Небольшая заметка «Учителей-пенсионеров из школ попросят», опубликованная в «Северном крае» за 31 января, вызвала возмущение многих ярославских преподавателей, своими мыслями они делились с газетой. Учитель математики школы № 45 Александра Анатольевна Федорова, проработавшая в системе образования почти тридцать лет, согласилась побеседовать на эту тему более детально.
– Заметку об учителях-пенсионерах у нас вся школа обсуждала на следующий день после публикации, – начала разговор Александра Анатольевна, – в учительской даже ее вывесили, чтобы те, у кого нет газеты, тоже смогли прочесть.
– Какую реакцию вызвали у педагогов слова министра?
– Негодование. А учителя пенсионного и предпенсионного возраста, кроме обиды, ничего не чувствуют. Некоторые были расстроены до слез, поверьте, я не преувеличиваю. В высказывании министра звучит какое-то неуважение к старшему поколению, это абсолютно не в традициях школы. Всегда к опытным педагогам относились с пиететом, учились у них.
– В вашей школе много немолодых учителей?
– Примерно две трети коллектива – люди пенсионного и предпенсионного возраста. И все они трудятся абсолютно на равных с молодыми педагогами. Составляют свои учебные программы, постоянно занимаются в библиотеках, несмотря на опыт и стаж, сейчас готовятся к фестивалю педработников. Есть такие программы, по которым соглашаются работать только пенсионеры. Скажем, в нашей школе учатся ребята с различными заболеваниями, мы стараемся сделать все, чтобы адаптировать их к жизни. Сами разработали такую программу: десятиклассники одновременно учатся и работают. Страдающие ДЦП – разнорабочими в детском саду, остальные – на заводе «Пролетарская свобода». Сопровождают их к месту работы педагоги-пенсионеры. Владимир Николаевич Шабров вместе с ребятами ходит в цех, многое им объясняет, учит. И кстати, большинство наших выпускников приходят на завод уже на постоянную работу. А Тамара Ивановна Кузнецова вместе с подопечными убирает территорию вокруг дет-сада. Если эти педагоги уйдут, боюсь, мы никого не уговорим трудиться вместо них. Тем более молодых.
– Молодые педагоги в вашей школе все-таки есть?
– Приблизительно треть коллектива. Но «молодые» – это те, кому за 30, а то и за 35. А вот выпускники вузов у нас не задерживаются, как правило, отработав год (и хорошо, если весь), уходят. Студенты, приходящие ежегодно на практику, прямо говорят: «Мы в школе работать не собираемся». То есть очереди молодых педагогов возле школ не выстраиваются.
– Значит, Фурсенко не владеет ситуацией, говоря, что «в большинстве школ молодые кадры не ждут»?
– Ситуация прямо противоположная. Мы бы их с радостью приняли, ведь учителей все время не хватает. Я знаю, что несколько школ в городе из-за отсутствия ряда преподавателей получили временную аттестацию – не на пять лет, а на один год. У нас, в 45-й, как и везде, пенсионеров не просто просят остаться, их умоляют прийти в школу, когда образуется вакансия. А в прошлом году нужен был учитель начальных классов, так даже и пенсионеров не смогли найти на это место. Пришлось уговаривать одну из учительниц взять два начальных класса и работать в две смены. Какое качество может быть у такого образования?
– А так называемые договорники – те, кто заключил со школой договор и тем самым облегчил поступление в вуз, – не позволяют решить кадровую проблему?
– Небольшой процент из них приходит в школу. Но через какое-то время почти все находят другую работу, как правило, не связанную с образованием. Но знаете, наша профессия все же не терпит насилия, быть педагогом, как ни банально это звучит, – призвание. Ну, заставим мы молодых отрабатывать после вуза. Они, конечно, отстоят свои восемнадцать часов в неделю. Но будут ли по-настоящему работать?
Любопытный факт. На днях в СанктПетербурге был проведен опрос среди учителей. На вопрос, что они будут делать, если получат выплату в 100 тысяч, 78 процентов педагогов ответили: «Покину школу».
– Главная причина кадровой проблемы – зарплата?
– Конечно! Она просто нищенская.
– Можете сказать, сколько вы, учитель высшей категории, получаете?
– Три тысячи «чистыми». А молодые специалисты еще меньше – 2 – 2,5 тысячи.
– Тогда откуда эта постоянно звучащая цифра о среднем заработке работников образования в 5 – 6 тысяч?
– Как правило, педагоги работают на полторы-две ставки, тогда приблизительно такие суммы и получаются. Но это далеко не «средний заработок». Мне кажется, что Фурсенко озвучивает те цифры, которые ему дают чиновники, управленцы. Ведь он в основном только с ними и встречается, выезжая за пределы Москвы. Почему-то чиновников не интересует, каким будет качество образования, когда учитель вынужден брать две ставки, а ведь это значит, что у него по шесть уроков в день.
– Что думают учителя о национальном проекте в сфере образования, который сейчас реализуется?
– Многое в нем не продумано. Например, классным руководителям обычных школ будут доплачивать по тысяче. А о воспитателях специализированных школ в проекте забыли. Чем виноваты логопеды, школьные медсестры? Единовременные премии в 100 тысяч перепадут только 65 педагогам во всей нашей области. (Это значит, что в Ярославле приблизительно на каждые две тысячи учителей придется всего один счастливчик. – Прим. авт.) Но оценка, насколько преподаватель творчески подходит к своему делу, очень субъективна. В нескольких школах города никто вообще не будет отмечен в качестве лучшего учителя. Кроме того, такими премиями не решить проблему заработной платы в целом. Пока она не будет достойной, с кадровой проблемой чиновникам не справиться.
– Насколько вообще Фурсенко компетентен в вопросах образования, по мнению учителей вашей школы?
– Большинство моих коллег склонны считать, что он малокомпетентен. Фурсенко давно не был в школе, не знает, чем живут педагоги, особенно в регионах. Проводимая им политика очень далека от жизни. Вот нам пообещали к 2008 году повысить зарплату. Но цены растут сегодня, и нам сегодня приходится думать, как выживать. А главное – шестью-семью тысячами уже сейчас молодых в школу не заманишь, нам же подобные заработки еще только обещают, да и то в каком-то неопределенном будущем.
Лариса НИКОЛАЕВА