Вторая Ударная возвращается с войны

Здесь, в узком коридоре, прозванном Долиной смерти, прорывалась из окружения 2-я Ударная армия генерала Власова, призванная пробить брешь в блокаде Ленинграда. Армия, бойцы которой будут официально названы предателями, которых даже хоронить не стали… А те, кто выжил в этом страшном месиве, будут долго молчать о том, что воевали здесь. И только благодаря зародившемуся поисковому движению, которое основал уроженец здешних мест Николай Иванович Орлов, страна через десятки лет после войны узнала правду об одном из самых трагических поражений Советской армии в сорок втором.

На весеннюю вахту в Долину смерти под Великим Новгородом вместе с поисковым отрядом «Гвардия-Шкраб», которым руководит сын Николая Орлова Александр Николаевич, отправилась и наш корреспондент Марина Морозова.

Солдатское имя на фляжке

Мы случайно разговорились о предстоящей вахте с рыбинским парашютистом Александром Савельевым, который уже пять лет ездит в Мясной Бор, бывая там за сезон 5 – 6 раз. Держу в руках солдатские медальоны, пожелтевшие фотографии, пробитые осколками каски и котелки и слушаю рассказ бывалого поисковика. А он, остановив поток моих вопросов, резанул ладонью воздух: «Поехали с нами! Сама всё увидишь. Поймёшь, что такое война, пройдёшь по болоту, узнаешь, как метались под бомбёжками остатки брошенной армии, израненные, голодные бойцы… Я вот тоже воспитан был при коммунистах, в комсомоле и пионерии, знал про войну по учебникам. Но только здесь выхолощенная, переписанная история открывается истинным своим лицом. И ты сам, без навязанных официозов, забираясь по локти в ледяную воду, разбирая по клочкам содержимое воронок, понимаешь – не были предателями бойцы 2-й Ударной. Они воевали до последнего».

Самый первый медальон, который Александр отыскал в раскопе, принадлежал Фролову Егору Филипповичу из далёкой Новосибирской области. Нашлись его родственники, которые забрали останки деда и похоронили на родине. Письмо его внучки Светланы Владимировны Савельев хранит в своём домашнем «вахтенном» музее:

«Низкий поклон и огромнейшее спасибо за ваш благородный, нелёгкий и столь нужный для всех труд. Меня просто переполняют эмоции. От всех родственников, от детей погибшего дедушки – Веры Егоровны, ей 75 лет, Надежды Егоровны, ей 73, от всех его внуков и правнуков – а нас восемь у него – огромное сердечное спасибо! С детства, когда стало работать моё сознание, я знала, что дедушка Егор Филиппович пропал без вести. И всё это время, а мне уже 48, хотелось узнать о нём хоть что-нибудь. Где он погиб, как похоронен и похоронен ли? Вы даже не представляете, какой взрывной волной накрыло нас это известие о том, что дедушка нашёлся. Было море слёз, но это были слёзы радости. Его дочери помнят, как, провожая на фронт, бежали за машиной и кричали: «Папа, возьми нас с собой». Моя мама была постарше и помнит, как часто он брал её с собой в поле – он был бригадиром полевод­ства до войны, и я помню, как мама всегда говорила: «Как мне не хватает отца!»

Наконец-то через столько лет он обрёл покой на родной земле. Александр Владимирович, долгих вам лет, здоровья. Теперь вы для нас как член семьи, крёстный нашего деда Егора Филипповича…».

И вот мы уже мчимся по направлению к Твери. В рюкзаке – спальник, тёплые вещи, резиновые сапоги и калоши, нож, шахтёрский фонарик, сухпай, фотоаппарат, диктофон… Болотные сапоги 39-го размера уже нашёл для нас с Надеждой – женой Александра Савельева – командир «Гвардии» Александр Николаевич Орлов.

Можно было бы сократить путь, но мы заезжаем в Тверь. Здесь назначена встреча с Натальей Назаровой, командиром поискового отряда «Поколение». Я слушала удивительную историю, связавшую Тверь, Рыбинск, Барнаул, Сыктывкар.

В прошлом году Александр Савельев нашёл в болоте останки солдата. Но без медальона. Собрал косточки, вещи, среди которых была немецкая фляжка. Он тогда подарил её своему барнаульскому другу-историку Дмитрию Веину. А тот через месяц звонит: «Саня, а ведь я отчистил фляжку и обнаружил нацарапанные надписи! Имя, фамилия, звание, адрес! По общей базе данных Саша отыскал: Гусев Владимир Василь­евич, 1904 года рождения, Калининская обл., Старицкий р-н, Кошовский с/с. Последнее место службы 830 АП (наверно, артиллерийский полк). Воинское звание – ст. сержант. Причина выбытия – пропал без вести в июне 1942 года».

Савельев сделал запрос в штаб объединения поисковых отрядов «Долина» – может, найдутся родственники. Но безрезультатно. Саня нашёл на карте деревню Быково-Репинки, название которой было нацарапано на фляге. Должны же быть родные! Выручил Интернет – Александр обратился за помощью в группу «НИВПЦ Подвиг» в социальной сети «Вконтакте». И скоро ответ пришёл. Родных бойца отыскала Наталья Назарова. Он ушёл на фронт, оставив жену и четырёх маленьких дочерей, но так и не узнал, что в январе сорок второго у него родился сын. Дети уже и надежду потеряли найти без вести пропавшего отца. И вот она, весточка с войны!

Сегодня на помощь твер­скому отряду пришла новгородская «Гвардия-Шкраб».

На Ржевско-Вяземском плацдарме тверские ребята отыскали 90 убитых на марше. Среди поднятых солдатских вещей – пожелтевшая повестка в военкомат. Слов уже не разобрать. Но сохранённый документ Наталья передала Савельеву. А в Новгороде Саша отдаст его поисковику со стажем Сергею Солодянкину, эксперту-криминалисту, заместителю министра внутренних дел Республики Коми. Десятки тысяч таких вот нечитаемых свидетельств войны сумели-таки прочитать в Сыктывкаре Сергей и его помощники. Каждый прочитанный бланк в солдат­ском медальоне, слова, нацарапанные на котелках, кружках, прочих предметах, поднятых в местах боевых действий, – это солдат, вернувшийся с той далёкой войны спустя 70 лет…

Мясной Бор

В Новгороде на задворках старого дома нас встретил сам Александр Николаевич Орлов, командир поискового отряда «Гвардия-Шкраб» – в солдат­ской каске и со знаменем в руках. По крутым ступеням спускаемся в подвал, который здесь зовут «гестапо» (в нём, говорят, «работали» тогдашние НКВДэшники). Узкая дверь – и словно машина времени опустила тебя прямо в сорок второй… Здесь собран богатейший военный арсенал того времени – и наш, и немецкий, поднятый из новгородских болот и вывезенный на большую землю поисковыми отрядами. Множество предметов солдатского быта, фотографии, письма, посуда… На стене – фото Николая Ивановича Орлова, который уже в сорок шестом начал поисковую деятельность в Мясном Бору. Его семья вернулась из кировской эвакуации, он работал на железной дороге у Мясного Бора и Спасской Полисти, как раз там, где погибла та самая 2-я Ударная армия. Как это было?

Когда Ленинград оказался в блокаде, предпринимались шаги для освобождения города на Неве от вражеской осады. В январе 1942 года началась Любанская операция – войска Волховского фронта пошли в наступление. 24 января 1942 года 2-я Ударная армия прорвала немецкую оборону у Мясного Бора и устремилась к блокадному Ленинграду. Они продвинулись на 75 км к западу и на 40 км к северу, не дойдя 6 км до Любани, куда прорывалась подмога изнутри кольца. Ставка приказывала наступать всё дальше и дальше, хотя 52-я и 59-я армии не смогли расширить четырёхкилометровый «коридор». Так образовалась Любанская «бутыль» — территории площадью в 3 тысячи кв. км с узкой горловиной в месте прорыва от Мясного Бора до деревни Кречно, по которому шло снабжение наступавших частей. Немцы стянули сюда свежие силы, превратив своим ураганным огнём истерзанную полоску леса в сплошное месиво. Подавить его наша артиллерия уже не могла. 19 марта немцы перекрыли дорогу у Мясного Бора. Доставка войскам 2-й Ударной продовольствия и боеприпасов совсем прекратилась.

На выручку окружённым Сталин направил отличившегося в боях под Москвой командарма и кавалера орденов Ленина генерала Власова. Он понимал: надо немедленно любой ценой выбираться из наглухо завязанного мешка. Но Сталин запретил отход. Пытаясь выйти из пекла, наши солдаты неимоверными усилиями сумели пробить коридор в деревню Мясной Бор шириной от 200 до 400 метров… Но управление войсками было нарушено. Машины встали, кончилось горючее. Вывоз раненых прекратился. Прорыв захлебнулся. Генерал Власов сдался в плен. В конце мая штаб армии отдаёт наконец приказ уничтожить технику и прорываться к Мясному Бору, тяжело раненных оставить. А к июлю всё было кончено… Тела десятков тысяч солдат, не вышедших из окружения, хоронило само болото.

Лесные обелиски

Мы ехали на броне двух тягачей по Южной дороге, пересекая разлившуюся в половодье речку, уставленную бобровыми плотинами. Вокруг, насколько хватает взгляда, ещё лежал клочками снег и – воронки, траншеи, окопы, «пригорки» дотов, редкие уже остатки танков и орудий. Двенадцать километров до базы, но тягачи их прополз­ли за час. Однажды впереди идущий ГТТ сел днищем на льдину, и пока он выбирался с помощью троса, я разглядела впереди небольшой памятник у дороги: на трёх штыках, устремлённых вверх, закреплена шпала, в которую вбиты гильзы, образуя слова «Мы победим»! Эту шпалу нашёл в болоте Николай Иванович Орлов, её вывезли из леса, и надолго она осела в запасниках музея. Спустя много лет сын Орлова Александр, принявший от отца эстафету поискового движения, сделал её бетонную копию. В шпалу вбили гильзами «Мы победим!» и привезли её сюда. На кончиках штыков – звёзды, а в них – цифры в память о воевавших здесь 2-й, 52-й и 59-й армиях. У подножия – стихи Николая Ивановича, а рядом – православный крест.

Такие нехитрые, но душевные памятники не раз встретятся нам на болоте. Сделаны они руками поисковиков на соб­ственные деньги. Свои нехитрые «мемориалы» устанавливают студенты и школьники, приезжающие сюда со всех уголков России. Простреленные каски на бугре из валунов, пирамида из винтовок, а то и просто табличка на дереве рядом с местом, где был найден боец.

Мы прибыли на базу – прос­торную поляну, сплошь «утыканную» большими и маленькими воронками. От прошлой стоянки остались настилы для палаток – воды здесь столько, что сухой земли найти почти невозможно. Стволами деревьев выложены и тропинки. Разгрузили тягачи, вычистили настилы, поставили палатки. Пока мужчины обустраивали лагерь, мы с Надеждой сварили обед на костре. Вода – болотная, бурая, но прозрачная, из глубокой воронки. Давно я не пробовала такого вкусного чая…

Первые находки весенней вахты

Мужская половина нашей четвёрки – Александр Савельев и Сергей Солодянкин вместе с другими поисковиками отправились в разведку, прихватив с собой металлоискатели, щупы и лопатки. А мы устроились у костра с Александром Ивановичем Орловым, и я записывала на диктофон его рассказ о 2-й Ударной, историю которой он и его друзья из Рыбинска, Новгорода, Сыктывкара, Тюмени, Барнаула, Казани, Риги и других городов вместе со студентами и школьниками поднимали из-под болотного мха, наматывая десятки километров за вахту там, где с оружием в руках пытались выйти из окружения солдаты, оставшиеся верными своей Родине. Горький рассказ о том, что и сегодня, по большому счёту, эта история мало интересна государству, как и пропавшие без вести бойцы…

Уже стемнело, когда вернулись разведчики. И вот он, первый результат – Саша Савельев нашёл бойца, первого в весеннюю вахту 2012 года новгородского отряда «Гвардия-Шкраб». До начала вахты 2012 года на его счету уже 58 поднятых из болота солдат.

Забегая вперёд, скажу, что в первые же дни наша четвёрка отыскала трёх солдатиков, а к концу вахты, когда в работу включились поисковые отряды из Коми, Ухты и Барнаула, поисковики раскопали останки более чем 30 бойцов 2-й Ударной армии. Среди них – и мой старший лейтенант, к сожалению, безымянный. А ещё – «подписная» сапёрная лопатка, на рукоятке которой нацарапаны слова. Их обязательно прочитает наш криминалист Сергей Солодянкин. Кто знает, может быть, там имя солдата. И, не теряя веры, ждут и ждут седые внуки молодого деда!

8 мая останки бойцов, поднятые в 2011-м и 2012-м, будут с воинскими почестями похоронены на воинском мемориале в Мясном Бору. Сюда приедут родные тех, чьи имена удалось установить. Но всё это – впереди, а я, завернувшись в спальник на зелёном лапнике, так и не смогла уснуть до утра… Где-то рядом токуют тетерева, лес просыпается тысячью птичьих голосов, за краем палатки расцветают подснежники. Скоро подъём – начинается и моя вахта…