Нас встретили тогда с цветами на варшавском вокзале. Разговоры налаживались легко. Почти все наши собеседники свободно говорили по-русски, некоторые уже в подобных обменных группах побывали в Ярославле. А по возрасту мы все были одинаковы – недавние выпускники университетов, молодые специалисты, вчерашние школьники.
В Варшаве нам устроили экскурсию по городу, где ещё много было следов войны, но и чувствовалось горячее желание эти раны залечить. А в центре Варшавы уже выросло высокое здание Дворца молодёжи – подарок нашего государства соседям. Потом мы выехали в какой-то маленький старинный городок, где сказочные трубачи пропели для нас свою старинную мелодию.
Поселили нас в небольшой симпатичной гостинице в горах. Однажды повезли на заставу, где служили очень любезные пограничники. Наша группа была в основном женская, и молодые солдаты и офицеры такой учинили бал – никогда не забыть! Да и где бы мы ни были – в школе, в молодёжной организации, на фабрике, в редакции газеты – нас принимали как родных.
Вторая наша поездка состоялась много позднее, уже в канун перестройки. Снова обмен, на этот раз нас было всего двое – Ирина Пухтий, работник сектора печати обкома партии, и я, корреспондент «Северного рабочего». У нас был точный адрес – город-побратим Радом, что в ста километрах от столицы. Четыре дня были наполнены чистой радостью общения.
Прежде всего нас свозили на братское кладбище к мемориалу погибших на польской земле наших солдат. Там всё было так красиво и торжественно, что мы невольно переглянулись – в Ярославле не было ничего подобного. Мы вместе с сопровождавшими положили у основания монумента букеты гербер, цветов, в Ярославле ещё не бывавших.
От мемориала – к ближайшей деревенской школе, в её музей. Он был также посвящён советским солдатам, в нём были бережно собранные реликвии, множество документов. А ученики отнеслись к нашему приезду с искренней радостью и потом провожали как родных. Да мы такими и были – побратимы.
В Радоме нас принимали городские власти, молодёжные организации. Рассказывали, что здешние жители главным образом работают на предприятиях, производящих продовольственные товары.
– Самая необходимая во все времена отрасль, самая нужная человеку, – сказал нам глава воеводства. – На наши консервы, маринады и варенье всегда будет спрос. Правда?
Следующий день был посвящён городу. Мы побывали на швейной фабрике, где делали джинсовую одежду. Её руководитель водила нас по цехам, показывая образцы новинок: розовые, жёлтые, ярко-синие, называла лучших работниц.
С фабрики повезли в музей, где как раз была организована выставка абстрактного искусства, в которой принимали участие художники всей Польши. Вот уж где было буйство красок и разнообразие форм! Мы, конечно, были не очень-то готовы к такому виду искусства, но хозяева так старались разъяснить нам символы и красоту полотен, что скучать не пришлось.
Как всегда, экскурсия заканчивалась за кофейным столом, глотком лёгкого терпкого вина.
На городских улицах мальчишки тут же вычисляли нас в толпе, с радостью принимали сувениры, охотно рассказывали о себе на смешанном русско-польском. А для нас были задуманы и особые визиты. Например, возили на местную ГЭС, где уверенные в себе, мужественные, да к тому же необыкновенно галантные энергетики водили нас по цехам и на плотину. А по всей территории станции уже цвели молодые розы.
Радомские хозяева очень заботились, чтобы у нас осталось самое хорошее воспоминание о поездке. Накануне отъезда пригласили в местный универмаг. Непривычное изобилие и разнообразие товаров нас поразило. Но ещё больше – любезность продавцов, уважение к покупателю. Именно там я неожиданно приобрела вещь, которую вовсе и не собиралась покупать.
Молодой продавец по-польски сказал, что идёт год лошади, и он подберёт для пани товар, от которого я не смогу отказаться. На минуту исчез и принёс на прилавок пушистое, золотистое одеяло с вытканными на обеих его сторонах портретами весёлых лошадей. Я с ужасом представила, как почти через пол-Европы повезу это одеяло, в общем-то, не очень мне нужное. Но продавец уже понял мою нерешительность и заверил, что упакует его вполне компактно. Что и сделал.
Одеяло и сейчас живёт и греет своим пушистым теплом.
На варшавский вокзал нас провожали коллеги-журналисты. Мы посидели в ресторанчике, в шутливом названии которого, помню, было слово «утка» – не дичь, конечно, а наш профессиональный розыгрыш.
Так же гостеприимно и в Ярославле встречали польские делегации. Было невероятно интересно разговаривать, спорить и петь общие песни. И сейчас, когда уже которую неделю в наши средства массовой информации без конца возмущённо говорят о провокациях вокруг футбольных матчей, хамстве, угрозах, обидно вспоминать, как ещё сравнительно недавно мы дарили друг другу гостеприимство, взаимный интерес, доброту.
В одном из интервью польский журналист, заканчивая разговор с телеведущим, сказал:
– Нам очень стыдно, пожалуйста, извините нас. Мы не все такие.
Очень хочется сказать ему: мы тоже не все такие.
Инна КОПЫЛОВА.