Bилли Фишер, он же – Рудольф Aбель

Некоузские корни Настоящее имя советского разведчика Вилли Фишера, известного как Рудольф Абель, служба внешней разведки России рассекретила лишь десять лет назад. И жители старой мологской земли, уцелевшей от варварского затопления, узнали в нем земляка. Здесь, в еще живой дворянской усадьбе Андреевское, помнят Фишеров. Еще предстоит установить, каким образом немцы Фишеры оказались в России. По некоторым данным, глава семейства был выписан из Германии князьями Куракиными, последними владельцами усадьбы. Дед Вильяма носил русское имя – Матвей, которым, скорее всего, наречен был при крещении в России. Отец Вилли Генрих Матвеевич родился в Андреевском в 1871 году. Как впоследствии напишет он в автобиографии, отец его был скотоводом, мать – птичницей. Семи лет отроду Генрих покинул мологскую землю и обосновался в Рыбинске у дяди, мастера железнодорожных мастерских. Окончив трехклассное училище, уехал в Питер, где ушел с головой в революционную деятельность, за что был сослан в Архангельск, потом в Самару. Здесь он встретил свою будущую жену Любовь, тоже революционерку. Вместе их из царской России выслали в Англию. Там, в Ньюкасле, в июле 1903 года и родился Вилли. Агент НКВД В детстве Вилли был молчуном, упрямым и настойчивым в достижении цели и на редкость честным. Учеба давалась ему легко, он много читал. Но из-за финансовых трудностей Вилли вынужден был оставить школу и поступил учеником чертежника в конструкторское бюро, при этом самостоятельно занимался по школьной программе. Незаурядные способности позволили ему в 16 лет сдать вступительный экзамен в университет. А через год семья Фишеров уехала в Россию. Первый курс Института востоковедения в Москве оказался для Вилли и последним – его призвали на военную службу, в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа. Затем его направили в НИИ военно-воздушных сил РККА, а в 1927 году – в органы госбезопасности. Постепенно он возглавил радиосеть советской нелегальной разведки. Ему доверяли сложнейшие задания, дважды посылали в нелегальные командировки. Но в 1938 году без всякого объяснения его уволили из органов. Вернувшись на гражданку, он долго не мог найти работу. Отчаявшись, Вильям решился на крайнюю меру – написал письмо в ЦК ВКПб. Его услышали – до начала войны Фишер работал на авиационном заводе. А в сентябре 41-го ему предложили вернуться в НКВД. Операция «Березино» Во время войны Фишер работал в четвертом управлении наркомата госбезопасности, занимавшемся диверсионно-разведывательной деятельностью на оккупированной территории СССР. Этот период его жизни мало исследован, но известно о его участии в операции «Березино». На территории уже освобожденной Белоруссии из числа пленных немцев был создан большой отряд, который якобы сражался против Советской Армии в ее тылу. Руководство этого отряда поддерживало регулярную связь с немецким командованием, куда шла информация о якобы совершенных отрядом диверсиях. А оттуда в «немецкую» часть выбрасывались радиотехника, боеприпасы, продовольствие и немецкие разведчики. Все это попадало в наши руки. Фишер руководил заброшенными из Берлина немецкими радистами. Под его контролем велась вся радиоигра. Часть разведчиков противника была перевербована, часть – уничтожена. Операция продолжалась с августа 1944 года до мая 1945 года. Атомные секреты Лос-Аламоса После войны Вилли Фишер (оперативный псевдоним «Марк») был направлен в США. В ноябре 1948 года он выехал в командировку, которой суждено было продлиться 14 лет. В Нью-Йорке, в Бруклине на Фултон-стрит, появился свободный художник Эмиль Робер Голдфус со своей легендой. «Марк» создает и возглавляет крупную нелегальную резидентуру, вербует новых агентов, поддерживает постоянную связь с Центром, разрабатывает собственную систему кодов. Группа действовала без провалов многие годы. В ней работали супруги Морис и Леонтина Коэны. Леонтина проявляла чудеса изобретательности и храбрости, получая информацию из ядерного центра Лос-Аламос. Благодаря группе «Марка» были сокращены сроки создания атомной бомбы в СССР. Группа информировала Советский Союз о подготовке США к третьей мировой. Была разработана программа, по которой на СССР планировалось сбросить триста атомных бомб. По восемь бомб должны были упасть на Москву и Ленинград. Провал на Фултон-стрит Успешно работающей в США нелегальной резидентуре потребовался помощник. Москва прислала подполковника КГБ Рейно Хейханена (Константина Иванова). Абель передал ему большую сумму денег на создание фотолаборатории, а также для помощи жене арестованного агента. Но подполковник КГБ, оказавшись на Западе, тратил деньги на увеселения, пьянки и любовниц, срывал назначенные встречи. В 1955 году, когда Абель уехал домой в отпуск, Хейханен поставил советскую резидентуру на грань провала. Решено было вернуть его в Москву. Хейханен не выполнил приказ, более того, «сдал» «Марка» ЦРУ, пообещав сотрудничать со спецслужбами США. Значительные силы ФБР были брошены на поиски «Марка». Десятилетнее пребывание нелегального советского разведчика на территории США рассматривалось как крупный провал в деятельности американской контрразведки. С помощью Хейханена его засекли и арестовали. На допросе сотрудник ФБР назвал его полковником, и Фишер сразу понял, что предатель – Хейханен, поскольку о присвоении звания знал только он. Чтобы уведомить Центр о своем аресте, Фишер назвался именем своего друга, тоже разведчика Рудольфа Абеля, погибшего при исполнении задания. Как только в печати появилось сообщение об аресте советского шпиона Рудольфа Абеля, в Москве сразу поняли, что речь идет о Вилли Фишере. Аллен Даллес восхищен Фишер сразу дал понять своему адвокату Дж. Доновану, что не пойдет на сотрудничество с правительством США и не сделает во имя своего спасения ничего, что могло бы нанести ущерб его Родине. Никаких показаний Абель не дал и не признал себя виновным. Суд приговорил его к смертной казни. Позже И. Естен, один из исследователей деятельности разведчика, напишет: «Хотя вина обвиняемого была вне всяких сомнений, общественное мнение почти единодушно стояло на стороне Абеля». Основатель ЦРУ Аллен Даллес в своей книге «Искусство разведки» писал: «Я бы хотел, чтобы мы имели в Москве трех–четырех человек, таких как Абель». Суд второй инстанции заменил казнь на тридцать лет тюрьмы. Он отсидел в камере федеральной исправительной тюрьмы в Атланте больше четырех лет. Для него пребывание в одной камере с уголовниками было настоящей моральной пыткой, вспоминал адвокат Донован. Но Абель обладал удивительной способностью находить занятие в любой обстановке. Он занимался решением математических задач, теорией искусства, разрабатывал подробные предложения по лучшему использованию тюремного здания и даже подготовил рабочие чертежи. Обучал уголовников французскому, писал картины. И был у сокамерников непререкаемым авторитетом. Обмен на мосту Глинике В феврале 1962 года на мосту Глинике, разделявшем ГДР и Западный Берлин, состоялся обмен советского разведчика Рудольфа Абеля на пилота американского самолета-разведчика Пауэрса, сбитого над Сверд-ловском. В кабинете истории внешней разведки в штаб-квартире СВР в Ясеневе имеется уникальный документ – грамота, подписанная в Вашингтоне 31 января 1962 года президентом США Джоном Кеннеди и министром юстиции Робертом Кеннеди об обмене Рудольфа Абеля и Фрэнсиса Гарри Пауэрса. После лечения и отдыха Абель вернулся в центральный аппарат внешней разведки, где проработал до конца своих дней. Он умер в клинике онкологии от рака легких. Эвелин Фишер нашла родных в Рыбинске Говорят, Вильям Фишер был с отцом в Рыбинске и на родине в Андреевском. Когда – пока уточнить не удалось. Возможно, это удастся рыбинским Фишерам. Да-да, именно так. После того, как СВР в 1993 году рассекретила имя Фишера – Абеля и некоторые данные из его биографии, у Александра Михайловича Фишера, водителя автокрана НПО «Сатурн», не осталось сомнений – его дед и отец Абеля были родными братьями. Рыбинец оказался последним из Фишеров, покинувших мологские края. Об этом Александр Фишер и две его сестры на прошлой неделе рассказали дочери Абеля Эвелин, которая приехала из столицы в Рыбинск по приглашению музея-заповедника, отметившего столетие со дня рождения ее отца. С удивлением разглядывала Эвелин Вильямовна свидетельство с изображением государя-императора и государыни-императрицы, жалованное мастеру столярных работ фабриканта мебели О. О. Тарасова Михаилу Александровичу Фишеру, принявшему участие в постройке Ливадийского дворца и дворцовых сооружений. Свидетельство, выданное одному из членов древнего рода Фишеров и сохраненное в Петербурге его потомками, подписано министром императорского двора и уделов генерал-адъютантом Георгием Фредериксом 5 октября 1911 года. Дубки в Андреевском В тот же день Эвелин Фишер, ее рыбинские и питерские родные, сотрудники музея Мологи и мологжане, а также представители службы внешней разведки России приехали в усадьбу Андреевское, где в старинном парке посадили пять крепких дубков – такая здесь традиция. Директор Марьинской школы Нина Соловьева привезла подарок от секретного ведомства – прекрасно изданный альбом рисунков Вильяма Фишера. Марина МОРОЗОВА.