называют семинары, когда собираются десятка три-четыре трубачей, и признанный мастер делится с ними профессиональными секретами, обсуждает музыкальные произведения и особенности стиля. В роли мастера – Сипягин, рассказывающий об особенностях ярославской джазовой школы. Дает он и частные уроки молодым музыкантам. Но все это обычно бывает зимой. А весна – лето – осень проходят в гастролях по джазовым фестивалям всего мира. В последнее время Александр играет по большей части в составе Dave Holland Big Band и Michael Breckers Quindectet, ставших лауреатами премии «Грэмми» в 2003 и 2004 годах. В Россию на гастроли в нынешнем году Сипягин приезжает уже в четвертый раз.
Александр учился в школе № 11 в Брагине и, по его признанию, частенько получал от учителей указкой по голове.
– Я уже тогда разрывался между духовым оркестром, где у меня все отлично получалось и где очень нравилось, и уроками, на которых скучал, – вспоминает он. – Однажды мы были в пионерлагере вместе с Владимиром Сизовым по прозвищу Кулиса. Сейчас у него потрясающая коллекция грам-пластинок и кассет. И тогда он привез с собой кассеты Ли Моргана. Эта музыка перевернула мою жизнь.
С большой благодарностью вспоминает музыкант и своего наставника из тогдашнего Дворца пионеров Дзержинского района Михаила Самаева. Затем была учеба в музыкальном училище имени Собинова, игра в оркестре Валерия Павлушова. Позднее – учеба в академии имени Гнесиных в Москве.
В 1990 году ансамбль студентов профессора Осейчука пригласили выступить в США. Потом Сипягина зазвали на конкурс Луи Армстронга. А затем, после одного из джаз-фестивалей, он так и «завис» в Америке.
– Я впервые там встретил такое количество близких по музыкальным вкусам людей и почувствовал, что столица джаза – это все-таки Нью-Йорк, – говорит он. – Мы снимали квартиру в Бруклине всемером, каждый день шли играть на улицы Манхэттена, а к вечеру, заработав долларов по двадцать, откладывали пятнадцать на еду, а за пять шли в джазовый клуб, чтобы сыграть «джем». По нескольку часов ждали там в очереди, чтобы сыграть соло. Лидером в клубе был знаменитый Эди Хендерсон. Сейчас мы работаем с ним в одном оркестре.
– Америка сильно тебя изменила? – спросил я его.
– Изрядно. Я научился быстро принимать решения, не расслабляться. Казалось бы, музыканту не надо вставать на работу к семи утра, можно поспать до полудня. Но стоит расслабиться, как это сказывается на игре. Теперь я привык учить программу предстоящего выступления в самолете, а из аэропорта сразу ехать на такси прямо в студию. Женился я на японке – она отчасти джазовая певица, отчасти продюсер, отчасти музыкальный журналист. Сыну пять лет. Он знает много русских слов, но говорить по-русски не хочет. А в английском меня по-правляет, когда я выражаюсь не совсем грамотно.
– Чувствуешь себя звездой?
– Вот в журнале про меня написано «восходящая звезда», – улыбается трубач. – Ну а если серьезно, как только музыкант начинает чувствовать себя звездой, на нем можно ставить крест. Меняются приоритеты, и такой человек думает не столько о музыке, сколько о славе и музыкальном бизнесе.
– А в Ярославль, наверное, приезжаешь как в провинцию?
– При той гастрольной жизни, что я веду, понятия провинции и столицы стираются, исчезают. Есть публика – хорошо. По всему миру есть какие-то точки, где бурлит музыкальная жизнь, и иногда это совсем небольшие города. В Европе многие заранее за год покупают билеты на фестиваль, на котором они проведут неделю или даже две. А в России к джазовым центрам можно отнести не только Москву и Питер, но и Ярославль, и Архангельск, и, например, Нефте-юганск. Конечно, у джазовой музыки меньше поклонников, чем у так называемой попсы, но есть круг любителей, и он постоянно растет.
Олег БУРМИСТРОВ.