«Северный край» за последние недели не раз интересно обращался к теме пребывания в наших краях эстонских беженцев, покинувших свою республику при фашистском вторжении. Было рассказано о жизни и деятельности в Ярославле коллектива «Государственные ансамбли Эстонии», о выступлениях Георга Отса, о недавнем приезде большой и представительной делегации из прибалтийского государства. Всё интересно, всё познавательно и всё душевно трогательно.
И всё прочитанное обращает и к другим воспоминаниям, продолжающим и расширяющим тему. И мысль невольно уходит к июльским дням 1941 года, когда война вступила в пределы Эстонии и из республики спешили эвакуировать в центральные районы Союза все главные учреждения, их персонал и лучших работников науки и культуры. Одновременно шла и эвакуация многих простых людей, но основное внимание в те страшные стремительно летящие дни уделили правительственным и партийным учреждениям. Волна фашистского наступления катилась с грозной неудержимой силой, и времени на плановый, хорошо организованный уход населения и всех учреждений оставалось очень немного.
Однако государственные и партийные структуры удалось эвакуировать достаточно успешно, и немалая часть их, а также и часть простого трудового населения Эстонии вскоре уже обустраивались в Ярославской области. Разные это были люди. Так, в Большесельском районе поселились и взялись за работу в колхозах целые большие группы эстонцев. В селения Некоузского района, расположенные по границе с Калининской областью, приехали к землякам, ещё столыпинских лет переселенцам, многие родные и знакомые. Отдельные семьи эстонцев появились в Мышкинском районе. Так, в колхозе «Луч социализма» до 60-х годов прошлого столетия работало уже второе поколение семьи Флейшман. Сразу нужно сказать, что дисциплинированные, ответственные эстонцы были прекрасными работниками.
Но наиболее интересная их общность была направлена в сам Мышкин. Это коллектив преподавателей и учащихся советско-партийной республиканской школы Эстонии.
...Они появились в Мышкине большим и очень отличным от русских сообществом, выделяясь организованностью, сдержанностью, хорошей культурой общения и деловитым немногословием. Каждому приезжему, от преподавателя до учащегося, были присущи образцовая вежливость и дисциплинированность. А особенно этим выделялись самые старшие по возрасту, было в них что-то от европейских нравов и русских имперских («старорежимных») порядков. Мышкари встретили их с большим интересом и живым вниманием. И хотя гости принесли здешним учреждениям немало неудобств, но одновременно «принесли» и некоторые рабочие места, новизну отношений и хороший культурный уровень.
Какие появились неудобства? Самое первое и существенное – необходимость жёстко уплотнить большинство местных учреждений, освобождая место для эстонской школы. Всех больше потерпел наш агрономический техникум, его полностью выселили из учебного комплекса, лишив всех прежних площадей. Пришлось стремительно приспосабливать под учебный корпус своё общежитие, а студентов расселять по частным домам. Но и тут не было худа без добра, многие преподаватели техникума стали и преподавателями эстонской школы.
Очень жёстким было уплотнение жилищное. Вот уж тут «до писка» уплотняли, под жильё приспосабливали даже летние помещения. Так, старинный летний парковый павильон, стоявший в бывшем саду купцов Чистовых, подсыпали с улицы землёй, чтобы снизу не поддувало, обили двери одеялами и, сложив печечку, получили крайне плохое, до слёз скородумное, но всё ж таки жильё для нескольких учащихся эстонской школы. Но в большинстве случаев для приезжих создали гораздо лучшие условия, нежели для многих мышкинцев.
Школа начала занятия буквально через пару дней, в аудиториях, где ещё вчера постигались основы русской агрономии, зазвучали лекции о классовой борьбе, о теории марксизма-ленинизма, о светлом социалистическом будущем. Эстонцев прибыло много, далеко не все из них достаточно хорошо владели русским языком, далеко не все оказались легко контактными с местным населением, но отношение к ним быстро установилось хорошее и уважительное. Мышкарей подкупали неизменная корректность приезжих и их чёткое следование нерушимым правилам простой, но очень важной бытовой вежливости и внимательности.
А кто из них всего лучше запомнился персонально? Вот тут нас ждёт интересная неожиданность. Если Ярославль ярко запомнил великого певца Георга Отса, то Мышкин не менее ярко запомнил Иоганна Кэбина. Да, будущего первого секретаря ЦК коммунистической партии Эстонии (с 1950 до 1978 г., позже, до 1983 г. он возглавлял Верховный Совет Эстонской ССР)! Чем он нашим землякам запомнился? Пожалуй, более всего подчёркнутой любезностью общения с людьми, способностью твёрдо руководить, не изменяя образцовой вежливой уважительности. (Для тогдашних мышкинских партийных руководителей такое интеллигентное общение с людьми было в диковинку...) А Кэбин оставался образцово приветливым и внимательным хоть с руководителями, хоть со студентами, хоть с бабушками – уборщицами помещений. Простой технический персонал, весь набранный из наших местных, это сразу оценил, и Кэбина все очень полюбили.
А с директором нашего агрономического техникума Алексеем Ивановичем Липилиным он сразу установил очень добрые отношения, переросшие в дружбу. И мышкинцы быстро узнали, что Иоганн Густавович родом из крестьян, что русским языком овладел ещё в начале 20-х годов, работая по найму под Гатчиной, а совпартшколу окончил в Ленинграде ещё в 1925 – 1926 годах.
Жизнь русских ему неплохо известна, потому что после совпартшколы он пять лет работал председателем сельсовета в Ленинградской области. С тех пор русский язык он знает почти как свой эстонский, а непростое бытие русских крестьян до тонкостей ему известно.
Его мышкинские товарищи, выдвиженцы из простого люда, с уважением упоминали, что, повышая своё первоначально скромное образование, Кэбин окончил «Институт красной профессуры» (забавно звучит для наших дней...), потом преподавал в настоящих вузах, а с сорок первого года он уже на партийной работе в ЦК КП(б) Эстонии. А мышкинская «старая» интеллигенция с доброжелательной иронией подмечала, что вчерашний «красный профессор» Кэбин с величайшей самодисциплиной воспитывает себя действительно интеллигентным человеком, старательно укореняет в себе все известные и посильные ему приёмы и манеры интеллигентного поведения. И у неё сложилось твёрдое мнение, что этот человек сможет сам создать себя как культурную личность и в этом вполне состоится.
...Когда в сорок третьем году эстонцы засобирались домой, у них в Мышкине было уже немало добрых знакомцев, и переписка, возникшая после отъезда школы из Мышкина, продолжалась до 50-х годов. Липилин рассказывал, что Иоганн Густавович после войны работал директором института истории партии при ЦК КП(б) Эстонии, а вскоре и секретарём ЦК компартии Эстонии. А с 1950 года его имя стало слышным и для всего Советского Союза, он стал первым секретарём ЦК КП(б) Эстонии, был делегатом всех съездов КПСС, начиная с XIX по XXIV, членом ЦК КПСС, кавалером ордена Трудового Красного Знамени и пяти орденов Ленина.
...Тем временем из жизни постепенно уходили и многие старые мышкинцы, и самые возрастные работники уже давней эстонской совпартшколы. А сохранялись ли какие-либо связи с Эстонией? Сохранялись, иногда к нам наведывались былые выпускники эстонской школы и партийные журналисты прибалтийской республики. Последним из них уже на заре перестройки стал Карл Метсаотс из центральной газеты «Эдаси». С нами он обошёл весь Мышкин, побывал во всех зданиях, где размещалась школа, многое отснял на фотоплёнку, записал и потом обо всём увиденном рассказал своим читателям.
И... и всё? Казалось, что очень даже не всё, потому что в послеперестроечные годы по инициативе нашего областного руководства Мышкин неожиданно заключил побратимские отношения с эстонским городом Маарду! И даже первый обмен контактами состоялся, наш глава района Иван Герасимов побывал в этом промышленном русскоговорящем городе, а их мэр господин Быстров нанёс нам ответный визит. Но слишком велики в то время оказались центробежные силы, разделявшие разные национальные части недавней советской империи, и отношения наши с Маарду не развились. Кажется, теперь уж в «эстонско-мышкинских» связях поставлена точка? А жаль, красивые были страницы нашей истории...
Владимир ГРЕЧУХИН, г. Мышкин.