А еще он придумал музей. Назвал его «История Кураковщины» – по имени чудака-человека, современника Пушкина Степана Куракина. Этот странный князь-демократ задолго до отмены крепостного права не только думал о повинностях и обязанностях крестьян, но и заботился, причем на деле, об их правах.
Михаил распланировал будущую экспозицию так, чтобы рассказывала она не только о Куракиных и их подданных, но и о легендах и былях, новейшей истории этих мест, обжитых с незапамятных времен, о литераторах-семибратовцах. Почти полностью собрал будущие экспонаты и справочный материал, вместе с отцом начал подыскивать помещение. Мечтал навсегда связать с музеем свою судьбу. Не довелось.
Три года назад на вечере в ярославской Лермонтовской библиотеке отец сказал: начатое сыном доведет до конца. Тот зарок Борис Сударушкин выполнил. На собственные деньги одну за другой выпустил пять посмертных книг сына. А разговаривали мы с Борисом Михайловичем обо всем этом в Семибратове, у витрин музея «История Кураковщины», где все было готово к открытию.
Перед старинной картой Ростовского уезда наш гид перво-наперво просветил насчет Кураковщины и самого Степана Куракина. В его владениях, Семибратах-Макарове и окрестных деревнях, действовал устав со строгими наставлениями князя бурми-страм.
Вот что там было сказано, например, о взятках. Прошения от крестьян полагалось принимать «с ласкою и никак не утесняя, даров денежных или каких иных не токмо требовать, – если б и дарили, то ни под каким видом не принимать». Бурмистрам грозило наказание за неоправданное расходование мирских денег, превышение власти, оговоры.
Краевед Андрей Титов, издавший в Ярославле в 1886 году очерк «Кураковщина», писал, что подобная либеральная атмосфера исподволь вырабатывала особый тип крестьянина – человека с достоинством. Этих крестьян, писал Титов, «недаром в Ярославской губернии звали кураковцами – такое название было не насмешка, а как бы почет».
Много чего интересного видели мы здесь в литературном разделе. Например, машинописный оригинал пьесы писателя-фронтовика Константина Брендючкова «Жестокий факультет», написанной... в бараке концлагеря «Бухенвальд», или рукописи, документы о реабилитации другого семибратовца, знакомого нашим читателям, покойного филолога-лермонтоведа Олега Попова. В годы оккупации Пятигорска он спас предназначенный немцами к уничтожению домик Лермонтова, а после войны на двадцать лет стал узником Воркуталага.
Почитали мы и личное дело первого семибратовского краеведа Петра Сергеева. Потом-ственный дворянин, сын генерала, он сам стал военным в солидной должности капитана Генштаба царской армии, был награжден георгиевским оружием. В гражданскую попал в плен к красным, оказался на принудительных работах в тульском лагере. В общем, хлебнул лиха.
Когда закрывали Семибратовский термозавод, где в последние годы жизни Сергеев трудился плановиком, бумаги из заводского архива продавали всем желающим на вес «на растопку». Личное дело плановика, чьи основные краеведческие работы, кстати, и сегодня не опубликованы, спас от огня приятель и единомышленник Михаила Сударушкина Олег Непоспехов.
Один из планшетов отец посвятил сыну. Тут и книги, и текст сказки в стихах «Как братья-сбродичи хотели женить Алешу Поповича» с иллюстрациями старшего товарища Миши, тоже учителя истории, Юрия Парамонова. Увидят зрители и посмертную подборку лирики Михаила Сударушкина из роман-журнала «XXI век» – со строками эпитафии, выбитой на его памятнике:
Никогда не стану старше,
Кто любил – пускай не ждет.
А душа продолжит дальше
Рано прерванный полет.
Михаил очень хотел, чтобы этот музей был школьным. Желание его выполнено. На письмо Бориса Михайловича с просьбой помочь с музеем ростовские власти даже не ответили. Нашел он спонсоров, можно сказать, по месту собственной службы – в кабинете президента холдинговой группы «Кондор Эко» Льва Чекалова. Приют «Кураковщине» дала Петровская открытая общеобразовательная школа. Сюда, в ее семибратовский филиал, Сударушкина-младшего после вуза приняли психологом.
Раньше школа была вечерней, так ее до сих пор в народе и называют, хотя занятия идут с утра до вечера, в несколько смен. Учатся в этих стенах с шестого класса ребята с трудными судьбами, из неполных семей, детдомовцы. Сударушкин издавал газету «Большая перемена», названную так по любимому фильму его семьи с главным героем – учителем истории, по мнению Мишиных родичей, очень на него похожим. Верил, что музей станет для его питомцев своего рода психотерапией.
Верит в это и отец. По просьбе директора школы Ирины Конториной и по велению соб-ственного сердца Борис Михайлович принял отсутствующую в штатном расписании школы должность главного музейного гида.
Юлиан НАДЕЖДИН.