Где время встречается с вечностью

...Мы въезжали на Синай со стороны Израиля под тихий плеск волн Красного моря. Вечер клонился к глубоким сумеркам, и уже через полчаса езды за окнами автобуса еле различались очертания берега и строений на нём.

В свете фар и от лунного света, словно снег, белел рядом с обочиной песок. Я представила себе заснеженный холодный Ярославль и карту мира с коричневым пятном Синая на ней, узкую шоссейную ленту, по которой мчится наш тёмный автобус. Как же далеко мы от дома! Где она, цивилизация? Бездонный мир слился сейчас в этом месте, и сорок ярославских паломников преодолевают его километр за километром.

Утром нас ждала ранняя служба в монастыре Святой Екатерины, и многие решили причаститься на литургии Святых Христовых Таин. Отцы наши – батюшки – благословили на это всех. Устроившись на сиденьях впереди салона, начали они исповедь.

К девяти вечера мы уже подъехали к маленькому не то городку, не то посёлку Сент-Катарина, окружённому горами. Над нами было только чёрное небо. И единственными огоньками, которые вдруг возникли за шлагбаумом, у которого остановился автобус, были огоньки местного отеля «Екатерина-плаза», названного так в честь монастыря Святой великомученицы Екатерины, одной из святынь в этой местности и всего православного мира.

Другой объект внимания и поклонения здесь паломников и туристов – гора Хорив, или гора Моисея. На неё нам тоже предстоит взойти. А пока нас ждал скромный постный ужин, как и подобает перед причастием. Ночлег в домиках-номерах со всеми бытовыми удоб­ствами (но не всюду, увы, работающими в полной мере), вечернее молитвенное правило и сон, на который нам отводилось часа четыре. А потому, когда забренчали один за другим (для подстраховки) два телефонных будильника, я и мои соседки пробуждались, словно и не спали вовсе.

Всё здесь с первого шага свидетельствует о древности построек. Дотрагиваешься ладонью до шершавых серых стен и словно щупаешь само время. VI век, времена императора Юстиниана, по приказу которого и был возведён монастырь. Но первый христианский храм появился здесь ещё в IV веке благодаря Святой Елене, матери императора Константина Великого. Имя этой замечательной женщины-христианки неразрывно со всеми святынями Святой земли от Иерусалима до Синая. Вот и здесь, где Господь явился пророку Моисею, она тоже поставила храм, откликнувшись на просьбу монахов-отшельников, начавших уже обживать суровый Синай.

Моисей, вождь и законодатель еврейского народа, Божий избранник, как многие знают о нём, вывел свой народ из египетского плена и сорок лет водил его по Синайской пустыне, прежде чем открыть перед ним путь в землю обетованную. Трижды беседовал он с Господом здесь, на Божией горе. Однажды Моисей пригнал к её подножию стадо овец своего тестя. И увидел вдруг объятый пламенем и несгорающий куст терновника. Удивлённый явлением, решил пойти и посмотреть на него. И услышал голос из его середины. «Моисей! Моисей! Не подходи сюда; сними обувь с ног твоих, потому что место, на котором ты стоишь, – святая земля. Я Бог Авраама, Исаака и Иакова». И закрыл Моисей лицо своё, потому что боялся смотреть на Бога. Иди к фараону и выведи народ Мой из Египта», – говорил ему Господь. Но страшась своего недостоин­ства и представляя те затруднения, с которыми придётся столкнуться ему, ссылаясь на своё косноязычие, Моисей несколько раз отрекался от того великого дела, на которое посылал его Господь. Но Бог обнадёжил его Своим присутствием и Своею помощью и дал ему власть творить чудеса, чтоб и народ израильский поверил в него. На горе Хорив получил Моисей и скрижали завета, которые дал Бог народу своему, рассказывает Библия.

Всем нам, конечно, тоже хотелось взойти на гору, увидеть терновный куст, который растёт у её подножия в монастыре Святой Екатерины, куда и пришли мы на ночную литургию.

Тяжёлые деревянные двери лишь приоткрылись перед нами, и мы один за другим переступили порог главного монастырского храма Преображения Господня. Внутри горят лишь свечи. Электрического света здесь нет. Греческое «Кири елейсон» льётся вязью слов откуда-то со стороны. Понемногу присмотревшись к обстановке, замечаем монахов, читающих Псалтырь. Литургия ещё не началась. Это – часы, предшествующие литургии. Замечаем высокие, словно троны, стулья по сторонам, на них уже сидят паломники-греки, но есть и свободные места, присаживаемся и мы.

Батюшкам нашим по предварительной договорённости разрешили служить литургию вместе с греческими священниками, и мы несказанно рады за наших отцов. Тишина в храме. Никаких походов, переходов с места на место.

В службе греков, если вслушаться и имеешь всё-таки представление о наших службах, всё понятно. Да и Господь помогает. Поэтому не стоишь, как чурбан. Когда надо, рука сама тянется перекреститься, а голова склоняется в поклоне. И вот начинается причастие. Наши женщины многие переоблачились в светлые платочки. Стоим друг за другом, руки, словно ангельские крылышки, сложены на груди. Счастливые. Так подходим к чаше – русские, греки, болгары – вселенское Православие.

В конце службы монахи выносят для паломников из алтаря ларец с частицей мощей Святой великомученицы Екатерины, и после прикладывания к нему нам подарили по серебряному кольцу с надписью на греческом «АГIА АIКАТЕРINA» «Святая Екатерина».

Рассвет, как и сумерки, на Синае наступает моментально. Вот и за окнами, они под самыми сводами храма, уже светло. Теперь можно обстоятельно осмотреться вокруг. Своды храма поддерживают двенадцать массивных колонн, по шесть с каждой стороны. Они – словно календарь, на каждой своеобразные эмблемы месяца года, отражающие христианские празд­ники. Пол устлан мраморными плитами. Резные деревянные двери – ровесники храма, стоят тоже с VI века. Но осмотреть всё просто нет времени, нас уже ждут в музее монастыря и у купины, однако к многочисленным мощам, хранящимся в нишах храма, всё-таки успеваем приложиться и помолиться у них.

Купина Неопалимая и впрямь зеленеет развесистыми своими веточками. Говорят, ещё недавно к ней можно было подойти и прикоснуться рукой, но теперь её оградили от туристов и паломников оградой – не дотянуться. А то каждый, несмотря на монастырский запрет, стремился-таки оторвать листочек или веточку. Мы же просто полюбовались ею и сфотографировали куст сквозь решётку. Растёт он рядом с храмом, единственный прижившийся здесь отросточек той легендарной купины, на месте которой и построен храм, корни её под его престолом.

В музее монастыря нам тоже ходить бы и ходить. Здесь и древние иконы, и книги. Но опять время сжимается до минут. Гид рассказывает: в монастырь Святой Екатерины делали богатые вклады русские цари, здесь много русских икон, вот и колокола обители – дар России. То-то слышится что-то родное в их звоне. В музее встретились мы с группой тутаевских паломников. Но тоже сиюминутно. У них – свой путь, у нас – свой. Во второй половине дня нам подниматься на гору Хорив, гору Моисея.

...Сборы на это недолги. Удобная обувь, шерстяные носки на ноги. Тёплая вещь в сумку, спускаться будем уже в сумерках. Фотоаппарат, диктофон. Да, ещё 20 долларов на всякий случай поближе в карман. Вдруг придётся часть дороги ехать на верблюде. Подъём нелёгкий, обещает гид. Заранее подумайте, как будем совершать восхождение. Есть два пути: монашеский, пеший от начала и до конца, и другой, когда треть пути можно подниматься на верблюде. Потом всё равно придётся идти пешком до пункта, где сходятся оба маршрута, и дальше уже, до вершины, обе группы пойдут вместе по ступеням. Какие это будут ступени, нам ещё предстоит узнать!

Апока едем в автобусе по направлению к монастырю. Останавливаемся, обходим его стороной, и вот тут верблюжье стадо и юркие погонщики всех возрастов буквально атакуют нас. Что выбрать? Соглашаюсь ехать на верблюде. Тоже вроде интересно попробовать, когда ещё такое представится.

Отец Михаил, он духовное чадо отца Павла (Груздева), взял в паломничество скуфейку батюшки и каждый день с утра благословлял нас ею, прикладывая к нашим болящим, несобранным, порой совершенно пустым головушкам. Благословил ею и перед восхождением. Так что двигаемся в путь.

С трудом и с помощью тех же погонщиков забираемся на бедных животных, и вот где начинаются страхи. Верблюд – он и есть верблюд упрямый. Да ещё чувствуя нас, седоков аховых, то вдруг понесётся куда-то к пропасти, то встанет, и ни с места. Погонщика рядом нет, с верблюда не сойти, пока не запоёшь молитву Господню – просто беда! Но кое-как доехали до перевалочного пункта. Слава Богу! Слезли. А кто-то, между прочим, то ли с верблюдом повезло, то ли просто удобно сел на него изначально, ехал припеваючи и даже фотографировал окрестности.

Они, казалось бы, не меняются. Голые коричневые скалы, словно вздыбленные из земли в дни её творения. Но смотришь потом на снимки, и нет ни одного похожего.

Гора Хорив, гора Моисея – высота её 2285 метров. Нет ни одного паломника, ни одного туриста, который бы, приехав в эти места, не хотел подняться на неё. Мы восходили на гору с немалыми искушениями. Верблюды из их числа. А потом оказалось, что, несмотря на запрет подниматься на вершину без группы и главное – без проводников из местных, несколько человек и я в том числе его нарушили. На диктофоне потом я чётко прослушала это наставление, а там, на горе, в пути даже вспомнила о нём.

Шли мы вперёд с несколькими нашими женщинами, словно старались догнать ушедшую вперёд часть группы или в надежде, что идущие за нами догонят нас. Шли торопились, не останавливались. А наших всё не было и не было. Кто-то из нашей пятёрки поот­стал. Ступеньки брали чуть ли не приступом. Кто-то вырвался вперёд. Фактически поднялись на вершину в одиночку, но дошли. Там православная часовня в честь Святой Троицы и маленькая мечеть, около которой дежурит местный бедуин. По-русски он не понимает, а на анг­лийские слова лишь кивает головой.

Вид с вершины непередаваемый. Небо близко. И вокруг горы, горы. Часовня закрыта, она на самом краю пропасти, и заглянуть вниз страшно. Потом я прочитала об этом моменте у Паисия Святогорца, он жил в этих местах и тоже поднимался на гору Хорив. На него там нашло большое смущение. И не случайно, наверное, его сокелейник – старец Моисей, который и сейчас живёт на Синае, попенял нам всем, когда на другой день мы побывали у него в гостях: «Что это за упражнения такие духовные – подъём на гору Хорив. Молиться надо. Ночью вставать на молитву. Брать на себя подвиг полного поста хотя бы один раз в неделю, если хотите кого-то из близких вымолить». В самом деле, для чего мы шли на вершину? Полюбоваться красотой? Сделать уникальные снимки? Преодолевая свою немощь? А, может, отдавая дань гордыне?

В древние времена на монашеской тропе за каждым поворотом сидел старец и исповедовал поднимающихся по ней монахов каждый раз по одному греху. Старец Стефан, любивший пустынное и безмолвное жительство, многие годы нёс это послушание на одном из поворотов. Так и отошёл ко Господу, молясь за идущих к вершине. В костнице монастыря Святой Екатерины мы видели его мощи сидящего в облачении.

Нам же за непослушание и «отрыв от масс» отец Сергий дал епитимию: не допустил до следующего причастия.

С группой мы встретились, едва спустившись с вершины. Наши ещё только направлялись туда после того, как напрасно прождали нас в пункте сбора. Подниматься второй раз вместе со всеми не было сил, и мы остались ждать своих у бедуинской хижины. Спускались же к подножию все вместе.

Шли уже под светом луны. Фонарики, которыми запаслись на случай ночного восхождения, не потребовались. Так было светло вокруг.