Нея! Река с этим поэтическим названием протекает на северо-западе Костромской области. До неё около трёхсот километров. Но кто их считает, когда вас ждут первозданная красота дремучих лесов, хрустальная прозрачность вод и тишина. Когда-то Нея была сплавной рекой, и до сих пор на дне её во многих местах лежат затонувшие брёвна, которые служат рыбе надёжным укрытием от браконьерских сетей. Река вся в плесах, перекатах и омутах, а берег её украшают пляжи и замывы.
Впервые я попал на Нею в начале семидесятых годов. С моим товарищем Володей Ширяевым, ярославским журналистом, мы остановились близ деревни Власово. Володя был первоклассным спиннингистом и мог с расстояния в 40 – 50 метров класть блесну в обыкновенную тарелку. Как говорят, рыба сама шла к нему. Я же в то время увлекся подводной охотой. Часами мог плавать среди завалов бревен и зарослей травы в поисках рыбы или поджидать крупных головлей ниже перекатов.
И вот мое первое погружение в воды Неи. Прозрачность воды близка к морской. Глубины небольшие, полтора-два метра. Впереди первый завал. Но что это?! Из завала появляется стая язей и спокойно проплывает в метре от меня. Да это же река непуганой рыбы! Даже стрелять как-то неудобно. Но охотничий азарт берёт своё, и через каких-то полчаса у меня на кукане полтора десятка язей, головлей и даже одна щука.
С тех пор Нея стала для нас с Володей самой желанной рекой. За сезон мы успевали съездить в те края три-четыре раза. Друг мой преуспевал в спиннинге – его добычей чаще всего становились щуки. И какие! Экземпляры в пять – семь килограммов были не редкость. На перекатах мы часто ловили головлей на перетягу. Каждый на своем берегу держал по спиннингу с общей леской, а посередине поводок с небольшим тройником и нанизанной стрекозой или кузнечиком. Легкое подергивание создавало иллюзию плывущего по воде насекомого. Несколько минут, и следовала мощная хватка головля или жереха.
Позднее мы нашли на реке место, которое стало для нас самым-самым... Ниже поселка Лопыты, тогдашнего леспромхоза, за деревней Селищи, семикилометровый пустырь: луга, леса, болота. Местные жители называют его Пески. Представьте себе, пойменный луг, промываемый весенними водами, заросли ивы и разбросанные там и сям сухие пни. К реке спускается пляж из совершенно белого, как манная крупа, песка, из которого кое-где торчат огромные лопухи мать-и-мачехи. Река в этом месте особенно красива. Сверху идет километровый перекат с торчащими из воды бревнами и корягами, а ниже начинается плес с постепенным углублением. На границе переката и плеса бурун, где все время плещется рыба. Зрелище неповторимое!
Как-то в одну из поездок мы прибыли на наше любимое место. Володя пошёл обследовать перекат, а я стал бросать блесну в начало плёса. Хотите – верьте, хотите – нет, с первого броска взяла щука, чуть больше килограмма. Второй бросок – опять щука! Третий – и снова щука. Хватаю ласты, маску, ружье и бегу на перекат, к бревнам. Ныряю, пытаюсь что-то разглядеть... Минут через двадцать начинаю в тельняшке мерзнуть. Плыву к берегу и... бывает же такое! Не под бревном, а на бревне стоит красавец-судак килограмма на три. Выстрел... и я с трофеем выхожу на берег.
Положив рыбу в тень у машины, начинаю готовить лодку к утренней рыбалке в проводку. Подходит Володя и, ещё не видя рыбы, начинает раздражённо доказывать, что ехать надо было выше по реке, под Буслаево... Но, увидев мою добычу, молча хватает спиннинг и бросается вниз по реке. Через полтора часа возвращается возбужденный: «Ты знаешь?! Вот такая взяла, крючок разогнула. А так бы я тебя обошёл!»
Рано утром, в половине четвертого, я на лодке встаю под перекатом. Клюет бойко. Иногда насадка даже не успевает опуститься на дно. Подлещики, подъязки и даже головли. Опомнился я, когда сидел уже весь в рыбе. Меня остановил голос Володи: «Куда тебе столько?» Причалил к берегу, вытащил лодку, вместе засолили рыбу и через сутки развесили ее вялить. Тоже занятие!
Но друг требовал переехать под Буслаево. Там у него когда-то взяла крупная щука.
И мы поехали. Река под Буслаевом глубже и с большим омутом. Я тут же поймал на спиннинг полуторакилограммовую щуку, а плавая под водой, нарвался на язей. И вдруг сенсация. Является Ширяев и приносит огромную щуку – от пояса и до земли. Начинаем гадать, сколько в ней. Весов нет. Вернее, есть, но до пяти килограммов. Сделали мы что-то вроде безмена. На один конец метровой палки подвесили щуку, а на другой – ведро. Льем в него воду: литр, два, три. Равновесие наступило на седьмом или восьмом литре. Да, даже для Неи это был трофей завидный!
Вот так проходили наши рыбацкие поездки на эту милую сердцу реку. С каждой из них мы все больше влюблялись в Нею, но в силу обстоятельств вынуждены были на время с ней расстаться.
Уже в новом веке мы приехали с моим другом на старое место под Селищами. Вот они, луг, перекат, плес... Только рыбы нет. Стала Нея такой же, как наши Сара, Устье, Солоница. Мало травили рыбу и ее молодь удобрениями с полей, сбросами вод с водохранилищ, так ещё и открыли свободную продажу сетей и других браконьерских средств лова. Изобрели даже электроудочку! Горько обо всем этом писать, но я рад, что когда-то были мы с Володей Ширяевым свидетелями рыбных богатств наших рек.
Юрий БАРЫШЕВ