Всю её долгую трудовую биографию (а работает Елена Авенировна на ниве просвещения уже 35 лет) можно передать двумя простыми словами – учитель от Бога.
Уже в детстве, рассаживая кукол и плюшевых мишек, она играла с ними в школу. В пять лет, наблюдая за тем, как старшая сестра учит домашние задания, девочка настолько поднаторела в сложении и правописании (о беглости чтения я даже не говорю), что её готовы были зачислить в школу экстерном, сразу во второй класс. Но мудрая мама решила не спешить. Учёба всегда давалась Елене очень легко, и сам факт узнавания чего-то нового вне зависимости от области знаний доставлял настоящее удовольствие.
– В пятом классе к нам на урок пришла молодая учительница французского языка, её звали Наталья Васильевна Валуева. Она была такая модная, обаятельная, яркая, что я сразу же безоговорочно решила: буду как она, – вспоминает Елена Авенировна и шутит, что в то время, как подружки в артистов и в эстрадных певцов влюблялись, её кумиром стала «француженка» и как следствие этого – страстная любовь к языку Дюма и Мопассана.
С того дня героиня нашего рассказа просто шла по прямой к поставленной цели. Окончив школу, легко поступила в Ярославский педагогический институт на факультет иностранных языков, виртуозно обойдя на вступительных экзаменах абитуриентов-конкурентов из школ с углублённым изучением французского. Все пять институтских лет, по словам моей собеседницы, она «упоённо наслаждалась французским» и, не имея привычки что-либо делать вполсилы, методично и досконально изучала немецкий, который так и не лёг на сердце. (Зато, опережая хронологию событий, замечу, что знание немецкого очень пригодилось ей позднее, когда она вместе с мужем и маленьким сыном три года жила в Германии.)
Собственно, историю последовавших за получением институтского диплома долгих трёх десятилетий можно запросто изложить в нескольких предложениях: её первая школа номер 27 в Дзержинском районе Ярославля, куда она пришла в статусе учительницы – первый в её жизни класс, дети, которых она приняла всем сердцем едва оперившимися после начальной школы птенцами и проводила во взрослую жизнь; рождение двух сыновей и новая школа, 30-я, где волею житейских обстоятельств Елена Авенировна изменила свой педагогический профиль, став учителем начальных классов.
– Не жалеете?
– Жалею лишь о потерянном языке, который по-прежнему очень люблю, но искренне рада, что судьба свела меня с первоклашками – они более благодарная публика.
Елене Авенировне Герасимовой, как и многим нынешним педагогам, выпало пройти непростой, подчас противоречивый, состоящий из проб и ошибок путь модернизации системы образования. Её первые первоклашки старательно выводили в тетрадках в косую линеечку «ма-ма мы-ла ра-му» совсем в другой стране, в Советском Союзе, и эти же самые слова в одно и то же время писали все семилетки в каждой школе от Калининграда до Владивостока. А теперь в каждой школе – по нескольку программ для начальной ступени, родители мечутся (и вместе с ними учителя), выбирая между Занковым и Элькониным, традицией и программой «2100», а в школьном дневнике в расписании рядом с литературным чтением у вчерашних детсадовцев стоит не только предмет «окружающий мир», но и «информатика». Как тут не вспомнить шлягер 80-х: «Нынче в школе первый класс вроде института...».
Елена Авенировна Герасимова уверена: все перемены в образовании – это естественный и своевременный ответ на требования времени, и нынешних детей никак нельзя сравнивать с теми, кто впервые открыл школьную дверь пять – десять лет назад, а учить их по учебникам пап и мам просто невозможно. Она признаётся, что раньше работать было куда проще («примитивнее была программа»), но сейчас – значительно интереснее, хотя каждый урок и требует куда более серьёзной подготовки и от ученика, и от учителя. А когда учителю самому интересен его предмет, то и дети воспринимают его совсем по-другому.
Кстати, сама Елена Авенировна всю жизнь продолжает учиться и делает это с неугасающим юношеским энтузиазмом: начав свою педагогическую карьеру чистым гуманитарием, теперь признаётся, что неожиданно полюбила математику и информатику. Она не боится эксперимента, и одной из первых в родной 30-й школе перешла на преподавание по новым методикам и программам, и именно выпускники Герасимовой по объективным оценкам руководства школы подходят к средней ступени наиболее подготовленными.
Профессия учителя – это бесконечный, кропотливый труд, умноженный на любовь. Без любви в школе делать просто нечего. Но возможно ли любить всех детей одинаково, сомневаюсь я?
– Любить – нет, но понять и принять их такими, какие они есть, учитель просто обязан, – убеждена моя собеседница. – Хотя как их не любить? Был у меня мальчик Ванечка, рыженький, как солнышко. Сидел на первой парте и слушал, кажется, не дыша. И вот однажды поднимает Ванечка руку и совершенно взрослым тоном мне заявляет: «Разрешите с вами не согласиться...». Каково?
Елена Авенировна вообще любит, когда дети с ней спорят на уроках, отстаивая свою точку зрения (если, конечно, спор по существу); считает, что открытый, готовый к общению со взрослым ребёнок более восприимчив к обучению.
Герасимова отнюдь не из тех, кто видит весь мир в розовом цвете. Говорим мы и о проблемах, которых немало в современной школе: это и низкая, несмотря на все повышения, заработная плата, и отсутствие в школе педагогов-мужчин, да и молодёжь неохотно идёт «сеять разумное, доброе, вечное», ибо престиж профессии, что скрывать, всё-таки невысок. И тем не менее вне школы Елена Авенировна Герасимова себя не мыслит, говорит, что в общении с детьми черпает силы, чтобы работать дальше.
Её первые первоклашки давно выросли, сами стали родителями, и теперь они приводят к любимой первой учительнице уже своих детей. Это ли не доверие, не подлинное признание того, что всем своим ученикам эта удивительно прекрасная женщина, учитель от Бога действительно помогла взлететь?
Лариса ДРАЧ. 
Фото Ирины ПИЧУГИНОЙ.