Это сейчас она лошадь (хотя девочки ризеншнауцеры гораздо меньше мальчиков), а тогда... Шерстяное перекати-поле, бестолковое и доверчивое. Цвет – перец с солью (мало соли, много перца). Сеня был и покрупнее, и посолиднее, так что Дорины сопливые поцелуйки поначалу отверг. Но она так хотела, чтоб он стал ей родной матерью, что Сеня в конце концов сломался и начал дите опекать.
Обнаружилось это вот как. Дору положено было кормить строго утром и вечером и строго определенным количеством еды, ибо породистая. Чтобы Сеня ее не объедал, а она у него не воровала, с утра все происходило под присмотром хозяйки Иры, и уже до вечера обе миски стояли пустые. А Сеня так не привык. И вот как-то вечером стоит Ира в кухне перед раковиной и чешет репу. Помнится ей смутно, что с утра она вынимала из морозилки пакетик с мясом и оставляла его в раковине размораживаться. Или только собиралась да забыла? В общем, ни мяса, ни пакетика. И только одно смущает – кот и щенок дрыхнут в обнимку у кресла, хотя по законам жанра должны клянчить жратву: Сеня – со всей печалью своего народа в глазах, Дора – скуля и топча хозяйкины тапочки. Однако презумпция невиновности, улик нет...
Улики запахли через день. Ира долго искала по всей кухне, откуда несет дохлятиной, наконец нашла за холодильником тот самый пакетик. Конечно, пустой. Сопоставив все данные, описала картину преступления. Дора очень старалась быть котом, она пыталась вслед за Сеней прыгать с пола на спинку высоченного велюрового кресла, лазать по шторам, делала еще какие-то глупости, но было очевидно: в раковину ей не залезть. Получалось, что Сеня не только раскатал пакетик и вытряс мясо, но еще и накормил Дору (отсюда крепкий вечерний сон), а потом затолкал вещественное доказательство за холодильник. Про запах он, очевидно, не подумал.
Ира, не будь дура, больше не оставляла ничего ни на столе, ни в раковине, тем более что Сеня с Дорой мели все подряд, и овощи, и орехи, только что пиво с воблой не требовали. Мне известен лишь один кот, который их перещеголял: он ел сырые картофельные очистки. И одна собака (бассет-хаунд), которая вылизывала кофейную гущу и лакала шампанское. Взаправду, это не художественное преувеличение, и свидетели есть – та же Ира.
Так вот, некоторое время в доме все было по правилам, живность по вечерам изображала голодающих Поволжья, продуктам велся строгой учет и контроль. И вдруг... Опять... Сытые, дрыхнут! Ира перерыла весь дом, но ничего не пропало. У нее во всяком случае. Зато пришел сосед, с которым они делили лоджию, и доложил, что у него там в тазике лежали куриные окорочка (дело было зимой), которые не влезли в морозилку. Немного, два или три. Так окорочков нет, а есть наглые отпечатки кошачьих лап! С тех пор сосед лишнего не покупал, что вошло в холодильник – то и ел. Сеня с Дорой опять сели на диету.
Умники, придумавшие, что щенкам и котятам надо есть два раза в день! По плошечке, по горсточке! Сами-то так пробовали? Два юных растущих организма всячески пытались заглушить голод. Дора грызла мебель, Сеня – цветы. Когда их пихали носом в содеянное, Дора пищала, как резиновая Зина, а Сеня смотрел с укоризной: вам для меня и травы жалко? От этого взгляда Ире хотелось плакать, и она отступалась. Тем более что Сеня был очень чистоплотный и ласковый. Когда его звали «на ручки», он натурально обнимал Иру (или детей, или любимых им гостей) лапами за шею и прижимался щечкой к щечке, как ребенок. И никогда не говорил лишнего. Редко мурлыкал, почти не мяукал. Обожал нежничать и лизаться. Когда Доре в положенное время отрезали излишки хвоста и она шаталась по квартире пьяная после наркоза, жалуясь и ноя, только Сеня сохранил самообладание и облизал дурищу с ног до головы. Иркины дети в это время рыдали у себя в комнате, они были еще довольно маленькие и боялись, что Дора умрет.
О, нет, с Сеней Дора не умрет! Сеня был тот «матроскин», с которым и жены не надо. Он рос и учился. Наступил день, который не мог наступить, потому что хозяева все уже рассчитали и предусмотрели. Но случилось – Ира пришла с работы, а ни одна тварь не орала в коридоре «жрать хочу!» Все объяснилось очень быстро: Сеня научился вытаскивать мясо из сковородки. Ира пожарила его с утра. Но оставила без присмотра на плите не потому, что горячее. Сверху была чугунная крышка, еще и утопленная краями в сковороду, и свернуть ее кошачьим носом, казалось, невозможно. Но Сеня как-то свернул, поел сам, накидал вниз Доре, так что к вечеру оба уже вполне любили жизнь и все человечество.
К году Сеня был могучим парнем, белая шерсть пушилась во все стороны и висела на всей мебели. Он полюбил отливать в кадку с индийским молочаем, который все почему-то считали кактусом. И молочай вымахал в полтора метра (а в Индии бывают и четыре метра), потому что ему явно нравились удобрения от хищников, которых в Индии – что у нас ежиков. Ира уже не оставляла сковородки на плите, а только кастрюли с супом. Однажды она сварила с утра мясо, потом убежала на работу. Суп в этот день уже не варила, потому что Сеня вылакал бульон, добрался таким образом до мяса, дальше все понятно...
Последним подвигом было взятие холодильника, поскольку вне его поживиться уже не удавалось. Ира долго гадала, почему звери сытые, если дома все спрятано и у соседей не слышно проклятий. А однажды Сеня расслабился, утратил бдительность, и она увидела, как он это делает. В общем-то могла и сама догадаться, если б в школе физику выучила. Сеня ложился на спину под холодильник, передними лапами упирался в дно, задними толкал дверцу, она и открывалась. Быстро запрыгивал на полку, брал сосиску, колбаску...
После этого к ручке привязали кольцом веревку, которую накидывали, уходя из дома, на крюк, вбитый в стену позади холодильника.
А потом случилась беда. Семья переехала в центр, в квартиру на первом этаже. Сеня пошел в форточку подышать воздухом и, видимо, обнаружил, сколь близко бывает земля. Он ушел и не вернулся. Конечно же, его кто-то подобрал, такого красавца ни одна женщина не оставила бы на улице голодным.
Сеню искали по дворам и помойкам... Дети тосковали, Дора несколько дней не ела. Когда стало ясно, что надежды больше нет, кто-то из друзей принес в дом котенка. Его назвали Сэмюэль, коротко – Сэм. Дора к тому времени была уже взрослая девушка, она усыновила малыша. Конечно, она не могла дать ему то, чем когда-то бескорыстно делился с ней Сеня. Она оказалась полезной совсем по-другому.
Через год летом зверей отправили в деревню с Ириными родителями. И родители, и все прочее население там дачники. Благодаря приезжим деревня прирастает на вегетативный период не только людьми, но и живностью. Причем, как оказалось, у всех – коты, мужики то есть, только одна кошечка. И вот, приехав к родителям на выходные, обнаруживает Ира такую картину. Сэм где-то шляется, Дора беснуется от радости вокруг хозяйки. Вдруг, не успев получить положенных ласк и косточек, она без всяких видимых причин срывается с места и начинает ломиться в дверь. Дверь открывается внутрь, так что шансов у Доры никаких. Визг, лай, нетерпение!
– Что это с ней, мама?
– А, это Сэм с котами дерется!
Ира открыла дверь и помчалась за Дорой на сражение. Оказалось, и правда, чужие коты пытались преградить нашему молоденькому Сэму путь к даме сердца. Причем происходило это домов через семь от Иркиного. Но собачий слух, как известно, нашему не чета, да еще и сердце материнское... В общем, раскидала Сэмова крыша чужих бандитов, и кошечка была наша! И так все лето, и все следующее. Так что других детей, кроме Сэмовых, у кошечки нет.
Дарья СТАРКОВА.