Дремучие ярославские леса, непроходимые топи да болота окружают село Мартыново, где воздвиг себе памятник при жизни Николай Григорьевич Антошин. Он построил... школу. Местные жители долго называли его «переселенцем», относились к нему настороженно. Неохотно впускают в свой клан чужаков «кацкари». Для этого надо с кем-то из них породниться. А Антошин привез с собой молодую жену да троих ребят.
Война
В Мартынове будет суждено ему обрести вторую малую родину. Взамен деревеньки Перемут, ушедшей вместе с Мологой на дно Рыбинского водохранилища... С профессией Николай определился с дет-ства. Закончив педучилище, работал математиком. А 22 июня 1941 года ушел на фронт. Попал на остров Готланд, только что отвоеванный у финнов. Это было на подступах к Кронштадту.
Над Ленинградом – огненная круговерть и зловещее зарево пожаров. С наблюдательного пункта хорошо просматривались и Эстония, и Финляндия. Николай видел, как краснозвездные самолеты бомбили финский город Котку, а немецкие – наши, соседние острова. Видел, как фашистские подлодки охотились за совет-скими кораблями, видел, как шли на дно суда.
В октябре 1941 года воин-скую часть Николая разместили в окрестностях Ораниенбаума, отрезанного немцами и от Большой земли, и от Ленинграда. Солдатский паек – два сухаря в день. Когда через два месяца удалось помыться в бане, ребята раздевались и не узнавали друг друга – одни кости.
14 марта 1944-го саперный батальон Николая закрепился на левом берегу Нарвы. Разминировали просеки для танков. Обезвреженные мины относили к дороге. Внезапно прогремел взрыв... В госпитале Николай провел 138 дней. Ногу ампутировали чуть ниже колена. Много раз одолевали его горькие раздумья. Грезились по ночам доверчивые детские глазенки. Ради них стоило жить. Он инвалид телом, но не духом! Одержали победу жизнелюбие и неиссякаемый оптимизм.
Николай заканчивает курсы счетоводов при госпитале. Сам себе мастерит протез. После выписки едет в Рыбинск навестить родителей, братьев и сестер. Но невеселыми вышли и встречи, и расставание. Николай – отрезанный ломоть. Вроде как и лишний... И отправился он по белу свету счастья искать. Денег на билет хватило до станции Родионово. Рядом, в селе Воскресенском, находился райком партии, который и направил молодого коммуниста счетоводом в колхоз имени Чкалова. Село Вьюково – болото, глухомань. Проезжая дорога летом да по зимнику. Николай с головой окунулся в работу. Вскоре стал председателем: ненормированный рабочий день и смертельная усталость. Не очень-то на протезе по полям побегаешь. Выручал молодой, горячий жеребец Воронок. Свой паек – несколько килограммов зерна – Николай в заплечном мешке отвозил родным, оставляя себе совсем немного. До тех пор, пока не появилась у него своя семья.
Чужбина
По первому снегу во Вьюково прибыли женщина и четверо ее детей под странной фамилией – Тадинен. Прочитав сопроводительные бумаги, Николай долго не мог взять в толк, какое же преступление они совершили, за что высланы из родных мест. Он поспешил устроить их на квартиру, снабдил на первое время продуктами. Позже узнал и о том, как они оказались здесь.
До войны Александр Алексеевич и Софья Андреевна Тадинен, их четверо сыновей и дочери Альма и Мария жили в деревне Виркино под Ленин-градом. Работали в овощеводческом колхозе. Перед войной отец умер. В 1941 году немцы очень быстро подошли к Виркину, за которое развернулись настоящие бои. Семья пряталась от обстрела в овощехранилище, где похоронили маленького сына Марии, умершего от дифтерии. Не успели его оплакать – новое горе: среднего сына Ивана приняли в соседней деревне за шпиона и убили. Старший сын Александр был ранен и умер от заражения крови. Все с ужасом ожидали прихода немцев в деревню, но ничего особо страшного не случилось. Правда, пришлось освободить просторный, добротный дом для важного воинского чина, а самим перебраться в баньку. Солдаты играли на губной гармошке, объяснялись жестами: «Гитлер – Сталин пух-пух, а мы – домой!» Начальник как-то заступился за Альму и строго наказал денщика, не дававшего прохода девушке.
Союзнице Германии, Финляндии, требовалась бесплатная рабочая сила. И Тадинен вместе с другими были вывезены в качестве таковой в городок Раума. В одном из фермерских хозяйств Мария доила коров, Софья Андреевна и Альма готовили еду, а братья обрабатывали поля. Хозяева обращались с ними хорошо, но кормили отдельно. Легко понимали друг друга: языки финнов и ингерманландцев (а ими и были Тадинен) схожи.
Узнав о Победе, батраки засобирались домой, несмотря на уговоры хозяев остаться. На прощание подарили Альме красивое крепдешиновое платье, дали денег и посоветовали купить на них как можно больше фильдеперсовых чулок, которые тогда только входили в моду. Эти чулки и спасут их от голодной смерти в первую деревенскую зиму. А пока Тадинен ехали домой, не помня себя от радости. Они не знали, что их судьба уже решена где-то там, наверху. И вместо родного Виркина оказались они в ярославском селе Вьюкове. Так Альма и Николай встретили друг друга.
Любовь
Чернокосая, голубоглазая Альма была очень хороша собой. Ее звонкий голосок Николай сразу выделил среди других девичьих голосов на деревенских вечеринках. Только росточком маловата – Дюймовочка. Хотелось подхватить на руки, закружить, унести за тридевять земель, оберегая от бед. А бед в тот послевоенный год хватало. Поля пахали на коровах, на быках. Мешки с зерном грузили на подводу, сверху сажали Альму. Она крепко держала вожжи, хотя прекрасно понимала: случись что, ей с быком не справиться. Однажды в жаркий полдень бык свернул с привычной полевой дороги к пруду, не обращая внимания на все попытки девушки его остановить, зашел в воду почти до середины и улегся отдыхать. Что было делать Альме? Только плакать. Такой – зареванной, дрожащей – и нашел ее Николай. Вода была холодная, Альма простудилась. Поднялась температура. Вдобавок разболелись зубы так, что разнесло всю щеку: флюс. На следующий день выйти на работу она не смогла. Председатель собрался за это учинить ей строгий разнос. Но посмотрев на девушку и услышав, что ей нечего надеть на ноги, промолчал. А через несколько дней, получив паек, обменял зерно на хромовые сапожки для Альмы. По тем временам это был просто царский подарок и объяснение в любви.
В новом, 1947 году сыграли скромную свадьбу. Через год родился первенец – Толя, а потом дочь Нина. Третьим снова был сын – Саша.
Директор
В 1947 году повсюду стали открываться школы-семилетки. Николая Антошина, как человека, имеющего педагогическое образование, направляют на работу директором Мартыновской школы. В его судьбе начинается новый, «мартыновский» отсчет времени. Прежде в селе была только начальная школа, которая располагалась в старинном купеческом особняке, полностью пришедшем в негодность. Сессия сельсовета постановила: «Здание не соответствует нормальному обучению и воспитанию подрастающего поколения в свете решений ХХ съезда КПСС». Так Николай Григорьевич стал директором школы-семилетки, которую еще предстояло создать. Денег на стройку у сельсовета не было. Отвели школе в лесу за Черницыном делянку. И директор с двумя педагогами-мужчинами целый месяц валили лес. Пришла весна, но денег снова не выделили. А лес забрал на собственные нужды колхоз и глазом не моргнул. Но следующей зимой учителя вновь пришли на свою делянку...
Со всеми проблемами удалось справиться до начала занятий. И 1 сентября 1950 года пятиклассники не пошли в далекое Рождествено, а остались в Мартынове. Тридцать лет Антошин будет возглавлять свою школу. Работать с верой в ученика, с верой в человека. Альтруист, не ждавший от людей благодарности. Полностью отвечавший за собственные поступки. Создавший свой новый мир на новом месте. Построивший себе еще при жизни памятник – школу.
//Елена БАЛАШОВА. Мышкин.
