где когда-то жили ректоры самого большого в послевоенном Ярославле института – педагогического – Д. Филатов, а затем Л. Сретенский,
а сегодня живет семья двух действующих профессоров ярославских вузов? Стеллажи, в два-три ряда заставленные книгами? Да, но это – позапрошлый век. Компьютер, за которым пишутся учебники и ре-дактируются диссертации? Да, но это – прошлый век. А в нынешнем веке в квартире под крышей (внимание, произнесено ключевое слово!) построенного более 70 лет назад, первого в Ярославле дома
для преподавателей и расположенного по улице Чайковского
под № 2а, знаковые предметы – это тазы и ведра.
Можно сказать, что история началась на исходе осени 2003 года, когда в дожди и холода таинственная фирма скоропостижно завершала ремонт кровли, планировавшийся, правда, значительно раньше.
Но – к делу последних дней. Хроника выглядит так.
В оттепель 30 января крыша потекла в нескольких местах. Жители сделали заявки в РЭУ, дежурному мэрии, попытались вызвать спасателей, чтобы сбросить снег. Первые сказали: «Домов много, зайдем, когда сможем». Вторые пообещали взять на контроль. Третьи отговорились чисткой детских садов.
2 февраля подано письменное заявление в РЭУ и снова – телефонная заявка дежурному мэрии. Включились и пошли по инстанциям соседи. И аккурат после посещения врача взгляд хозяйки квартиры упал в угол, откуда неслись странные звуки: с потолка капало на коробку с книгами.
3 февраля, в 10 утра, у дома показалась машина с «вышкой», а через несколько минут, сбив над подъездом пару сосулек (на которых потом поскользнулся не один человек), разумеется, сломалась. Тут же наведались технолог и мастер, даже акт составили, но подписать не дали, сказали, у себя подпишут и подрядчикам дадут, чтобы крышей занялись те, кто ремонтировал.
И дальше, до конца недели – ни машины, ни девушек, ни кровельщиков. Затаились: усилился мороз.
А в пятницу, 6 февраля, все хлынуло с новой силой еще в ряде мест. Вот здесь-то и подоспел журналистский интерес к обычной судьбе обычной ярославской крыши.
Мы оказались в курсе событий очередного дня боев далеко не местного значения благодаря магнитофонным записям: когда ранним утром квартиру окнами на храм Николы Мокрого стало вновь заливать, мы подключились к телефону жильцов и насладились переговорным процессом в полной мере. А заодно получили драгоценную информацию о взаимоотношениях разных подразделений коммунальных служб и их подрядчиков.
Из бесед с жильцами затопленных и пока не затопленных квартир мы поняли, что все сотрудники «ответственных» коммунальных служб и их сторонние подрядчики любят и ненавидят одно и то же: обсуждают чужие недостатки и терпеть не могут жильцов, которые ждут от них толкового и оперативного выполнения служебных обязанностей (здесь привычный тезис: «А почему это мы должны?»).
Главный принцип общения – «хрясь!»
Хрясь! – «Вы требуйте с тех, кому деньги платите». А кому жители платят за содержание дома, если не коммунальным структурам? «Кому платите, с тех и требуйте!» Это из РЭУ.
Хрясь! – Это в ответ на вопль жителей о том, что дом старый, перекрытия деревянные, влага течет внутри стен, протечка может задеть электропроводку... И что делать, если стены начнут разрушаться (кстати, с улицы Чайковского видны просто роскошные зигзаги трещин, идущих по стенам. Интересно, насколько эти щели глубоки и опасны?). Так вот, хрясь! «Стена у вас несущая, она пока не упадет». Это – из ЛУ-1.
В этом же ЛУ инженер Стрельцова – хрясь! – наотрез отказалась подходить к телефону, возложив переговоры на голос, назвавшийся секретарем. Технолог этого же ЛУ в пятницу, за полтора часа до окончания рабочего дня, не прикрывая телефонную трубку, эпически давала наставления: «Ну, ты домой пойдешь, глянь, что они там...» Конечно, та, которой это было предложено, в квартиру не поднялась. А на просьбу жильцов зайти в дом сразу же, пока здесь находятся – еще только с осмотром – кровельных дел мастера, было обиженно сказано – хрясь! – «Что же мы, будем у них над душой стоять, когда они снег чистят? А если они его на нас побросают?» Да не чистят они ничего, в том-то и дело! «Ну, вот почистят, а мы проверим, как они...»
Хрясь! – это следующая инстанция, ДЕЗ. «Вы что же свои проблемы на нас вешаете?» «Свои» – это текущая крыша, «мы» – это технолог ДЕЗа. Правильно, зачем на них – надо сразу на генсека ООН!
Впрочем, именно в ДЕЗе сделали то, что не хотели или не могли по незнанию сделать «нижние звенья»: мгновенно «сдали» подрядчика, оставившего после ремонта протекающую крышу. Сделали это даже без нажима, просто после того, как жильцы упомянули, что РЭУ отказывается чистить крышу от снега, чтобы не попортить ее, «пока она на гарантии». Чудненько, решили работники еще не проакционированной структуры Кировского района: вот вам прежнее название фирмы, записанное в договоре подряда, – «Стройсервис», а вот новое (оно совпало с названиями еще нескольких ярославских фирм: начинается на «Промстрой...», а что дальше – непонятно, поэтому выяснить ее координаты даже на платной «Телефонной справке» не удалось), вот вам имя подрядчика – Владимир Иванович
Дашкевич, вот вам его телефон (который, как сказал его обладатель, оказался и вовсе домашним).
Был и такой милый эпизодик: мужичок-невеличка, кровельщик, делавший по осени крышу, покопошился на чердаке и пообещал в понедельник, если получится, приехать с машиной: «Что же мне, на обледенелую крышу лезть самому?» Хозяйка квартиры, зная страстную «любовь» всех «отказников» к бумагам и подписям, потребовала от него написать, что он отказывается от ликвидации дефектов «гарантийной» крыши. Вот от бумаги мужичок метнулся как черт от ладана, зато поговорил по телефону с руководством фирмы. В конечном счете было дано обещание в субботу (когда в РЭУ – никого, в ЛУ должен быть только дежурный, однако телефон не ответил) почистить крышу.
Нужно отдать должное именно господину Дашкевичу: он – единственный мужчина, которого в течение пятницы и субботы видели жильцы бедствующего дома. Был он вежлив, полон внимания и сочувствия, даже из больницы вышел, заставил своих работников сбрасывать с крыши снег. С достоинством говорил о готовности довести до конца ремонт крыши и осторожно давал понять, что выполненная осенью работа отвечала требованиям ДЕЗа. Последний же, судя по всему, не озаботился информацией о состоянии дома, не проверил качество работы в соответствии со всеми «секретами» старого здания.
РЭУ, ЛУ, ДЕЗ... Стрелочники? Как бы не так! Вершители судеб, и они об этом прекрасно знают. Технолог Бормашова и безымянный мастер участка с ее присказкой, когда жители на кого-то другого сетуют, – «золотые слова»; не говорящая по телефону инженер Стрельцова и вообще не уловимая на рабочем месте («на участке», «будет в 13») инженер Вирейкина; можно женское царство разбавить ни разу не посетившим место происшествия, не взглянувшим на протекшую крышу и не взявшим ключ от чер-дака директором РЭУ Щербаковым...
Что-то уж больно много «стрелочников»! И все они у своих «стрелок» будут стоять, глядя, как идут под откос «поезда» – текут крыши, покрываются ржавчиной и разрушаются, грозя потопом уже «снизу», трубы в подвале, гниют коммуникации, ремонт и замена которых, как и очистка крыш от снега, являются их прямой обязанностью. Будут смотреть, отбрыкиваясь фразами типа: «Что же нам, самим лезть на крышу (в подвал, под унитаз, к вашим трубам)?» Будут смотреть, не боясь возможного суда и не откликаясь на призывы к совести. Да еще будут сваливать ответственность, а если надо, то и вину друг на друга и жаловаться, какие все несчастные, что у всех дети, и у всех крыши текут, и 279 домов требуют внимания... Плохо организовали ремонт, плохо проверили его результаты – так не рассказывайте истории про «не должно замерзать... не должно течь...», а делайте то, что должны, вместо того, чтобы препираться по телефону.
В доме окнами на храм – болезни, несостоявшиеся занятия со студентами и аспирантами хозяйки той самой «протекшей» квартиры, сорванная работа мужчин-соседей, включившихся в общие страдания и объезжавших «живьем», да не по разу, всю коммунальную иерархию. Здесь сейчас уверены: необходимо постоянно чистить протекающую крышу, пока не закончится таяние снега, а потом отремонтировать эту крышу и пострадавшие в результате потопа квартиры.
Крыша у обычного, да не одного, а многих ярославских домов поехала от круговой поруки безответственности, неумения работать и могучей уверенности в безнаказанности своего «неделанья». Видно, до сих пор сохраняется унизительный и трагический смысл фразы булгаковского профессора Преображенского о разрухе, которая существует не в клозетах, а в головах.
Касьян ГОЛОВАНОВ.