Молога: символ утрат, символ возрождения

Более трех часов добирались мы до берега, откуда место, под которым покоится древняя Молога, в зоне прямой видимости. Тропка в старинном селе Веретея от величественного даже в запустении храма Покрова Пресвятой Богородицы привела нас на пологий спуск к водохранилищу. – Посмотрите, – показал в море наш проводник, заведующий музеем Мологского края в Рыбинске Николай Алексеев. – Прямо перед нами с высокими деревьями на холме – остров Шумаровский, названный так по имени затопленного села. А следующий, тот, что на горизонте длинной стрелой уходит вдаль, – остров Святовский Мох. Назван так по Святому озеру, бывшему рядом с Мологой. Сейчас Молога в 12 километрах от нас по прямой. Храм Покрова мог бы стать местом для мемориала и музея. Я вижу, как заблестели глаза у моих попутчиков-мологжан. Хотя для них этот путь к малой родине стал привычным благодаря ежегодному традиционному паломничеству сюда в середине августа, когда спадает вода и святые для них камни выходят на поверхность. – Раз в пять лет Молога почти вся оказывается на суше, – рассказывает председатель землячества мологжан Николай Новотельнов. – В такие дни я радуюсь встрече с родным городом, и одновременно не покидает горечь утраты всего, чем мы жили. Там остались могилы наших предков, отца и матери. Наш купеческий род идет с семнадцатого века. Прадед был бургомистром Мологи. Принимал у себя царя Павла I. У нас был свой большой дом. В Мологе все жили зажиточно. Академик РАН, заместитель председателя Уральского отделения Российской академии наук Владимир Большаков Мологи не помнит. Ему было два года, когда родители уехали из города, но и у него от встречи с родиной сердце щемит. – Над Мологой после войны я не раз проплывал на теплоходе. Ездил в Борок, Веретею к бабушке с дедушкой, пока они были живы. В 1946 году от города оставались развалины тюрьмы, колокольня. Я, когда проплывал на теплоходе, всегда поднимался в рубку и смотрел, смотрел. Меня в одной из газет очеркист назвал «Человек без родины». Но это и так, и не так. В паспорте стоит: место рождения – город Молога. И в душе мы все чувствуем, что наша родина здесь. Члену правления землячества мологжан поэту Сергею Хомутову город дедов и прадедов знаком только по названиям мологских улиц, сохранившимся на бревнах домов в поселке судостроителей Слипе. Он родился в таком доме, разобранном родителями по бревнышку, сложенном в плоты и перевезенном на новое место. Для многих из 130 тысяч жителей Мологского края это поспешное переселение стало трагедией, ломкой судеб и, по существу, репрессиями ни в чем не повинных людей. – На рыбинском левобережье, – рассказывает Сергей Хомутов, – все вечерние разговоры наших соседей сводились к воспоминаниям о крае, ушедшем на дно моря. Люди продолжали жить, словно они и не уезжали из родных мест. За рекой Ильдь, притоком другой, более полноводной речки Сутки, началось наше свидание с Мологским краем. В селе Андреевском, поднявшись на холм, советник губернатора Владимир Лукьяненко воскликнул: «Взгляните! Это же русская Швейцария!» Под высоким холмом сверкало зеркальной чистотой извилистое озерцо – старица Ильди. Над ней высился еще один холм, увенчанный купой деревьев. Сквозь листву виднелись стоящие над обрывом строения. – Это Марьино, – пояснил Николай Алексеев, – усадьба Вельяминовых-Волынцевых, Мусиных-Пушкиных, Волконских-Куракиных. От дворянского гнезда сохранились один из корпусов, дубово-липовый парк, каскадные пруды и школа, построенная в 1835 году. Голицыным, затем Мусиным-Пушкиным принадлежало и Андреевское, где мы увидели храм Спас-Ильдь в хорошей сохранности и склад, который до революции использовался как любительский театр, где местная интеллигенция ставила пьесы. А неподалеку усадьба Горшково-Мурзино, там живы еще один из флигелей, маленький пруд и аллея. Мурзино принадлежало Андрею Глебову – предводителю уездного дворянства, затем перешло к Азанчеевым. Наша соотечественница, живущая во Франции, княгиня Мария Магалова потомок этого старинного рода. Ее девичья фамилия Азанчеева. Так же как потомки Мусиных-Пушкиных, она частый гость в Мологском крае, помогает в его возрождении. Путь к берегам Мологи пролег и через село Верхне-Никульское – родину гениального живописца и архитектора, отца русской реставрации Федора Солнцева, двухсотлетие со дня рождения которого недавно отметили земляки. Мы поднялись к храму Святой Троицы, построенному в 1769 году и никогда не закрывавшемуся. Здесь 32 года служил узник ГУЛАГа отец Павел Груздев, праведный старец, добрый человек. В храме были иконы работы самого Федора Солнцева, на погосте покоится прах его матери. В самом близком к Мологе селе Никольском-Горелове, стоящем на красивой речке Чеснаве, моря не видать и к берегу не подойти. Двухметровыми заборами огородили берега водохранилища и Чеснавы московские дачники. Такая же судьба ждет и другие жемчужины этих мест, если не придать им статус особо охраняемой природной территории. Они станут недоступны и туристам, и краеведам, и натуралистам – исследователям Мологского края, где еще можно встретить 200 редких видов животного и растительного мира, среди которых выхухоль, горностай, 12 растений, занесенных в Красную книгу России, и 50 – в Красную книгу области. Брейтовский муниципальный округ предложено назвать Мологским. Глава Сергей Карабицкий считает, что население воспримет переименование положительно, хотя опрос обязателен. Старинное село Брейтово почти 400 лет было в Мологском уезде, и возвращение краю его имени справедливо во всех отношениях. Обратная наша дорога пролегла через село Сить-Покровское – родину удивительного народа с самобытной культурой – сицкарей. Здесь открылся вид на святое для каждого россиянина место. Речка Сить, бегущая под селом в глубоком каньоне, свивается в почти правильное кольцо, оставляя узкий перешеек. Поперек перешейка и вдоль берегов полуостровка ясно видны валы. Это памятник величайшему событию, происшедшему здесь в тринадцатом веке, – первому организованному выступлению русских войск против татаро-монгольских завоевателей. И хотя дружины князя Всеволода и его племянников были здесь разбиты, но и враг обескровлен. Это спасло города и села русского Севера от нашествия, позволило сохранить там в чистоте русский язык, культуру, старинный фольклор, ремесла и народные промыслы. Мы возвращались в Ярославль, полные впечатлений от увиденных красот и желания как можно быстрее возродить, спасти от гибели или уродливой урбанизации древнюю мологскую землю, ее храмы и усадьбы, носящие славные имена выдающихся земляков. И это надо делать сейчас. Пока не поздно. Андрей СОЛЕНИКОВ. Фото автора.