О вечном замолвите словечко

Итолько вечное, а подчас прекрасное – театр (Марк Розовский и его юбилей), кино (Андрей Тарковский и его юбилей), архитектура (ренессансные виллы в описании Ивана Тучкова) и совсем чуть-чуть литература (обсуждение – кто бы мог подумать! – лермонтовского «Героя нашего времени» и радость по поводу присвоения почётного звания Михаилу Жванецкому) старалось быть равным самому себе.

Было забавно наблюдать, как в редко выходящей программе «Дежурный по стране» осторожно шутил престарелый сатирик по поводу государственных наград и практики награждений. Обладая теперь почётным званием «Народный артист» (что само по себе смешно, ибо – ну какой же он артист, но «народных писателей» у нас давно нет, а «народный шутник» звучало бы хоть и уникально, но уж очень несерьёзно), получив официальное признание, Жванецкий понимал: не только неприлично, но и трудно пренебрежительно отзываться о практике такого награждения. Помню, как великий режиссёр Георгий Товстоногов, не получивший к очередному юбилею ожидавшуюся награду, с помощью художника-единомышленника издевательски-сатирически изобразил в своём спектакле «Современная идиллия» ордена Российской империи. Бутафорские награды усеяли театральный зад­ник и мундиры персонажей, подчёркивая малозначимость наград, которые «людьми даются» и людьми получаются, мало значат, если они есть, но кажутся тем самым виноградом, который зелен, если их не вручили. Так вот, Жванецкий, который при других условиях издевался бы над стремлением получать ордена и звания из рук первых лиц государства, старательно изображал благодушие, поскольку сам был только что увенчан. Вечное и прекрасное в виде художественного творчества с удовольствием прислонялось к не менее вечному, а в этом случае ещё и прекрасному в виде государственной власти, по достоинству оценившей творчество «шута».

Телеканал «Культура» хоть немного, но пытался подсуетиться, отбежать в сторону лёгкой, не хамской, и всё же – скандальности. Это чувствуется и в пережёвывании подробностей жизни семьи Тарков­ских, где Арсений Александрович не был верен своей жене, чем ранил, но одновременно и вдохновил своего сына Андрея. Чувствуется и в повествовании о карьере Марка Розовского, которая в общем-то складывалась вполне удачно, насколько можно говорить об удаче непрофессионального режиссёра, который всю жизнь ставит один длинный, подчас трогательный, под­­час скучноватый спектакль

«о времени» (в определённой степени) и «о себе» (как о главном героев этого времени), сочиняет тексты пьес, сочиняет – точнее, думает, что сочиняет, а на самом деле нашёптывает или нащупывает – даже не мелодии, а интонации. И нравится самому себе, своим близким, что не может не радовать в момент его 75-летия.

Тем не менее по-настоящему скандальным культурному телеканалу не удаётся стать. Не удаётся стать тогда, когда представители разных поколений с восторгом читают по книге фрагменты «Героя нашего времени», имея в подтекс­те себя – каждый, и молодая дама-поэт-критик, и немолодой мужчина-филолог. А ведь им приятно почувствовать себя властвующим над миром Печориным, которого успели сравнить, правда, без мотивировки, с кастратами и другими ущемлёнными в их «нижнем этаже» людьми... Не удаётся стать и тогда, когда говорят о юбиляре-Розовском, не вспомнив (вот он, повод для скандала, по крайней мере для эмоционального всплеска) о том, что его дочь в своё время едва не погибла в числе участников трагически известного спектакля «Норд Ост». Нет, вместо этого пересказывают дорогую сердцу юбиляра обиду-сплетню, связанную с постановкой инсценированной им новеллы «Холстомер» и эффектно названную самим юбиляром «конокрадством». Смысл сплетни и истоки обиды вряд ли кому-то сегодня, по прошествии почти сорока лет, понятны и интересны, а на эффектное повествование и всестороннее, многолюдное развёртывание этой «истории лошади» (именно так назывался спектакль, по поводу которого затаил обиду Розовский) каналу «Культура» не по уму, то бишь не по умениям.

Вдруг при изучении опубликованного текста телепрограммы подумалось: пусть с опозданием на неделю, но натужно скандальный канал НТВ решил отметить гоголевский день рождения. И поставил в программу, пусть полуночную, но всё же в воскресенье – уже 8 апреля – фильм «Мёртвые души». Что-то, и не только календарное опоздание, однако, царапнуло. Ах, да, жанр фильма в телепрограмме был обозначен как «боевик». И снова – подумалось: это что же, Чичиков на коне, а не в бричке, а Ноздрёв стреляет по-настоящему, и Коробочку «вскрывают», а Плюшкин коллекционирует не плесневелые корочки, а гниющие отрубленные головы?

Всё оказалось проще, как это принято на телевидении. Кто-то либо по недосмотру, либо от необразованности, либо из-за небрежности, а то из желания поиздеваться над безответным (и оттого особенно прекрасным!) классиком использовал гоголевское название для фильма о «представителе спецорганов», случайно напавшем на списки исчезнувших «неугодных высокопоставленных лиц».

Собственно, обзор теленедели на этом надо закончить. Ибо сетовать на отсут­ствие оперативности в информировании о собственной жизни – сколько можно? Приходится мне нехотя согласиться с давно прокламируемым мнением, да нет – убеждением моего коллеги, профессора Ермолина, о том, что телевидение – это бледная тень и осколочное отражение событий, а за актуальной информацией надо бежать в Интернет. Это касается и катастроф, вроде очередной авиационной, происшедшей в далёкой Тюмени, и повсе­дневных обстоятельств, вроде выборов мэра, происходящих собственно в городе, где мы живём. Случайные проговорки, не ожидаемые репортёрами или интервьюерами реакции, реплики, жесты из Интернета вылавливаются не то чтобы неприкрашенными – они именно вылавливаются. А из телевизора, как ни переключай каналы, только о процентах и можно узнать. Правда, это касается не только региональных, но и федеральных каналов, которым то ли наплевать, то ли непонятно как реагировать на региональные реалии, ибо недавно «пролетели» ситуации с дальневосточным, потом с саратовским губернаторами, теперь вот едва шепчут про губернатора Подмосковья, не комментируя утрату «чрезвычайного» статуса самым востребованным в России минист­ром. Где вы, политологи-комментаторы-социологи-интерпретаторы? Ау? Молчит телевизор, совсем как Россия в гоголев­ской интерпретации.

Так что первое апреля, обычный, хоть и воскресный день, с которого начался второй месяц весны, никого не обмануло. В меру сил и силёнок привлекло внимание к прекрасному. А в остальном – выдало лишь погодные аномалии и опускающиеся всё ниже пояса шуточки в субботних жен­ских посиделках главного, Российского, канала. В общем – лишь то, что не успело убежать от телекамеры.