Род старинный, он берет свое начало от мурзы Ишмета, выехавшего из Золотой Орды во времена Василия Темного и при крещении нареченного Петром. «Его сын Андрей получил прозвище Готовец, а последующие обрусевшие потомки Ишмета стали именоваться Готовцевы. Они получили от московского царя поместье в наших краях и были внесены в родословную книгу костромских дворян».
Готовцевы (или Готовцовы, как писали раньше) – одни из многих «костром-ских Пушкиных». Родство с поэтом заключается в том, что у них общий предок, живший в XVII веке, – Петр Петрович Пушкин. У него было два сына – Александр и Федор. Через несколько поколений от Александра появился Александр Сергеевич Пушкин. Через несколько поколений от Федора возник куст «костромских Пушкиных».
В 1988 году журналист Виталий Пашин встречался и разговаривал в Чухломе со старенькой Александрой Николаевной Крыловой (в девичестве – Готовцевой) и записал с ее слов следующую историю. В 1913 году она училась в костромском епархиальном училище, куда накануне празднования 300-летия Дома Романовых понаехало много начальства, в том числе из Москвы и Петербурга. Пошептавшись о чем-то с одним из инспекторов, учитель подвел его к парте Саши Готовцевой. Тот спросил, не внучка ли она Василия Кирилловича. И, получив утвердительный ответ, поинтересовался: «А известно ли вам, сударыня, кто такой Пушкин? И знаете ли вы, что он ваш дальний родственник?»
Александра Николаевна запомнила этот разговор на всю жизнь, но разобраться в родстве не пыталась. Это помог сделать уже в наше время знаток генеалогии костромских дворян А. А. Григоров: «Один из трех сыновей Василия Кирилловича Готовцева (деда Саши) Александр был женат вторым браком на Юлии Николаевне Васьковой, мать которой в девичестве носила фамилию Пушкиных. Сестра Василия Кирилловича Антонина была замужем за Александром Львовичем Пушкиным, внуком родоначальника костромской ветви Пушкиных...»
Но оставим дальнейшие подробности знатокам. Тем более что не только многие Готовцевы не знали о своем родстве с Пушкиным, но и сам поэт, по-видимому, понятия не имел, что у него общее генеалогическое древо с этой фамилией. Иначе обязательно бы прошелся на сей счет парой стихотворных строк или вспомнил об этом в доверительном письме другу, когда судьба свела его однажды с некоей Анной Ивановной Готовцевой, которой он потом посвятил стихотворение.
Нет, она не из числа тех прелестниц, чье очарование коснулось вдруг сердца поэта. С ней связана история не столько поэтическая, сколько приоткрывающая, так сказать, «кухню» поэзии.
Анна Готовцева была дочерью заседателя палаты костромского губернского суда. Жила тихо и незаметно, пока не привлекла внимание своими способностями к изящной словесности известного костромского педагога и литератора Юрия Бартенева. Тот посоветовал ей предложить стихи столичным журналам. Стихотворение А. Готовцевой «Одиночество» напечатал журнал «Сын Отечества», появились публикации в других изданиях.
Частым гостем в костромских краях был Петр Андреевич Вяземский, ему принадлежало село Красное-на-Волге. Вяземский благосклонно отнесся к стихам Анны, а когда в его руках оказалось поэтическое послание девушки, обращенное к Пушкину, передал его Дельвигу для альманаха «Северные цветы». Мало того, еще упросил Пушкина на него ответить.
Нас интересует не все послание Анны Готовцевой, а лишь его заключительная часть. В целом восторженное, оно заканчивалось вежливым упреком:
Несправедлив твой приговор;
Но порицать тебя не смеем;
Мы гению простить умеем –
Молчанье выразит укор.
За что ему досталось, Пушкин не понял. «Как ты находишь эти холодные и гладкие стишки? Да и в чем она меня и впрямь упрекает? Господь ее знает», – писал он Дельвигу. Но в просьбе другу не отказал, приложив к письму стихотворение, известное сейчас всем поклонникам поэзии как «Ответ А. И. Готовцовой».
И недоверчиво, и жадно
Смотрю я на твои цветы.
Кто, строгий стоик, примет хладно
Привет харит и красоты?
Горжуся им – но и робею;
Твой недосказанный упрек
Я разгадать вполне не смею.
Твой гнев ужели я навлек?
О, сколько б мук себе готовил
Красавец ветреный зоил,
Когда б предательски злословил
Сей пол, которому служил!
Любви безумством и волненьем
Наказан был бы он; а ты
Была всегда б опроверженьем
Его печальной клеветы.
Бог с ней, незнакомой барышней. Пушкин проявил великодушие. «Северные цветы на 1829 год» опубликовали его стихи вместе с посланием Анны Готовцовой.
История эта до сих пор не вполне ясна пушкинистам. Единодушного мнения о том, за что все-таки укоряла поэта юная Анна, нет. По времени ее стихам предшествовали две пушкинские публикации, специалисты считают, что причиной могла быть одна из них.
В альманахе «Северные цветы на 1828 год» были опубликованы заметки, строки из которых о женщинах звучали довольно язвительно: «Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии...»
Годом раньше в журнале «Московский вестник» Пушкин напечатал четыре строфы из четвертой главы «Евгения Онегина», не вошедшие потом в окончательный текст. Они начинались словами:
В начале жизни мною правил
Прелестный, хилый, слабый
пол...
И кончались в том же духе:
Мы их любви в награду ждем,
Любовь в безумии зовем,
Как будто требовать возможно
От мотыльков иль от лилей
И чувств глубоких и страстей!
Было на что обидеться нашей костромичке!
Прав ли Пушкин в оценке дарования Анны? Белинский, говорят, придерживался другого мнения: он назвал Готовцову в числе трех поэтесс пушкинского времени, в чьих стихах «проглядывает чувство».
Но жизнь распорядилась судьбой Анны Готовцевой по-своему. Она была несчастлива в замужестве, один за другим умирали дети. После смерти сестры Анна Ивановна взяла на воспитание племянницу-калеку, вырастила ее, и та превратилась... в замечательную поэтессу Юлию Жадовскую. Чего только не бывает на свете!
Все костромские Готовцевы нашим ярослав-ским родня, и все они выросли из общего пушкин-ского корня. Не все знают об этом, как не знали до недавнего времени встретившиеся на моем журналист-ском пути Наталья Александровна и Михаил Алексан-дрович. Вероятно, у них остались дети, внуки, но о них мне ничего не известно. В 1995 году умер Михаил Александрович Готовцев. После того как в 1993 году разъехались жильцы старого ярославского дома на Октябрьской площади (точнее, ул. Республиканская, 18), следы Натальи Алексан-дровны тоже потерялись.
Пушкины – огромный и мощный род. Есть тверская, полтавская, тамбовская и другие линии Пушкиных. Более пятидесяти личностей составляют костромскую ветвь, она дала ростки и на Ярославской земле. Кто они, ярославские Пушкины? Хотелось бы знать.
На снимке: Анна Ивановна ГОТОВЦЕВА.
Татьяна ЕГОРОВА.