каждый, кто едет на трамвае по направлению
к центру города, слышит эти слова.
И большинство не подозревает, что стоит
с него сойти, и попадешь на землю,
по которой ходил когда-то Петр Великий.
Больше того, тут есть стены, которые помнят Петра. Одни из них сохранились лучше, другие хуже, третьи обнаружены недавно во время архитектурно-археологических исследований. Дома с выбитыми стеклами, какие-то клетушки – чудом сохранившийся участок города петровских времен. Возможно, мы станем свидетелями его возрождения. Работа уже началась. Пройдет несколько лет, и рядом с современными зданиями (их проектирование сейчас ведется) поднимутся восстановленные дома первой четверти восемнадцатого века. Те самые, что были при Петре и его ярославских знакомцах. Кто знает, может, тут самое место и памятнику царю-реформатору.
Впрочем, одинаково возможен другой вариант: пригонят сюда пару бульдозеров, и они превратят старые стены в груду кирпичей.
Более трехсот лет отделяет нас от тех времен. Хотя, как писал Александр Бестужев (будущий Марлинский), «не лета, а важные случаи лишь знаменуют историю». Из невероятно насыщенной важными случаями жизни Петра нас будут интересовать только те, что имеют отношение к нашему городу. Петр был в Ярославле шесть раз. На пути из Москвы в Архангельск, где существовал единственный на заре его царствования российский морской порт, Ярославль никак не миновать. В 1693-м, когда царю исполнился 21 год, он в Архангельске впервые в жизни вышел в открытое море. Вероятно, в том же году он впервые увидел и Ярославль.
В начале Вологодско-Архангельского тракта у переправы через Которосль и тогда стоял Спасский монастырь – богатейший, владевший обширными территориями по обоим берегам Волги – ему покровительствовали еще великие князья московские. Монастырь имел не только экономическое, духовное, но и военное значение, на что молодой царь наверняка обратил свое внимание.
Владения Спасского монастыря по Которосли простирались до нынешнего Красного Перекопа. Во дворе одного из домов на улице Стачек стоит храм Николы в Меленках – остаток Николо-Сковородского монастыря, основанного на дальних подступах к городу (опять же для его защиты) монахами Спасского монастыря и сожженного во время польско-литовского нашествия. А на территории у остановки «Улица Чайковского» (она тоже принадлежала Спасскому монастырю и называлась «Спасская слобода») находился оружейный двор.
В петровские времена оружейный двор недолго выполнял военную миссию, а потом и вовсе сгорел. Но именно он привлек внимание царя Петра. Здесь, где еще недавно трудились оружейники, по указу Петра ярославский купец Максим Затрапезнов и голландец Иван Тамес, имевшие полотняную мануфактуру в Москве, получили «по описи с оценкой безденежно двор пустой». Впрочем, не так уж он был пуст. Высланные в результате Северной войны «шведские арестанты» делали тут широкие полотна. Иначе говоря, на бывшем оружейном дворе работала казенная полотняная фабрика. Петр учредил казенные производства, положив начало русской промышленности, которой тогда просто не было. И сразу, как пишет историк С. М. Соловьев, стал хлопотать, как бы передать фабрики в частные руки, дабы освободить казну от издержек и побудить русских людей к мануфактурной деятельности. «Начинателям», в том числе Затрапезнову с сыновьями (Тамес вскоре отошел), давались значительные денежные ссуды, льготы, и дело пошло. Предприятие, которое потом стало называться Ярослав-ской малой мануфактурой, крепло и развивалось.
Можно сказать, что не обошлось и без помощи Божьей. Затрапезновы жили здесь же, в приходе церкви Николы Мокрого, освященной митрополитом Ростовским и Ярославским Ионой в 1672 году, как раз в год рождения Петра. Но Максим Затрапезнов и сам не растерялся в новых временах. Предприимчивый, энергичный, он явно пользовался расположением царя еще в Москве, получил и там, и здесь небывалые привилегии. Существуют легенды, что Петр в Ярославле не раз останавливался в его доме.
История их знакомства неизвестна. Был ли Максим Затрапезнов одним из тех, кого Петр, как говорили в старину, «вывел из ничтожества», или понятливым учеником, который рядом с иностранцами скоро сам стал мастером? Петр мог приблизить к себе, как известно, и просто за честный взгляд – есть такие истории.
Так или иначе Максим Затрапезнов «обозначился» при Петре. Понравился царю и сын его Иван, государь отправил его за границу для обучения наукам, особенно «холщовому делу». Через семь лет Иван вернулся в Ярославль и взял в свои руки дело отца. С ним связано, как сейчас бы сказали, освоение второй затрапезновской площадки – за Которослью, на Кавардаковском (Зеленцовском) ручье, где появилось то, что потом стало называться Ярослав-ской Большой мануфактурой, – шпиль церкви Петра и Павла напоминает нам о ней до сих пор.
А другой сын Максима Затрапезнова, Дмитрий, после смерти отца стал хозяином производства около Николы Мокрого – Ярославской малой мануфактуры. Здание этой мануфактуры загорожено сейчас более поздними пристройками, всё вокруг захламлено, но оно сохранилось (на снимке слева).
Становление мануфактурного производства в Ярославле, в том числе на территории, прилегающей к церкви Николы Мокрого, интересовало многих исследователей в дореволюционные годы. В наше время его историей и историей этой части города занимались Наталья Землянская и Наталья Гаева. Архитектор-реставратор Вячеслав Сафронов исследовал архитектурную среду Николо-Мокринского ансамбля, а в 2000 – 2001 годах ему была поручена корректировка охранных зон той же территории. Это делается, чтобы новое строительство не закрыло или не «наступило» на что-то очень ценное.
Вот тогда и выяснилось, что мануфактуру петровского «крестника» можно не только увидеть на старых планах, но и потрогать ее стены собственными руками. Больше того, может быть, даже войти в дом Затрапезнова, где останавливался царь Петр. Впрочем, тот дом надо еще найти. Документально подтверждено пока лишь то, что дом был где-то здесь, рядом с Николой Мокрым.
Единственным, бесспорно жилым каменным домом в нескольких десятках метров отсюда считается «дом Иванова» (ул. Чайковского, 4). Восстановленный после событий 1918 года знаменитым архитектором-реставратором П. Д. Барановским и вошедший после этого во все издания по древнерусской архитектуре, он исследовался в разные годы, в том числе И. А. Тихомировым. Тот пришел к выводу, что изначально дом этот – часть усадьбы, стоявшей здесь еще с семнадцатого века. Размеры ее и устройство дома позволяют предположить, что построили его зажиточные ярославские купцы. По данным современных нам исследователей, в Николо-Мокринском приходе их тогда было трое: Лузины, Лёмины и Затрапезновы. В церковных книгах сохранились запи-си о сделанных ими в этот храм вкладах. Основываясь на том, что у первых двух вклады были больше, исследователи склоняются к тому, что и хозяином этого дома был кто-то из них. Хотя я слышала еще одно мнение: отрицать, что дом принадлежал Затрапезновым, тоже нельзя, ведь до сих пор поиски на сей счет велись только в местных архивах, а в Центральном историческом архиве в Москве никто не смотрел.
Зато исследования окружающей архитектурной среды уже принесли настоящие открытия. К западу от церкви перед комплексом мануфактуры Сафронов обнаружил два здания, возникших почти одновременно с ней. От одного остался только фундамент. А мощные кирпичные стены другого, двухэтажного, по типологии напоминающего жилой, стоят. На них особого внимания никогда не обращали, но первое, что сразу бросилось в глаза специалисту, – окна. Фасад-ная часть вокруг них переложена, а изнутри сохранилось все богатство старой русской архитектуры. Следы декора в стиле барокко, конструкция окон, их величина напомнили вычитанное где-то: в доме у Затрапезновых останавливался не только Петр, но в более поздние времена Екатерина II, и тогда он именовался «дворцом».
Проблема, однако, не сводится к реставрации одного-двух домов, какими бы уникальными они ни были. Рядом с памятниками петровской эпохи обнаружено великолепное сооружение более позднего периода – запущенное, переделанное, но сохранившееся в своей основе здание манежа. В 1830-х годах весь комплекс Ярославской малой мануфактуры был продан военному ведомству. Оно его перестроило под казармы конногвардейского Фанагорийского полка. Интересно, как жизнь замыкает круги: все это на месте, где был когда-то оружейный двор. Нынешнее финансовое училище, филиал военного финансово-экономического университета, долго использовало здание мануфактуры под свои нужды. Примыкающая к нему захламленная территория со стенами «дворца» еще недавно принадлежала опять же военному авторемонтному заводу. От военных зависит сейчас и судьба здания затрапезновской мануфактуры.
Кажется, логично восстановить этот участок города так, чтобы он напоминал о Петре и его сподвижниках. С 1993 года здание мануфактуры и другие исторические дома, открытые здесь, получили статус памятников федерального значения. Последние десять лет этот статус оберегал стены исторических зданий от сноса. Образовавшаяся вокруг помойка не может быть вечной, да и место тут прекрасное. Может случиться так, что руины мануфактуры вместе со всем окружающим «шанхаем» окажутся под бульдозером военного ведомства, которое намечает тут строить учебный корпус. Хочется верить в другой вариант: военные сохранят и реставрируют это здание. Говорят, их ведомство в принципе такими вещами никогда не занималось. Но тут случай особый, может быть, славное имя Петра поможет?
Многое зависит от того, насколько бережно отнесется к земле со следами Петра город. Он уже начал осваивать эту площадку, причем энергично, сразу с двух сторон. Ведется проектирование планетария (чтобы вернуть нынешнее помещение Казанскому монастырю) – он встанет вдоль Большой Октябрьской улицы. А со стороны Которосли эта площадка развивается как парковая зона.
По заданию Ярославского горпарка началось исследование здания манежа. Недавно рядом появилась конюшня. Есть планы развития конно-каретного двора. Горпарк намерен привести в порядок и здание «дворца», исследования его продолжаются. Оно может оказаться жилым домом Затрапезнова, где останавливался Петр.
Дело не сводится к восстановлению старинных домов. Задача состоит в градо-строительной реставрации, и эксперты в Москве эту идею поддержали. В переводе на общепонятный язык это означает, что нужно восстановить вокруг и старую планировку. Перед манежем может вновь появиться Манежная (другое название – Николомокринская) площадь. От нее к Которосльной набережной должен вести Николомокринский переулок. Интересно, что тропинка на его месте за триста лет не исчезла, она есть до сих пор, огибает храм с западной стороны, и именно отсюда видишь церковь во всем богатстве ее изразцового убранства. На этой же, западной стороне на стене сохранился мощный металлический обруч солнечных часов – многие ярославцы, прожившие в городе всю жизнь, об их существовании и не подозревают.
Восстановление зданий петровской эпохи и более позднего манежа позволит создать ансамбль, напоминающий и о военных, и об экономических реформах в России.
Фото Вячеслава Юрасова.
Татьяна ЕГОРОВА.