Расположение Ярославля на главном туристическом маршруте России обязывает ко многому. Хорошие дороги, чистые улицы, комфортабельные гостиницы, рестораны с хорошей кухней – неотъемлемые атрибуты любого туристического города. Но это не главное. Главное – исторические реликвии, благодаря которым Ярославль и представляет интерес для туристов.
Содержать в порядке памятники архитектуры, музейные экспозиции, мемориальные дома и реликтовые парки – дело хлопотное и дорогостоящее. И когда государство оказалось не в состоянии вкладывать деньги в культуру, возникла идея самостоятельного зарабатывания денег музеями. Реализация этой идеи привела к тому, что в стенах старейших музеев поселились жуткие восковые фигуры и ползучие гады, причем живые. А что делать?
К сожалению, историческая экспозиция большой прибыли музею не дает. А сколько посетителей надо «прогнать» по литературному музею, чтобы наскрести хотя бы на зар-плату сотрудникам? Косвенный результат зарабатывания денег на учреждениях культуры налицо – бывшие Тимуры с командами не отягощают себя поиском добрых дел, а пьют пиво из бутылок везде и всюду. Запад, умеющий считать деньги гораздо лучше нас, не торопится устанавливать во всех музеях входную плату. Почему? На этот вопрос в течение своего трехмесячного пребывания в Америке пыталась найти ответ заместитель директора музея-усадьбы «Карабиха» Марина Дмитриевна ДАНИ-ЛОВА.
– В Америке музеи лучше организованы. Вообще американцы всегда и во всем любят отрабатывать стандарты. Есть стандарт и в музеях. Они позволяют ввести работу в плоскость объективных оценок. Не надо рассуждать – хорош или плох директор, достаточно знать – соответствует он стандартам управления или нет.
Единственный стандарт, существующий в нашей практике, – наличие у руководителя высшего образования. Все остальное – произвольно. А ведь выбор директора музея – вопрос не просто важный, а основополагающий. Какой директор – такой и музей. Может быть, попытаться и в России прививать идею стандартов, давно и успешно работающую в Америке?
Директором не должен становиться человек, далекий от знания музейной специфики. В смене директоров желательна преемственность, тогда и коллектив не будет лихорадить.
Для директора обязательно хорошее понимание идущей в учреждении работы, наличие общечеловеческих, духовных ценностей. Если материальная выгода выходит на первое место – музей может просто погибнуть. Кстати, материальный интерес директора сотрудникам открывается очень быстро.
Штаты сотрудников музея у нас и у них разительно отличаются. Когда в Америке узнавали, что у нас штат 50 человек, удивлялись. Еще больше удивлялись, зачем в музеях держат столько неквалифицированной рабочей силы. Для американского музея постоянный работник – дело дорогое. Зарплата, медицинская страховка, поэтому некоторые сотрудники работают по договору. На время «мертвого сезона» – три зимних месяца – учреждение закрывают, открывают его только по заявкам. Такого штата уборщиц, как у нас, в Америке не видела нигде, а понятие смотритель им вообще незнакомо. За посетителями следят деликатно вмонтированные в экспозицию видеокамеры.
Есть музеи, в которых работают два человека, остальных сотрудников приглашают на время по необходимости.
Конечно, у нас трудно представить себе подобное. Ведь все направления работы – собирательская, реставрационная, экспозиционная – сохраняются. Вряд ли кто решится на сокращение кадров, ибо громкие крики «Культуру убивают» будут обеспечены. Истина, наверное, как всегда где-то посередине. И если два человека для музея маловато, то 100 – явный перебор, и над целесообразностью многих музейных должностей надо хорошо думать.
У меня была идея максимально сократить штат музея, чтобы сама действительность указала, что необходимо, а без чего спокойно можно жить. В Америке главное направление деятельности музея определяет все. Например, в музее Палм-бич нет вообще работы с детьми. Он рассказывает о самом ярком времени развития Америки – наш серебряный век, но только не в искусстве, а в бизнесе, промышленности. Создатели экспозиций сочли возможным ориентироваться только на взрослых. Зато музеи исторические под Нью-Йорком сориентированы только на детей.
Наряду с государственными музеями в Америке много частных, причем различных направлений. Их открывают коллекционеры, а иногда и потомки коллекционеров, чтобы увековечить родные имена. Немало музеев и на предприятиях.
Каждый американский музей начинается с выработки миссии. Сразу устанавливаются правила игры. Прописывается все – от одежды, в которой допустимо или недопустимо здесь появиться, до примерных ответов на наиболее часто встречающиеся вопросы туристов. Даже в магазине сувениров все должно быть объяснено – как появилась в продаже та или иная вещь и какое отношение она имеет к миссии музея. Если проверяющие органы сумеют доказать, что поступившие в продажу сувениры не соответствуют заявленной цели, большой штраф заплатит его владелец.
Частные музеи в России только начали появляться. Некоторые малопосещаемые государственные долгое время пребывали в грустном состоянии. Если бы их создатели спрашивали себя – для кого и зачем открывается тот или иной музей, то, возможно, некоторые храмы истории просто бы не появились на свет божий.
За три месяца работы в музеях Вашингтона, Нью-Йорка я поняла, что американцы сами творят свою историю, и то, по сравнению с нами, немногое хранят гораздо бережнее, чем мы. Даже подход к созданию экспозиции у них иной. Например, если это бывший кабинет президента, то в его витринах не раскладывают документы и письма, а сохраняют подлинную обстановку.
Новое слово «интерактивный» по-своему звучит и в американском музее. И связано оно не столько с работой, сколько с заработком.
В большинстве музеев вход бесплатный. Зарабатывают день-ги здесь на вечерних мероприятиях. Вечером здание не пустует практически никогда. Здесь празднуют семейные торжества, свадьбы, иногда просто организуют культурные программы и веселятся. Натягиваются на территории специальные большие палатки, встречают гостей культурной программой, а потом угощенье, танцы, песни – все как на любом празднике. И хотя это стоит недешево, желающих отдохнуть в стенах музея много. И это никого не смущает, никто не считает, что все идет вразрез с музейной работой.
Слепо переносить чужой опыт работы в нашу жизнь – глупо. Не использовать разумные, интересные идеи – нерационально. И хотя поездка по американским музеям состоялась не вчера, результатами ее ярославские музейщики воспользоваться не спешат.
Все попытки самой Марины Дмитриевны что-то изменить, воспитать новых сотрудников упираются в нерешаемые мест-ные проблемы, самая большая из которых – финансирование. Круг замкнулся. Наверное, у российских музеев, как и всей России, свой, особенный путь в светлое будущее.
Марина ШИМАНСКАЯ.