Ещё важнее, что местами изменились комментарии, рядом с торжественно-патетическими появились серьёзные анализы, авторы которых совершенно не собираются исключительно петь осанну. И среди каналов, свежим взглядом осветивших острую тему, даже такие не слишком заметные, как «Подмосковье». Вот уж никак не думал, что там заведут разговор про страшную, просто чудовищную судьбу миллионов (!) наших военнопленных. Я много о них читал и раньше, знал про знаменитую сталинскую фразу о том, что у нас нет пленных, есть только предатели. То есть «предателями» была чуть ли не половина советских солдат, например, попавших в окружение. На передаче подчёркивали: попав в окружение, войска могут продержаться три-четыре дня, после чего у них кончаются боеприпасы, и они становятся безоружными. «Почему вы сдались врагу, а не застрелились?» – спрашивал следователь измученных солдат, попавших всё-таки к своим. Но пленные американцы, французы и прочие хотя бы получали помощь от Красного Креста. Наши не видели и этого: какая ещё помощь гнусным предателям!
А немцам какая была корысть кормить бесполезных людей?! Позже, говорили обозреватели из «Подмосковья», они спохватились и стали использовать пленных на работах в Германии, но сколько сотен тысяч успело до того умереть просто от голода.
Посочувствуйте, господа, германскому командованию: миллионы пленных – это сколько же надо им еды! И главное – зачем их кормить? На передаче в «Подмосковье» вспоминали про запрос немецкого генерала, руководившего осадой Ленинграда: что делать, если многомиллионный город захочет капитулировать? Ответ из Берлина был однозначен: капитуляцию не принимать. Пусть сперва все передохнут.
Для меня было новым узнать на передаче, что у немцев было… «право» морить пленных голодом: в международных соглашениях о правилах ведения военных действий не было соответствующего запрещения! Надо думать, такая возможность просто не приходила законодателям в голову.
Заключительный кадр из «Белого тигра» – Гитлер с горечью признаёт: война проиграна, а он ведь всего-навсего хотел осуществить вековую мечту западного обывателя – уничтожить ненавидимых евреев и этих русских варваров, занимающих такую прекрасную территорию, очень нужную арийской расе господ.
А на историческом канале «365 дней ТВ» показали документальную ленту про «ту сторону»: кадры немецкой хроники, как выглядели немецкие мирные граждане после того, как паровой каток войны с рёвом и лязгом прокатился по всей Германии. Городов просто не было, порой даже скелетов бывших зданий, просто горы щебня и отверстия, ведущие в уцелевшие подвалы, в которые заползали женщины и дети, голодные, в невообразимых лохмотьях, с тоскливой безнадёжностью в глазах. В точности такие же глаза были у наших женщин и детей в подвалах Сталинграда. Не знаю, насколько это верно, но говорили, что наше командование не разрешало эвакуировать сталинградских мирных жителей: пусть наши солдаты с ещё большим ожесточением сражаются с врагом, зная, что защищают не пустой город!
Впрочем, думаю, что немецким женщинам и детям было сложнее, чем нашим: они не могли рассчитывать на сочувствие тех, кто незадолго до того получил точно ту же долю горя в завоёванных гитлеровцами странах. Централизованного германского правительства фактически уже не существовало, союзным войскам было не до них. На экране – железнодорожный состав, теплушки, забитые тысячами стариков, женщин и детей. Во время бомбёжек их вывезли из Эссена в Баварию, но баварцам хватало своих забот, и вот их снова вывезли обратно, в Эссен, везли две недели и всё это время не кормили. А когда они приехали, Эссена уже не существовало, их просто высадили на груды кирпичей.
Глядя на эту сцену, я вспоминал себя мальчишкой в блокадном Ленинграде. Помню, как я брёл в ещё работавшую школу и на углу на газетном стенде прочитал стихи, строчку из которых помню до сих пор. Там говорилось, что мы когда-нибудь победим, а уж тогда «…и немки подлые рожать не будут немчуру». Помню, что строчки эти меня зацепили, но не сказать чтобы возмутили, ненависть к врагам кипела во всех нас.
Впрочем, не во всех. Мой сверстник, внук моей преподавательницы, увидел зимой пленных немцев, разбиравших завалы разрушенных фашистскими бомбами ленинградских домов, остановился, посмотрел ещё раз на эти жалкие фигурки, дрожащие в своих шинельках на рыбьем меху, и вдруг сказал матери: «Но им же холодно!»
Мне кажется, в этой фразе – весь русский человек, с его отходчивостью: после того как враг разбит, злость пропадает, и мстить уже не хочется.
Кадры раздавленной Германии чередовались в фильме с кадрами победоносного шествия немцев по покорённой Европе. Особенно запомнился кадр: торжествующий Гитлер и лес, лес, лес вскинутых в нацистском приветствии молодых рук: весь кадр – одни радостно вытянутые руки. Зиг-хайль! В другом кадре – знамёна со свастикой в крепких руках красивых, стройных, мускулистых молодых тевтонцев, этих «белокурых бестий», гордо устремивших взгляд голубых глаз в светлое будущее. И голос за кадром: «В восемнадцать лет они завоевали мир, в двадцать два – потеряли всё». И в следующем кадре – растерянные лица тех же, но только голодных оборванных парней, которых теперь не берут на работу, потому что они состояли в нацистской партии. «А что я мог делать? – спрашивает один из них. – Меня вызвали и сказали: вон у тебя рост 180, ты должен вступить в партию! А теперь я никому не нужен…».
Могут сказать: ну да, так было, но вот посмотрите, как теперь живут эти немцы, какие у них аккуратные домики, какие цветники перед окнами, как они (сам видел!) моют шампунем и без того идеально чистый тротуар. Всё это правда. Германия сейчас блестит, как новенькая монетка. Но глубоко в душе многих прочно засело оскорблённое чувство обманутого человека, тоска по утерянному образу юберменша, сверхчеловека. Мы привыкли смеяться над пропагандой Геббельса, но она была не так уж глупа и своё дело сделала. Страшная это вещь – пропаганда, и не только фашистская. Отравленные пропагандой поколения с той и с другой стороны – это как граната с выдернутой чекой.
Надо признать, что немцы всё-таки сделали из своего поражения выводы и реваншистам особого хода не дают. Мы своих сталинистов великодушно простили, немцы нацистов – нет. За изображение свастики очень строго накажут, в печати нацистскую пропаганду вы не прочтёте. Тем, кто требует возвращения Германии Восточной Пруссии с Кёнигсбергом, говорят: вот из-за таких, как вы, мы эти земли и потеряли. Но «таких» всё равно достаточно. Помните, как это у Бертольда Брехта: «Ещё плодоносить умеет чрево, которое вынашивало гада».
Но вернусь к «Белому тигру». Это фильм-притча, сюжет которой навеян знаменитой книгой Германа Мельвилля «Моби-Дик». «Белый тигр» – это немецкий танк-фантом, символ абсолютного зла, неуловимый и неуязвимый. Он не создан на заводах Германии, его боятся сами немцы. Похоже, что в нём даже нет экипажа. Он порождён войной, он самозародился, материализовался из духа войны и убийства. Он безжалостно расстреливает советские танки и бесследно исчезает. И этому устрашающе выглядящему чудовищу противостоит русский солдат, горевший в танке, но чудом выживший и в результате приобретший магическую возможность общаться с танками и полный решимости одолеть, сжечь «Тигра». Но зло непобедимо, так же как и добро. Схватки добра и зла не могут закончиться окончательной победой одного из них. Война заканчивается, но битва продолжается, она не кончится никогда.
Так что нам с вами предстоит увидеть в жизни ещё много интересного.
Владимир ЖЕЛЬВИС, профессор ЯГПУ им. К. Д. Ушинского.