– Виктор Николаевич, в апреле этого года в 19 регионах России стартовал двухлетний эксперимент: в школах начали изучать новый предмет «Основы религиозных культур и светской этики». Как вы думаете, почему сторонникам преподавания «Основ» удалось убедить власть пойти на эксперимент?
– Первые сторонники преподавания в наших школах «Основ православной культуры» (ОПК) появились как минимум лет десять назад. Министерство образования уже тогда не могло не услышать их предложений и предусмотрело так называемый региональный компонент. В рамках этого компонента ряд школ ввели соответствующий факультатив. Я знаю, например, что во Владивостоке давно преподают ОПК. Тенденция преподавания в регионах крепла. Запретить никто не мог, так как родители сами хотели, чтобы их дети изучали данный предмет. Движение набирало всё больше сторонников преподавания ОПК в школе. Параллельно начало развиваться сильнейшее сопротивление. Противники развития нашей Родины не хотят, чтобы Россия шла по традиционному пути, по пути почвенничества, идентичности нашей цивилизации, очень боятся этого... Они, либералы и глобалисты, видят Россию придатком мирового правительства, хотят лишить нас национальной идентичности. Но желание преподавать ОПК, которое шло из глубины нашего национального самосознания, оказалось непреодолимо, всё равно в школах пусть самостийно, но учителя и родители тянулись к постижению православия. Дополнительные уроки возникали. Появлялись воскресные школы. Всё это время в обществе шли разговоры о том, что надо ввести регулярное преподавание... И тут произошли некоторые метаморфозы. Как известно, стратегия русофобских сил апробирована столетиями. Эта стратегия заключается в следующем... Пока возможно – надо запрещать. Но если жизнь поворачивается таким образом, что запрещать нельзя, то любое движение надо возглавить... И как только первые лица государства поддержали идею преподавания ОПК, так противники тотчас решили сами поучаствовать в написании учебника. Слава Богу, их труд оказался невостребованным, и Патриарх остановился на учебнике, который был подготовлен рабочей группой под руководством протодиакона Андрея Кураева.
– Исходя из логики ваших рассуждений становится ясно, что предмет «Основы православной культуры» пришёл в школы благодаря стараниям и давлению общества. И Министерство образования, и Русская православная церковь остановились на учебнике протодиакона Андрея Кураева. Но в это время выходит отдельным изданием на эту тему ещё одна книга. Это ваши лекции «Основы православной культуры». Какими побудительными мотивами руководствовались вы, взявшись за разработку и написание своего учебного пособия на столь важную тему? Интересно, что нового вы хотели открыть для читателя, чего не высказали ранее в уже дошедших до читателя двух прежних книгах по аналогичной проблематике «Православная цивилизация», «Бог в русской истории»?
– Протодиакон Кураев написал учебник, а у меня вышло учебное пособие. Эти лекции адресованы как педагогам, так и ученикам старших классов. Идея написания учебного пособия возникла после выхода в свет моей книги «Православная цивилизация». Это подробный рассказ о православных корнях России. Книга понравилась тогдашнему митрополиту Кириллу, который прислал мне письменную благодарность. Сегодня митрополит избран, как известно, Патриархом РПЦ. Ещё книга понравилась самарскому владыке Сергию. Тот пригласил меня в Самару, я прочёл там несколько лекций. У нас тогда возник с владыкой разговор о преподавании религии. Мы так рассудили: зачем мы будем спорить, доказывать, что надо, надо, надо... Не взяться ли лучше самим за написание учебника? И я решился на этот труд. В предисловии к моей книге Никита Михалков, президент Российского фонда культуры, так откровенно и написал: «И пока сторонники и противники идеи преподавания «Основ православной культуры» в школе ломали копья на страницах газет и телевизионных экранах, один, ни с кем не споривший человек, взял и сделал дело – написал текст учебника по ОПК». Сейчас в Самарской епархии на базе моей книги специалистами и педагогами разработаны пособия для преподавания ОПК в 10-х и 11-х классах. Является ли этот труд конкуренцией учебнику Кураева? Конечно же, нет. Его учебник адресован учащимся 4-х и 5-х классов.
– Прочтение учебника протодиакона Андрея Кураева навело меня на мысль, что преподаватель «Основ православной культуры» должен перед собой ставить главную задачу – научить любить, помочь детям найти ответы на такие сложные вопросы: зачем любовь нужна, откуда она берётся и что лежит в её основе. Сегодня не каждый школьник может отличить добро и зло, не всякий знает, что такое любовь. Потому-то и важны разъяснения учителя, обращающегося на уроках к религиозным, православным фактам. Какое место, на ваш профессиональный взгляд, должны занимать беседы учителя с детьми о любви, добре, зле? И какие аргументы преподаватель может найти для разъяснения того, что Бог – это любовь либо Бог – это страх?! Не секрет, что даже некоторые православные люди считают, что раз вся наша жизнь протекает в грехе, то детям нужно внушать: Бог – это страх. То есть будете грешить – Бог вас накажет...
– Тревога ваша понятна. Глубоко убеждён: Бог – это любовь. И только с таких позиций учитель должен браться за преподавание ОПК. Бог создал людей и любит их... Конечно, в жизни много греховного. Но полагать, что всё в жизни – грех, совершенно недопустимо. Совершение доброго поступка, например, не может быть грехом. Мой труд и вообще сам предмет ОПК – это не церковный предмет, а культурологический. Я хочу, чтобы ребёнок вырастал членом нашей цивилизации, по своим корням православной. Она может отойти от православия прямого, у нас был даже период атеизма. Но тогда нет ответа на вопрос: Бог – это любовь или страх? Основные критерии добра и зла коренятся как раз в православии. Не будет корней – не будет плодов. Что такое ядро цивилизации? Это система ценностей, это иерархия предпочтений, что на первом месте, что на втором. В протестантской цивилизации больше всего ценится умение обхитрить. Возьмите их сказки и почитайте русские сказки, сравните, и вы поймёте, что у нас разные представления о карьере, о понятии успеха. Основной нравственный камертон хранится в нашей исконной вере. Мы можем это даже забыть, а вот эти архитипы остаются навечно, потому что они устойчивы.
– Если продолжить вашу мысль, то выходит, что ядро нашей православной цивилизации – евангельские заповеди.
– Православие и есть Евангелие. Что такое Православие? Это неискажённое учение Христа. А учение Христа выражено где? В Евангелии. Католическая церковь исказила учение Христа, она отошла от него. Православие – это ортодоксия. «Докса» – это мнение. Ортодоксия – это правоверие, это правильное мнение о Боге в мире человека. Правильное. Православие – это истина. В своём учебном пособии я доказал связь наших религиозных корней уже со светской нашей культурой. Вся наша великая литература XIX века имеет православные корни. Лучшим мыслителем, разъясняющим, что Бог – это любовь, был и остаётся, конечно же, великий Достоевский. Он, кстати, советовал брать в таких случаях сюжеты библейских рассказов. Например, о прекрасном Иосифе. Это рассказ о том, как родные братья продали его в рабство, потому что он был любимый сын отца. Они ревновали. И он стал потом у фараона первым визирем благодаря уму своему. И как потом братья пришли туда, несчастные, забитые, и он всё им простил. И он их одарил... И таких положительных примеров много. Есть примеры и в литературе. Положительный герой литературы XIX века как раз – бескорыстие, самоотверженность, любовь к Родине. Культурные образы коренились тогда в православии. В пособии мне пришлось расшифровать, что такое корни, хотелось показать связь с этими корнями, рассказать, что такое символ веры, как развивалась русская живопись, ведь она пошла от иконы, от церковной живописи. Далее музыка... Она пошла от церковного пения. Это всё забылось. Откуда гармония в наших советских песнях? Автор может быть неверующим, но он же русский, генетически восприимчив к тем мелодиям или созвучиям, которые люди раньше в храмах слышали. И лучшие современные песни потому близки нашей душе, потому что в них отражена любовь к ближнему, любовь к Родине, к женщине, к природе.
– Мне понравился ответ Патриарха Кирилла, которого спросили, а зачем нужно в школах преподавать «Основы православной культуры». Он сказал: «Спросите у родителей, хотят ли они, чтобы их дети о них беспокоились в старости или отдали их в дом престарелых? Если хотят, пусть дети начинают изучать курс «Основ».
– Кстати, в Америке принято – сдавать родителей в дома престарелых. Любви не учат. У нас в годы атеизма тоже были примеры такого чёрствого отношения к престарелым. К счастью, для нашего общества это явление не характерно. На подсознательном уровне мы понимаем: это плохо. И корни этого понимания опять же основаны на православии.
– Как эколог, я хочу поговорить с вами о воспитании любви к родной природе. Помните, Пришвин писал, что любить природу, – значит, защищать Родину. Скажите, как в человеке формируется чувство любви к природе и как на эту любовь влияет православное воспитание и образование?
– Россия – это нация бойцов. Историк Ключевский подсчитал, что из каждых трёх лет один год мы воевали. То есть третью часть своей жизни провели в боях. И успешных, ибо из небольшого Московского княжества мы до Тихого океана обустроились. Расширение и охрана этих границ всегда шли с защитой православной веры. Я попытался выяснить, когда у нас появилось слово «Россия» как знамя патриотизма. По-видимому, при Петре I всё-таки. До него никогда не говорили: «За Россию!». Говорили: «За веру православную!». Потом как-то понятие православной веры слилось с понятием Родины. Потому что действительно, Москва – преемница Второго Рима – Византии. Представления о правильной вере, о вере Христовой слились с понятием Руси, которая сохраняет эту веру. Святая Русь. За границей такие понятия звучат иначе. Прекрасная Франция. Добрая, старая Англия. Любовь к Родине я воспринимаю, как любовь к Родине. Вспоминаю тут первую главу послания римлянам... В ней апостол Павел хорошо сказал: «Если кто не очень чуток к Богу, к его проявлениям, то пусть посмотрит на тварей, на природу, ведь это же зеркало Божьего провидения...». Я понимаю его слова чётко, что только полный идиот может не увидеть Бога в нашей дивной русской природе. Куда шли наши монахи? В самые красивые места. Наша дивная русская природа соединяет нас с Богом. Помнишь историю с нашим земляком, монахом из Борисоглебского монастыря, затворником Иринархом?! Как он в детстве уходил в места, где сейчас колодец со святой водой, и проникался там любовью к Богу...
– Виктор Николаевич, а можно вне православия, то есть без учебника ОПК, научить детей умению дружить, терпеть невзгоды, привить им понятия добра, справедливости, добродетели?
– Можно ли хорошо овладеть русским языком, не зная грамматики? Человек, конечно, может писать грамотно, потому что много читал, и он как бы запоминает, как пишется фраза, он интуитивно осваивает, где запятые ставить... Но всё равно он будет делать ошибки. Наилучший способ овладеть русским языком – это знать грамматику. Можно нравственные нормы воспринять как традицию, как аксиому. Но если человек начнёт задавать вопрос, а почему я должен любить ближних?.. Если он начнёт задавать такие вопросы, то тут без религии невозможно. Можно интуитивно быть милостивым. Много людей хороших, невоцерквлённых. Они милостивы, потому что это красиво, это наша традиция, все положительные герои милостивы. Но это всё-таки непрочное укоренение в добре, потому что оно не обосновано метафизически. А в Евангелии говорится так: «Блаженны милостивы, ибо те помилованы будут». То есть если ты будешь милостив к людям, то Господь тебя помилует там! Это уже солидное обоснование. И с обоснованием-то жить лучше! Добро с традицией и добро как метафизическая категория – это разные вещи! Когда ребёнок растёт, ему надо эту метафизическую основу разъяснять. Почему мы должны любить ближних? Да потому что иначе Бог нас не полюбит. Логично. Почему я должен быть добрым? Оказывается, это мне выгодно самому. Тогда Господь ко мне будет добр. Тут не корысть, тут косвенное объяснение... Тебе выгодно быть добрым, тогда Господь тебя полюбит и будет тебе всё давать, а будешь эгоистом, он ничего тебе не даст. Это уже обоснование, пусть на детском уровне, но оно важно, это логика. Поэтому лучше быть добрым осознанно. Так в православии...
– Есть ли у вас уверенность, что эксперимент будет удачным? Может, он закончится так, как начался в Пензенской области, где большинство чиновников и родителей отказались от религиозных предметов в школе?
– Ожидать многого от подготовленного наспех эксперимента не приходится. Но в перспективе, я уверен, что Россия обретёт свою цивилизованную идентичность. Растёт поколение, которое тянется к православию, оно хочет быть русским.
– Наши оппоненты утверждают, что предмет ОПК приведёт к культурному и конфессиональному противостояниям. Так как религия может не только объединять, но и разделять, то данный предмет якобы будет плодить религиозную нетерпимость. Слышал я от скептиков и про то, что предмет ОПК станет полем для миссионерской деятельности, что священники хотят унифицировать мораль. У меня лично другие опасения. Я боюсь, что преподаватели ОПК будут менторским тоном говорить детям: «Выучите, что такое доброта!» Однако все эти маленькие опасения уходят на второй план, когда думаешь о важности предмета ОПК. Недавно Патриарх РПЦ Кирилл дал хороший ответ скептикам: «Задача религиозного предмета в школе – сформировать целостную и нравственно ответственную личность. А для этого необходимо, чтобы все дети в школе – православные, мусульмане, иудеи, буддисты или неверующие – воспитывались в единой системе ценностей. Мотивации могут быть различными... Но движение должно быть направлено к одной цели». А что бы вы ответили оппонентам ОПК?
– Я часто наблюдаю, что как только при наших оппонентах заходит речь о преподавании ОПК, так они сразу начинают говорить о Законе Божием, о навязывании каких-то церковных реалий. На самом деле речь идёт о культурологическом профиле, о самоидентичности русской цивилизации. Предмет ОПК не будет воцерквлять школьников. Мы даём необходимые сведения о православии как о корнях всей нашей цивилизации. Что касается других религий, то посмотрите мой учебник... Там есть глава об исламе. Она написана с величайшим уважением к нему. Я действительно уважаю ислам. Недавно довелось быть в Казани, на кинофестивале мусульманских фильмов. Подарил там свою книгу муфтию. И сказал, как было бы прекрасно, если бы Татарстан стал первым регионом России, где преподавали бы ОПК. Мусульманам это было бы интересно. По культуре они наши люди. Я общаюсь с интеллигентными татарами. Они абсолютно такие же, как мы. Если они знают ислам, значит, живут с любовью в душе, значит, им интересно будет знать и православие. Каждый народ должен ценить и изучать свою религию. В приведённых тобой словах Патриарха я понимаю его желание обосновывать мотивацию как идеологию. Мотивация – это идея. Зарабатывание денег не может быть мотивацией, целью. Деньги – хорошая вещь. Но они для чего-то нужны. Не для того, чтобы любоваться ими. Они для чего-то другого нужны. У христиан своя мотивация – исполнение евангельских заповедей. Все мы живём в России, и у нас единая мотивация – это сама Россия. Тот, кто любит Россию, тот понимает, что это некая Божественная данность. Наша мотивация – величие и процветание нашей общей Родины. У нас и с мусульманами есть общая мотивация – работать на благо России.
