Отец родной ярославской хореографии

– По мне руководитель коллектива должен быть что отец родной. О каждом ребенке должен знать, о его семье, об отношениях с родственниками. Когда я руководил «Счастливым детством», мы специальные анкеты по семьям воспитанников вели, в гости к ним ходили, следили за успеваемостью. Любая творческая группа – одна семья. И в то же время коллектив, даже любительский, должен быть профессионалом в своем деле. Иначе на сцене будет какая-то серая самодеятельность. Начинал творческую карьеру Эдуард Аркадьевич... электриком. Во время учебы в ремесленном училище на родине, в Брянске, занимался в танцевальном кружке. А определиться с дальнейшим выбором помогла армия. Дело было так. Когда представитель военного ансамбля посмотрел в части все местные солдатские таланты, Эдуарду заметил: надо заниматься и развивать способности. А потом прислал вызов, который начальство благополучно скрыло от будущего танкиста. «Нам нужны командиры, а не какие-то танцоры, разные па выделывающие», – таково было резюме. И хотя новость до Эдуарда все же дошла, ничего не оставалось, как подчиниться. Но руководство ансамбля терять столь ценный кадр не желало. Поэтому чуть позже отправили вторичный запрос, после которого отцам-командирам ничего не оставалось, как отпустить несостоявшегося танкиста «па выделывать». По возвращении из армии желание стать артистом по-прежнему томило. Проработав год электриком в Подмосковье, подался Эдуард в танцевальную группу Алтайского народного хора. Потом его пригласили в Красноярский ансамбль танца Сибири, где вскоре он стал ведущим солистом. Гастрольные поездки самого, пожалуй, известного в то время профессионального хореографического коллектива затягивались на несколько месяцев. Дома солист бывал в перерывах – пару дней. Вскоре супруга Эдуарда Аркадьевича – а у них к этому времени уже было двое ребятишек – взбунтовалась. Вопрос был поставлен ребром: или я или... Победила жена. С Ярославлем у Эдуарда Аркадьевича было вагонное знакомство. Когда ездил из Красноярска к маме в Брянск, в долгой дороге все время думал: вот бы обосноваться поближе. Из возможных вариантов приглядел себе Ярославль. Но, как признает сам, оказался здесь по чистой случайности. На очередном фестивале встретил старого знакомого, который и сообщил, что в Ярославле создается ансамбль народного танца. В ответ на приглашение попробовать Эдуард быстро собрал чемодан и приехал на просмотр. По воспоминаниям, дворцовское начальство встретило крайне неприветливо. Ну и что, что солист ансамбля, «без имени, без всего»? Просмотрели урок, который дал Хайкин, задали вопросы и начали обсуждать кандидатуру. А пока дискутировали, эта самая «кандидатура» собрала чемоданы – и домой, в Красноярск. Насилу потом телеграммами вызвали. Первый состав собирали буквально по дворам. Ходили, созывали мальчишек, спрашивали: хочешь чечетке научиться? Она тогда модной была, и многие соглашались. А лет через десять коллектив настолько сильным стал, что зрители не верили, особенно за границей, что он любительский. Во время заграничных концертов представляли всех артистов: этот слесарем работает, этот токарем... Так иностранцы после подходили, с недоверием переспрашивали и просили для убедительности руки показать. – Я никогда не выходил на поклоны. Не люблю красоваться. За меня отвечает коллектив. Ему аплодируют, а мне больше ничего и не надо. Аплодисменты коллективу – самая лучшая оценка для меня. Такого момента, чтобы быть уверенным – вот она, вершина творчества, – не было. Всегда спрашивал себя, что будет дальше. В голове все время должно быть творчество. Только успешно сдал номер, снова мысль крутится: пора создавать новое, интересное. Вот сейчас семьдесят стукнуло, вроде на покой пора. А у меня задумка международный фестиваль танца провести, с парадом по улицам города. Где бы только спонсоров найти... С гастролями объехала «Волжанка» практически весь мир: Россия – от Сибири до Прибалтики, Европа, Америка. Всегда встречали очень хорошо. Однажды в Америке даже полисмены расчувствовались. И это в годы холодной войны! Перед выступлением в небольшом курортном городе рядом с Нью-Йорком зрительный зал оцепили со всех сторон. Не только не пустили на репетицию, но даже не дали и сцену посмотреть, буквально вытолкали взашей балетмейстера. Зато во время концерта настолько были увлечены, что бегали по очереди к выходу и менялись, чтобы все успели на русское чудо глянуть. А полицейский, что сопровождал группу в автобусе, попросил водителя остановиться, куда-то исчез минут на пять, а когда появился вновь, в его руках был огромный поднос с мороженым. Для русских артистов. Хотя никаких конфликтов с «органами» в поездках не было, но всегда чувствовалась их неусыпная забота. – В хореографии рассказать обо всем доходчиво и понятно сложно. Может быть, потому, что не понимали, чиновники редко вмешивались в мое творчество, не мешала мне политика партии и правительства. Самые большие разногласия были по поводу убийства медведя князем Ярославом Мудрым. У меня по ходу танца зверя поднимали на пики и уносили. Принимающий чиновник сказал, что нельзя кровь на сцене проливать. Пришлось просто уводить медведя со сцены. Группу перед поездкой за рубеж просеивали сквозь многочисленные анкеты и собеседования. Все время нас сопровождали «руководители облсовпрофа», как они официально именовались. Причем в капстранах все прекрасно понимали. В Финляндии забавный случай вышел. Хозяева отеля, где мы жили, попросили выступить перед их служащими. Мы показали небольшую программу. Они долго нас благодарили, а когда пришли на завтрак, официантка вдруг приносит мне поднос, весь усыпанный марками. Мол, вы для нас выступали бесплатно, это наш подарок вам. А я им объясняю, что денег у нас и так достаточно, а танцевать бесплатно мы можем сколько угодно, и показываю жестом – провожу ладонью по горлу. Так официантка чуть ли не убежала с подносом, оглянувшись на руководителей «облсовпрофа». Как потом пояснила переводчица, официантка так поняла мой жест: если возьму, мне голову потом отрубят. Интересно финны вышли из создавшегося положения. Подарили ребятам целый чемодан жвачки, она ведь тогда в диковинку была. Едва поднять смогли такую тягу. За более чем сорок лет существования «Волжанки» бессменный руководитель воспитал около пятисот участников коллектива. Хайкина вполне заслуженно можно называть отцом ярославской хореографии: его ученики работают балетмейстерами практически во всех ярославских дворцах культуры. Хотя сам он с сожалением согласился, что любительские коллективы переживают сейчас не самые лучшие дни. – Раньше на занятия шли после работы, и попробуй кто-нибудь хоть раз не прийти. Сейчас все по-другому. Нет, не скажешь, что уходят солисты из коллектива. Просто посещать занятия стали реже. Работа, прежде всего работа. Поэтому и уровень подготовки теперь похуже. Раньше даже родители отмечали: вы что, Эдуард Аркадьевич, с ума сошли? Первое мая, 7 ноября – репетиции, воскресенье, суббота – тоже. О финансировании и говорить нечего. Тогда завод сколько нам денег выделял! А сейчас уж лет восемь костюмы не обновляли. Года три никуда коллектив не выезжал, тоже денег нет. Но ребята все равно молодцы. Танцы – это ведь как вторая профессия, ее бросить сложно. Если бы мне предложили начать жизнь сначала, ничего менять не стал бы. Давно врос в это дело. Уж если на роду написано, что буду танцами заниматься, так даже полученная профессия и армия не помешали. Все равно к танцам вернулся.