С мастером подводного дела мы познакомились буквально на днях на Волжской набережной. На улице – минус восемь, солнца нет и в помине, ветер ледяной. У реки его порывы еще сильнее, даже вырывает странички из журналистского блокнота. Впрочем, он уже ни к чему: авторучки не пишут, от холода застыли чернила, пальцы не слушаются, а с таким трудом нацарапанные на бумаге слова мгновенно залепил снег. Валит хлопьями, и не то что другого берега – моста в полсотне метров от нас не разглядеть.
Спасателей такая непогода мало волнует. Из-за снежной завесы доносятся крики о помощи. На освободившейся ото льда прибрежной полосе перевернулась резиновая лодка с двумя рыбаками. На наших глазах течением людей относит все дальше. Слава богу, они в специальных костюмах и в воду угодили лишь, завидев подъезжающие к месту учений машины областного поисково-спасательного отряда. Водители только еще жмут по тормозам, а уже выскакивают люди в спецодежде, бегут к парапету, разматывая на ходу тросы.
– Слушайте, а он, может, на самом деле уже тонет? – спрашивает кто-то из журналистов, наблюдающих за происходящим. Как-то очень уж все натурально. Завороженно следя за слаженными действиями спасателей, которые добровольно лезут в эту мартовскую, ледяную воду, забываешь о собственных закоченевших конечностях. Сердце замирает: успеют ли? Успели. Первый пункт из списка учебных мероприятий – «спасение людей с поверхности воды» – отработан.
То, что для нас настоящий экстрим, для них рабочие будни. Сколько таких выездов, настоящих и учебных, было у Дмитрия Соколова, подсчету не поддается. Мартовская вода ему хорошо знакома, на это время, когда лед еще с виду крепок, но уже подтаял, приходится значительное число происшествий.
– Тут дело в том, что в такую погоду очень плохая видимость, – разъясняет Дмитрий Сергеевич. – На открытой воде метров до шести глубины еще хоть что-то можно разглядеть, а когда под лед лезешь, там такая тьма, что рук не видать. Снег вообще солнечный свет не пропускает, действовать можно только на ощупь.
Мы разговариваем, а группа спасателей уже спешит на помощь манекенам, терпящим бедствие на льду. Водолазы ныряют за теми, кто оказался в воде. Выловленных сажают в лодку, везут к берегу, с помощью специальных приспособлений поднимают на берег. Работают быстро, экипировка движений не сдерживает.
– В таких гидрокостюмах до получаса в холодной воде находиться можно, под ними еще специальная шерстяная одежда, это зимний вариант, есть и летний, полегче, – поясняет начальник отряда Владимир Татаренко.
А вот когда в выборе своей будущей водолазной профессии определился наш герой, такого затейливого обмундирования для подводных прогулок еще не было. В начале 60-х, сразу после окончания школы, пришел работать Дмитрий Соколов мотористом на спасательную станцию. Но был им недолго, заинтересовался тем, как водолазы работают. Начал и сам тренироваться. Первое свое самостоятельное погружение до сих пор помнит во всех деталях. Было это, правда, не на реке.
– Там, где автовокзал строился, котлован только еще вырыли. Ну он водой наполнился, и милиционер в нем утонул. Мне поручили доставать. Для погружения у нас тогда были резиновые костюмы и акваланги. Справился.
Потом много подобных случаев было. В этом, увы, специфика работы водолазов, доставать не то, что на поверхности плавает, а что на дно ушло. А так как всю жизнь прожил и проработал Дмитрий Сергеевич на Волге, то ее дно знает как свои пять пальцев. В каких местах оно илистое, в каких песочное, только везде, говорит, очень много мусора. Особенно в городской черте и районе моста. И видимость плохая, вода мутная.
– Но в Чехословакии реки еще грязнее, особенно Эльба, ее Лоба называют. Вода ужасная, во всяком случае была, когда я там служил, – вдруг сообщает Соколов.
– А что вы там делали?
– Водолазом-подрывником служил. Из армии когда вернулся, здесь, в Ярославле, работать продолжил. Женился, потом дочь родилась, а с квартирой трудности были. Вот и уехал по контракту. Командовал взводом водолазного разведподразделения. Там рек много и мостов...
Через семь с половиной лет Соколовы вернулись в Ярославль и больше уже никуда не уезжали. Только Дмитрий Сергеевич отлучался порой ненадолго, ездил совершенствовать свое мастерство в центры подготовки водолазов по всей стране.
– Сейчас нас мало осталось. В основном старики дорабатывают, – сетует мой собеседник. – Молодежь неохотно идет. Зарплаты маленькие, требования большие. Здоровье должно быть отменное. Да и из тех, кто приходит, немногие остаются. Тут еще и психологический фактор присутствует. Все вроде отработаешь с парнем, да и сам он рвется в дело, а как до практики доходит – стоп. На два метра войдет, а дальше не может себя пересилить. Значит, не его это.
И все же на отсутствие учеников мастеру грех жаловаться. Здесь же на учениях встретились с одним из них, небезызвестным в Ярославле гусляром Александром Касаткиным, который работает на Заволжской спасательной станции. Дмитрий Сергеевич теперь передает свой опыт молодежи, но сам больше не погружается. Положенную водолазу норму – 2725 часов пребывания под водой – он давно уже переработал.
Ирина КОСУЛЬНИКОВА.