А для тебя, родная, есть почта полевая
Коренного рыбинца Юрия Крылова призвали в армию в ноябре 1953 года. Попал в полк связи, который обслуживал советский Генштаб, а по праздникам парады и демонстрации на Красной площади. И не думалось, не гадалось Крылову, что придется ему пережить то, что на нашей планете очень немногим пришлось пережить.
Весной 1954 года в роту пришли офицеры особого отдела полка и провели беседу, из которой личный состав узнал, что полк отправляется на сверхсекретные учения. О месте их проведения никто и никогда не должен узнать, предупредили особисты, а для текущей связи с домом предложили записать адрес полевой почты.
Первым, чтобы подготовить позиции для полка, отбыл из столицы телефонно-телеграфный батальон, в который входила и рота, где служил Крылов. По железной дороге добрались до небольшого городка Тоцка в Куйбышевской области, со станции на машинах проехали в степь, поставили палатки. Место, где разбили лагерь, было очень любопытное: большая равнина, на горизонте которой вставали высокие холмы. Кое-где в отдалении темнели лесочки, среди садов виднелся белый пунктир хат степных селений.
Неподалеку от связистов устанавливали палатки другие передовые подразделения. По значкам в петлицах было видно, что приехали сюда и саперы, и пехота, и танкисты, и артиллеристы. Сразу все приступили к работе: рыли траншеи, укрытия для боевой техники, сооружали доты и дзоты. Днем столбик термометра поднимался выше 40 градусов, копали землю, раздевшись до трусов, и вскоре загорели, стали похожи на негров.
В августе, когда начали прибывать основные силы частей, между солдатами разнесся слух, что учениями будет командовать сам Георгий Жуков. Приехав в числе встречающих полк на станцию в Тоцк, Юрий Крылов наглядно убедился, что учения, которые между собой срочники называли войной, будут нешуточные. Все станционные пути были забиты эшелонами с военной техникой, образовалась длиннющая очередь на разгрузку. Связисты на руках сняли с платформы и вынесли со станции джип комполка. Впоследствии историки подсчитают, что в учениях принимали участие более 50 тысяч военнослужащих и тысячи орудий, танков и автомобилей.
Вскоре приехал и маршал Жуков. Командный пункт устроили в недрах Медведь-горы, на краю котловины, но маршал там не засиживался. Крылов пять раз видел его вблизи. Энергично шагая впереди генералов и штабных офицеров, Жуков обходил позиции, резко бросая лаконичные указания, которые тут же принимались выполнять.
Жителей из селений, расположенных в районе учений и вокруг него, эвакуировали. Со слезами на глазах они уходили из родных мест, угоняли скот. До личного состава довели приказ о порядке действий после сигнала о начале учений: требовалось упасть на дно окопа лицом вниз, закрыть глаза и лежать, ожидая приказа командира. Почему надо было поступить именно так, не объясняли. Утром 14 сентября 1954 года, когда по опустевшим деревням и селам бродили одни куры, увезти которых не было никакой возможности, сверху пришла рекомендация надеть костюмы химзащиты. Но ни солдаты, ни офицеры, которые тоже не знали, что их ожидает, не захотели на жаре влезать в резину.
И тучи закрыли небо
Связист Крылов стоял в окопе, поглядывая на расстилавшуюся впереди степь, изрытую тут и там саперными лопатами. Высоко в безоблачном небе плыл самолет. Из него выпала какая-то точка, которая стала снижаться и оказалась парашютом. Ровно в 9-20 взвились в воздух ракеты, давая знак о начале учений. Крылов, как и было приказано, упал на дно окопа, подложив под лицо руку, закрыл глаза. В безветренной степной тишине громко звенели кузнечики...
Вдруг земля заходила ходуном, потом как будто над самым ухом покатились оглушающие раскаты тяжелого грома, и почти сразу же обдало таким нестерпимым жаром, что показалось: сейчас вспыхнет тело. Крылов увидел сквозь закрытые глаза кость руки, на которой он лежал. Это длилось несколько секунд. Затем послышался вой ураганного ветра. Испуганные, ошалевшие бойцы стали вскакивать. В воздухе неслись мириады сорванных с ветвей зеленых листьев, в ближнем леске падали вырванные с корнем деревья. А в той стороне, куда были обращены позиции, километрах в четырех от расположения связистов, над поверхностью земли, переливаясь всеми цветами радуги, вставал огромный гриб.
До сознания всех начало доходить, что там взорвалась атомная бомба. Потом историки сообщат, что в тот день на Тоцком полигоне в трехстах метрах над поверхностью земли взорвали бомбу, в четыре раза превосходящую по мощности бомбы, сброшенные американцами на Хиросиму и Нагасаки.
Атомный гриб, превращавшийся в облако, ветром потянуло в сторону оренбургских степей, и тут же ударили тысячи орудий. Тогда в армии было много фронтовиков, и они потом говорили, что такую мощную артподготовку слышали только под Берлином. Взревели моторы танков, самоходок и бронетранспортеров. Многие машины взрывная волна засыпала землей. Техника, выбравшаяся из укрытий самостоятельно, цепляла их тросами и вытаскивала из-под завалов. А из-за горизонта звено за звеном, эскадрилья за эскадрильей уже ползла неисчислимая армада бомбардировщиков. И в это время небо стали закрывать неизвестно откуда взявшиеся густые тучи, как будто сам Бог не желал видеть то, что происходит на земле.
Пока грохотали орудия и бомбы, солдаты и офицеры, испытавшие силу атомного взрыва, приходили в себя. Как только смолкла канонада, последовал приказ об атаке. Ведя огонь боевыми снарядами, к эпицентру взрыва поползли танки и самоходки с десантом на борту. За ними, раскинувшись в цепи, пошла матушка-пехота, на своих машинах двинулись и связисты...
Ближе к эпицентру виднелись крыши множества дзотов и блиндажей, в которых лежало обмундирование, были укрыты различные животные. Между укрытиями стояла разнообразная боевая техника. А на том месте, над которым взорвалась бомба, чернела взрытой землей огромная воронка, серели бетоном обломки разломанных чудовищной силой дзотов и капониров, валялись искореженные и оплавленные орудия и танки. Все это стало вскоре предметом изучения специалистов. Но это изучение было побочной задачей. Основная цель учений была достигнута в день их проведения: Советская Армия доказала, что все рода ее войск готовы в тесном взаимодействии вести боевые действия в условиях атомной войны.
Умри, но молчи
Некоторые участники Тоцких корпусных учений говорят, что после их окончания к ним подходили медики с дозиметрами. Личный состав первого полка связи, как и большин-ства других частей, на полученную радиацию не проверяли по той простой причине, что дозиметров тогда еще было мало. Как-то Крылову удалось услышать разговор офицеров, из которого явствовало, что маршал Жуков остался дей-ствиями частей удовлетворен. Только авиацией, которая из-за невесть откуда взявшихся туч не слишком точно провела бомбометание, был недоволен.
Командиры и замполиты говорили солдатам высокие слова:
– Вы стали первыми, кто испытал действие атомной бомбы, и на своем опыте убедились, что не так страшна сама бомба, как тот ужас, что она вызывает. Но теперь вы знаете, как с этим ужасом бороться, и если придется, смело пойдете в бой впереди всей армии, впереди всего народа!
Особисты высоких слов не говорили. Предупредили, что все происходившее под Тоцком является строгой государст-венной тайной, и взяли подписку о ее неразглашении при любых условиях.
В октябре полк отправился к месту постоянной дислокации. Когда грузились в теплушки, железнодорожники спросили у военных: «Не вы ли зажгли второе солнце?» Взрыв был произведен на довольно большой высоте, и атомное солнце видели многие жители Куйбышевской области. Как боролась с распространением этой информации тогдашняя госбезопасность, мы не знаем. А вот связисты, вернувшись в Москву, если и вспоминали об учениях, то только в разговорах с лучшими друзьями, потому что любое неосторожное слово становилось известным особому отделу – в каждом взводе были сексоты.
Воздействие радиации сразу же стало сказываться на здоровье. На учения уезжали абсолютно здоровые люди. Тех, у кого были даже незначительные проблемы со здоровьем, оставили в столице. А после учений один из военнослужащих роты попал в госпиталь, и его комиссовали. У других появились головные боли, слабость, ухудшился слух.
Мобилизовавшись, Юрий Крылов вернулся в Рыбинск, устроился на моторостроительный завод. Работал штамповщиком, слесарем-сборщиком, закончил школу мастеров, трудился сначала сменным, а потом старшим мастером. 40 лет отдано любимому заводу, и все эти годы те учения напоминали о себе. Сначала мучили голов-ные боли, потом стали выпадать волосы, заболели суставы, обнаружилась язва желудка. В 1959 году так прихватило прямо в цехе, что на «скорой» увезли в больницу имени Пирогова. В приемном отделении сразу собрался консилиум врачей. Док-тора долго совещались, затем один из них спросил:
– Вы не испытывали воздействия радиации?
– Не испытывал, – ответил Крылов, обязавшийся хранить государственную тайну.
К счастью, опытные врачи не поверили ему и тут же отправили на переливание крови. Но прежнее здоровье уже возвратить было невозможно, каждые два-три года приходилось надолго ложиться в больницу. А сослуживцы стали неожиданно умирать. В 25 лет умер армейский друг рыбинец Витя Лахов, в 37 лет – второй хороший друг по службе москвич Валя Турурушкин. К 1990 году, когда с Тоцких учений сняли гриф секретности, мало кто из однополчан остался в живых. Лишь тогда Крылов рассказал о них жене и детям.
Вскоре был создан комитет ветеранов подразделений особого риска РФ со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге. Но только в 1996 году Юрий Николаевич Крылов получил удостоверение этого комитета, дающее право на определенные законом льготы. Получив сам, стал помогать в этом другим. Хоть и запоздало, хоть и в небольших размерах общество начало отдавать свой долг тем, кто был живым щитом в такой горячей холодной войне.
Но, увы, находятся люди, не желающие понимать своего долга перед ними. Законом определено, что ветераны подразделений особого риска и члены их семей, проживающие с ними, имеют право на 50-процентную скидку по оплате жилья и коммунальных услуг. Но с февраля этого года 54 рыбин-ских ветерана получают из домоуправлений платежки, где льгота на членов семей не учитывается. Обратился Юрий Николаевич в департамент ЖКХ по этому поводу, а там заявили: закон имеет двойное толкование. Даже если это и так, почему из двух толкований больше 10 лет выбирали одно, а сейчас выбрали другое, ущемляющее права ветеранов?
И еще об одном с грустью говорят сегодня люди, знающие не понаслышке, что такое атомный взрыв. 14 сентября, чтобы отметить пятидесятилетие Тоцких учений, региональное отделение комитета пригласило ветеранов в Ярославль. Собрались в Доме офицеров, поговорили сами с собой. А из высоких кабинетов власти их даже не поздравили. И из представителей молодежи к ним никто не пришел.
Анатолий СМИРНОВ.