Весенний Ургант

Кстати, Безруков и Ургант в чём-то похожи. Оба потрясающие многостаночники. Один в театре и кино. Другой на телевидении, в кино и на эстраде. «Большая разница», «Смак», «Прожектор-перисхилтон» и теперь «Вечерний Ургант» (далее ВУ) – Ургант повсюду!.. И в обоих есть что-то детское. Ей-богу. Впрочем, в юмористическом жанре быть ребёнком – не провальное решение. Однако в нашем случае, пожалуй, Ургант претендовал и на нечто ещё. О своей новой программе он даже говорил, что не относится к ней как к юмористической.

Да и происхождение обязывает. Ежедневное ток-шоу, выходящее с понедельника по четверг в 23.30, является аналогом американских The Late night show – очень распространённого за океаном телевизионного жанра. Там, вдали, простецкий парень Джек после рабочего дня, переделав ближе к ночи все дела, загружается на ложе и вступает в виртуальное общение с роскошным, безбашенным, непредсказуемым остряком, который приглашает к себе звёзд новейшей авансцены – актёров, музыкантов, политиков – и в прямом эфире без тормозов шутит по поводу актуальных новостей. Таковы, к примеру, Киммел, Конан, Фергюсон, наконец – блистательный Дэвид Леттерман, ведущий популярной программы «Позднее шоу с Дэвидом Леттерманом», существующей с 1992 года на телеканале CBS. Он не просто приглашал к себе в студию президентов Клинтона и Обаму и разговаривал с ними так же, как с обычными гостями. По сути для невероятно убедительного ведущего все гости – подопытные кролики, которым, фигурально выражаясь, предуготовлено вскрытие мозга и обнажение интимных мест. А зритель зато получает заряд позитива в конце дня и может уснуть с чувством, что жизнь не вся коричневого цвета и есть управа на сильных мира сего.

Американцы Фэллон и Леттерман даже помогали Урганту готовить программу. Ну да, берём чужое в Америке без отдачи. Но нельзя сказать, что берём плохое. Да и вообще, я соглашусь: заимствовать у пионеров отрасли – это не только не преступление, но почти обязанность, если хочешь двигаться вперёд, не собираясь засиживаться на обочине телеиндустрии. К тому же фишка, придуманная не без участия хитроумного руководителя Первого канала Эрнста, состоит в том, что программа предназначается не для простецкого парня Джека (или там культурно отсталого быдлана Васи). Её аудитория – молодые продвинутые горожане, которые «в контексте». В контексте и новинок музыки и кино – и политических прорывных трендов новейшего времени.

Вы скажете, что такие молодые люди давно уже не смотрят забывшее про них и про их интересы ТВ. Ну, не знаю. Рейтинг у ВУ наличествует. В Москве доля аудитории первого выпуска составила 17 процентов, по стране его смотрели 15 процентов зрителей. Это отличный результат для ночной программы.

Важно здесь и качество юмора у Урганта. Ну да, он не злой. Ургант не презирает людей, и в этом он, я бы сказал, конгениален нашему времени. Он лишь подшучивает над простительными человеческими слабостями. И Ургант не идиотичен и не пошл. Он бывает даже тонок и изящен. Это составляет разительный контраст эстетике «Аншлага». Знатоки уверяют, что и в комических экспромтах Ивану нет равных на нашем ТВ. Это отличные предпосылки для успеха в том новом мире XXI века, куда мы уже приоткрыли дверь.

Вдохновившись ВУ, обозреватель Гоша Биргер написал: существование креативного класса на Первом канале наконец-то признали, и теперь четыре раза в неделю там можно шутить про Болотную и Удальцова так, будто это действительно важные явления в жизни страны, – насколько незначительным кажется такое достижение для аудитории фейсбука, настолько же оно невероятное для первой кнопки... Отсюда эффект сквозного ветерка.

Но верно ли считать, что задача ВУ – раздвинуть «рамки дозволенного», как когда-то делали это полуночный «Взгляд» и «Прожектор перестройки»? И да, и нет.

Ургант – не политический обозреватель старого типа. В интервью он говорил: «У меня не было задачи схватить острую политическую рапиру и взрезать ею нарывы действительности, как кому-то, возможно, показалось. Это не политическое и не сатирическое шоу, оно не призвано никого обличать. Да я и не умею этого делать. Мне было очень странно, когда после первых эфиров «Вечернего Урганта» вышло несколько статей с призывами: «Давай, подними брошенное знамя, вперёд!», будто я раньше был записным диссидентом. Мне всегда и во всём нравились полутона и намёки, мне близок этот способ донесения мыслей»…

Впрочем, и телеаналитики заметили, что Урганту не доставляет большого удовольствия хождение по лезвию бритвы. Серьёзное и грустное, мрачное и трудное оставлено в прошлом веке. Сегодня на авансцене истории – шутки и клоунада, циркачество, юродство и прочий нестандартный креатив. Вообразите теперь, как на ТВ, где после приснопамятных «Кукол» уже почти не звучат шутки на политические темы, юморить об отцах нации и прочих почтенных элитариях!

Да и как шутить о том, чего часто вообще не показывает Первый канал? Первую программу ведущий закончил так: «Как говорит Сергей Удальцов в каждом отделении полиции: «До завтра, ребята». Вторую – завершил словами: «Вчера во время вручения премии «Золотая маска» Кирилл Серебренников произнёс очень важную речь, которая не попала по каким-то причинам в эфир телевизионных каналов. Так вот, друзья, эту речь я хотел бы сегодня произнести. Кирилл сказал...» – и тут трансляция оборвалась. Это, конечно, дико остроумно, но и странно же: телевидение обсуждает то, что само не показывает. Что должен понять необинтернеченный зритель Первого канала? Почему некоего Удальцова так тянет в полицию? Что такого произнёс дважды вырезанный из эфира Серебренников? Критик Юлия Ларина передавала свои ощущения так: Ургант волнуется, смущается, тараторит, в одиночку разыгрывает все скетчи, потому что остальные конфузятся ещё больше, ВУ в итоге похож не на комедийное шоу, а на эпизод какого-нибудь сериала AMC, где драма за каждым жестом, скрытый смысл и подвох в каждом действии, и в конце всем будет очень плохо, но сами виноваты...

Мало текста, много контекста. Это понимает и сам ведущий: «Безусловно, наши шутки требуют от зрителя определённой информационной подготовленности». А что, трудитесь, господа, головой!

Проще получается иногда в разговоре о попсе, шоу-бизнесе, массовой культуре и вообще искусстве. Вот как, к примеру, Иван разговаривал с корреспондентом, находящимся на Международном кинофестивале в Каннах: «Нет ли такого, как на «Кинотавре», когда Алексей Панин пьяный прыгает в бассейн в одежде?» – «Ой, я уверен, что он тут тоже где-то прыгает в бассейн в одежде, но, к счастью, в отличие от Кинотавра есть возможность не знать об этом», – отвечал тот. Скажите, плохо?

И совсем хороша музыкальная часть. Начиная с первой передачи, когда к Ивану пришла Земфира, страшно давно уже игнорирующая ТВ. Её семь лет ждали на Первом канале. А потом были коллектив Петра Налича, Иван Дорн, Noize MC, Арто Тунчбояджян и Armenian Navy Band… Настоящая актуальная музыка.

Плохо, что в отличие от американских аналогов программа идёт не в прямом эфире. Пусть даже записывается она всего за полдня до выхода. Всё равно в ежедневной передаче это оборачивается тем, что шутить приходится о новостях вчерашнего дня. Это патология для выбранного формата. Либо это изменится – либо, боюсь, программа сникнет, не выдержав конкуренции с соцсетями и телевещанием Интернета.

А хуже всего в ВУ– микроинтервью с гостями программы. Ценность их разве лишь в том, что гости эти пришли. Как-то не получается экспромтом шутить, обмениваться остроумными репликами, красиво играть словами... Мало свободы. Возникает ощущение, что многим гостям ВУ непонятно, что им можно – что нельзя. Да и сам Иван не всегда в себе уверен (сравните с тем же Леттерманом, в сети есть записи его программы). И это портит эффект.

Итак, формат пока на вырост. С запасом. Что будет получаться и не увянет ли цветок, едва раскрывшись, покажет самое близкое время.