Где, у кого и как мы лечимся? Ответы на эти вопросы нередко несут с собой негатив. Почему? Можно ли изменить ситуацию к лучшему? На этот вопрос у корифея отечественной медицины, академика РАМН Михаила Перельмана есть оригинальный ответ.
– Практика показала: существующая в России с советских времён административная система управления не может обеспечить общедоступную, высококачественную и, конечно, бесплатную медицинскую помощь. Платными должны быть только дополнительные немедицинские услуги. В условиях рыночной экономики медицинская деятельность эффективна, если интересы всех её участников совпадают с интересами пациентов.
– Участники – это кто?
– Это руководители медучреждений, страховые и фармацевтические компании, врачи, медсёстры, весь персонал в «белых халатах». При административном управлении их интересы с интересами пациентов не совпадают. Так, руководители лечебно-профилактических учреждений испытывают недостаток средств и стараются ограничить бесплатную диагностику и лечение. Они нарушают Конституцию и развивают платные медицинские услуги.
У страховых компаний свой интерес: они предпочитают не расходовать, а сохранять средства. Свой интерес и у фармацевтических компаний. Они вовсю нарушают международные нормы и вовлекают врачей в продвижение своей продукции на рынке. И плюс ко всему этому – низкая зарплата медиков ориентирует их на «материальную благодарность» пациентов.
– И мы всё это знаем, даже привыкли к такой практике...
– Привыкать опасно! Это приводит к утрате норм врачебной морали. Потому самое время обратить внимание на практику эффективного управления медицинской деятельностью в экономически развитых странах. Она широко известна, обобщена Всемирной медицинской ассоциацией (ВМА) в Мадридской, Хельсинкской, Лиссабонской декларации и многих нормативных документах.
– Что за практика?
– Самое главное в ней – корпоративное управление профессиональной деятельностью врачей. Оно осуществляется органами национальной медицинской ассоциации.
– Чем конкретно занимается корпорация медиков?
– Разработкой законов, по которым должны жить врачи, по которым осуществляется их медицинская деятельность. Только сами врачи, точнее – врачи, входящие в ассоциацию, должны этим заниматься. А не чиновники разных уровней и ведомств. Потому-то у нас многие законы не работают, нарушаются, мешают, а не помогают врачеванию. Другое дело, что законы, разработанные медицинской ассоциацией, обязательно утверждаются государственной властью.
– Иными словами, все бразды правления должны перейти к самим врачам? Они не загубят все окончательно? Они же не управленцы!
– Да, не управленцы. Однако есть большое различие между управлением медицинской организацией и профессиональной медицинской деятельностью. В первом случае необходимы менеджеры, которые ориентированы в специфике работы медицинских учреждений в условиях рынка. А во втором – незаменимы врачи. Только они отвечают за здоровье своих пациентов. Они лучше других понимают их нужды и представляют их интересы.
Контроль за профессиональной деятельностью врачей осуществляет государство через систему лицензирования и надзора. Естественно, что лицензию на право заниматься определённой медицинской деятельностью получает врач, а не учреждение. Здесь уместна аналогия: права на управление автомобилем выдают водителю, а не автомобилю.
– Но уж если пошли по пути аналогий, то известно, что права получают и хорошие водители, и те, кто едва-едва умеет водить машину. Где гарантия, что лицензию получат действительно достойные?
– Для получения лицензии необходим сертификат, который выдаёт высокопрофессиональная комиссия специалистов экстра-класса. Такие комиссии создаёт национальная медицинская организация. Их требовательность и неподкупность широко известны. По этой причине далеко не все врачи с нашими дипломами получают право на занятие медицинской деятельностью за рубежом.
– Всё это относится к любому медицинскому учреждению: государственному, муниципальному, частному, ведомственному?
– Конечно. И пациенту, и медику в условиях корпоративного управления не важно, кто хозяин учреждения. Ведь собственники медицинских учреждений отделены от врачей и не несут ответственности за результаты их работы. За результаты медицинской деятельности отвечает только национальная медицинская организация. Каждый её член помимо персональной ответственности за конкретного пациента принимает на себя и солидарную ответственность за здоровье населения в целом. При этом врачебная корпорация принимает на себя ответственность за результаты своей работы перед населением и государством в лице его законодательных, исполнительных и судебных органов власти. Государство остаётся заказчиком, но не исполнителем медицинских услуг.
– Насколько мне известно, в развитых странах корпоративная система управления медицинской деятельностью не требует бюджетного финансирования. Откуда берутся деньги? Живут-то они очень даже вольготно.
– Денег действительно много. Корпоративная система аккумулирует значительные ресурсы от аккредитации медицинских учреждений, сертификации врачей, издательской деятельности, выдачи разрешений на рекламу, а также различных бизнес-проектов. Финансовая состоятельность позволяет обеспечивать материальную ответственность врачебного сообщества за качество медицинской помощи и охрану здоровья людей. Формируются системы страхования профессиональных рисков и профессиональной ответственности, профессиональный пенсионный фонд. В развитых странах офисы национальных медицинских ассоциаций занимают здания в десятки этажей, у них постоянный штат из сотен сотрудников с высокой заработной платой.
– А за счёт чего в условиях рынка и корпоративного управления развиваются медицин-ские учреждения?
– Собственники медицинских учреждений при стабильном доходе заинтересованы в инвестировании средств для модернизации учреждений, инновационного развития и увеличения прибыли. Важный стимул – конкуренция.
– Корпоративное управление медицинской деятельностью функционирует во всех развитых и многих развивающихся странах. Его организационно-правовая форма – объединения врачей?
– Да. Врачей всего мира объединяет Всемирная медицинская ассоциация. Она была создана в 1947 году в Париже. Штаб-квартира ассоциации до 1974 года находилась в Нью-Йорке, а затем переместилась во Францию. В ассоциации более 80 стран. И когда в 1991 году я впервые познакомился с работой ВМА, то лично убедился в её высокой эффективности. Сейчас ВМА функционирует как всемирный врачебный парламент и принимает нормативные документы, регулирующие медицинскую деятельность в развитых странах мира.
– Несколько лет назад Россия вошла в эту организацию...
– Да, в 2002 году. Именно тогда в Вашингтоне на заседании Генеральной ассамблеи ВМА мы стали её членом. Всему этому предшествовала большая подготовительная работа.
– Так в чём же дело?
– А в том, что хотели как лучше, а получается как всегда. В России корпоративного управления медицинской деятельностью до сих пор нет. И этим мы резко отличаемся от других развитых стран. Сейчас идёт реформирование здравоохранения. И, думается, самое время для создания такой системы у нас. Для этого необходимо, во-первых, политическое решение. Во-вторых, надо законодательно предоставить российскому медицинскому обществу право иметь в своей структуре врачебные организации по медицинским специальностям в форме юридических лиц. И чем быстрее это произойдёт, тем лучше и для пациентов, и для врачей. Тем более что орган государственного лицензирования и надзора у нас уже есть – это Росздравнадзор.
Ирина КРАСНОПОЛЬСКАЯ