Познакомились гости между собой за кофе в кабинете проректора Михаила Новикова. Потомки великого педагога до того знали друг о друге только понаслышке и впервые увиделись на ярославском миллениуме. Сообща вчерне разбирались в иногда довольно замысловатых для непосвящённого тонкостях родословия классика педагогики, у которого было шестеро детей.
От щедрот века революций, мировых войн и крутых социальных экспериментов досталось и фамильному древу дворян Ушинских. Его ствол выстоял, но листья разметало по миру, некоторые ветви оказались сломанными. Ветвь Ирины идёт от младшей дочери Ушинского Ольги. После революции её дети оказались в эмиграции сперва в Константинополе, затем во Франции и Англии.
Ирина — художник, специального образования у неё нет. Искусству училась в основном дома, по книгам из семейной библиотеки.
— А главное — мамино влияние сказалось, — так объясняет неплохо владеющая русским языком Ирина свой жизненный выбор. — Мама была изографом, писала иконы, расписывала храмы. В семье хранили родной язык и православную веру, воспитывали детей по заветам знаменитого предка — добром и на добрых примерах.
Родилась Ирина в Лондоне, а Италия — родина одного из двух её бывших супругов. Её жанры: театр теней, поп-арт — из всего, что окажется под рукой, и книжная графика. Из большой дорожной сумки выкладывает Ирина на стол свои книги. В них всё авторское: текст, рисунки, дизайн. А то, что они детские, видно по весёлой цветной обложке и по заглавию одной из книг — «Вредная ворона». Так его сообща перевели мы с английского.
— Какая из идей Ушинского вам лично ближе всего? — рискуем мы задать гостье такой учёный вопрос. И быстро получаем весьма доходчивый ответ:
— Таких идей несколько. Например, раннего, до пяти-шести лет, развития всех творческих способностей ребёнка. Это лучшее время для начала того общечеловеческого воспитания, какое ставил во главу угла Ушинский. И вторая идея — труда, Ушинский подчёркивал — свободного! — как основы жизни и воспитания.
Настал черёд представиться праправнуку. Никита — потомок одного из сыновей Ушинского — Константина. После смерти отца семья сына жила в Санкт-Петербурге. А после революции — эмиграция семьи, та же, что и у потомков сестры Ольги, горестная скитальческая судьба.
Никита — инженер-строитель, менеджер, Инна — врач. Сейчас она глава Московского представительства американского международного Союза здравоохранения, занимается медициной катастроф, продвижением в жизнь благотворительных проектов.
Есть ли потомки Ушинского в России? По мнению Инны, которая уже пробовала прояснить такой вопрос, ответить на него можно только предположительно:
— Знаем, что наших родственников больше всего в Канаде. Среди них одних только профессоров вузов этой страны и США шестеро. А вот в России, кажется, остался из потомков Ушинского только один. По слухам, зовут его Сергей и он матрос, жил в Мурманске. Но эти сведения требуют тщательной проверки.
В музее вместе с гидом гости пропутешествовали по местам молодости профессора Ярославского лицея Константина Ушинского, где с 1846 по 1849 годы преподавал он камеральные науки — энциклопедию законоведения, государственное право и науку финансов. Узнали гости и о том, что их предок выделялся блестящим знанием своего курса, смелостью и независимостью суждений, широтой научных интересов и что в речи в актовом зале лицея «О камеральном образовании» он впервые высказал свои педагогические воззрения — те, что развил потом в главном труде «Человек как предмет воспитания».
На память о встречах в дни 1000-летия Ярославля Ирина, Инна и Никита получили по сувенирной закладке со штемпелем университетской фундаментальной библиотеки и текстом его знаменитого «Рецепта самосовершенствования» из девяти пунктов, первые четыре из которых такие: «Спокойствие совершенное, по крайней мере внешнее», «Прямота в словах и поступках», «Обдуманность действий» и — «Решительность».
Прочитав «Рецепт», Никита сел за книгу отзывов музея и вот что написал по-английски, а Инна дополнила автограф русским переводом: «Очень тронут любовью к памяти моего прапрадеда и вниманием, продемонстрированным в отношении моей жены и меня. Огромное спасибо. Никита Юркевич».
Улыбчивая и компанейская Ирина пополнила экспозицию кроме своих рисунков и фотографий из семейного альбома серебряной ложкой, фарфоровым блюдом и шикарным старинным чайником «от Ушинских». Уточнила:
— Про чайник и блюдо не скажу, а вот ложкой с видами северной столицы мог пользоваться и Константин Дмитриевич.
Попросила на прощанье лист бумаги. Вынула из своего бездонного баула маркер. Сходу набросала эскиз по свежим впечатлениям от услышанной на праздниках легенды о поединке князя Ярослава с медведем. Дала такой комментарий к рисунку:
— В отличие от моих очень занятых американских родственников я остаюсь в Ярославле ещё на неделю. Надо поработать над родовым древом, в котором, как я слышала, есть пробелы. А ещё хочу предложить студентам вашего театрального института, будущим кукольникам, сыграть в моём любимом жанре театра теней легенду о сотворении Ярославля.
Юлиан НАДЕЖДИН 
Ирина ПИЧУГИНА