Дома завещаны городу. Что было и что дальше?

Между тем сотни, если не тысячи бедолаг по разным причинам и тогда оставались в раннем детстве без родителей и оказывались босиком, в одной рубашонке на семи ветрах окружающей жизни. Но поди ж ты, как-то выжили. Как? Можно почитать классику, а можно, как научный сотрудник музея и автор выставки Марина Юрьевна Белова, пройтись ещё и ещё раз по городу, погрузиться в архивы, встретиться с людьми, которые что-то знают.

В результате перед нами открылся целый мир давней, к сожалению сейчас забытой традиции – общественной поддержки малых и слабых, немощных и неимущих. Одной из тех традиций, которые составляли основу мироустройства дореволюционной России.

Детские приюты, больницы, школы для девочек и мальчиков, где обучали ремеслу, и т. д. и т. п., открывались и существовали на добровольные пожертвования. Чьи? В 1846 году в городе был открыт Ольгинский приют. Кто был инициатором – неизвестно. «Губернские ведомости» указывали на «одного из местных граждан, который, воодушевившись благоговением к отеческим заботам монарха о призрении нищеты и примером отечественных городов, уже имевших детские приюты, сделал воззвание об основании приюта в своём городе».

Ярославцы на это воззвание откликнулись, а сам автор предпочёл себя не афишировать. Возможно, помня слова из Евангелия от Матвея: «Смотрите, не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас, иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного».

Деньги в фонд приюта тем не менее потекли. В течение первых двух лет он размещался бесплатно в доме городского головы Александра Матвеевича Пастухова. А в 1851 году состоялся переезд уже в собственное здание: собранных общественных средств хватило на приобретение двухэтажного каменного дома у князей Вяземских (позже не раз расширенный и перестроенный, он находится сейчас рядом с «серым домом» по проспекту Октября, 11).

Впрочем, некоторые инициаторы подобных акций и не думали скрывать свои имена, заранее зная, что они станут двигателями задуманного. Сбор средств на строительство Дома призрения ближнего (сейчас здание Демидовского университета на улице Андропова) был объявлен лично губернатором Алексеем Петровичем Мельгуновым. Он призвал «сложить капитал для приюта бедным сиротам, требующим воспитания». И сложили. Наи­более щедрым оказался Иван Яковлевич Кучумов, владелец крупнейшего тогда в Ярославле кожевенного завода: кроме пожертвований при жизни он завещал в пользу Дома призрения ближнего одну пятую часть своего состояния (!) – 20 тысяч рублей.

Дом был построен в 1786 году и справедливо считается старейшим подобным заведением в городе. Через тридцать с лишним лет при нём была учреждена Странноприимная палата для увечных и престарелых. «Ярославль искони славился благотворительностью», – пишет одна из газет в середине XIX века. Это становится его брендом, как сказали бы сейчас.

Вэтих заметках я не придерживаюсь хронологии – что появилось раньше, что позже, не так важно. Важно, что сама идея помогать слабому крепко укоренилась в городе. Настолько, что начатое благое дело, что бы ни случалось с его инициатором, тут же подхватывалось ещё кем-то, как эстафета.

Так случилось с Николаев­ским приютом (это здание в старорусском стиле на Московском проспекте, 43/10, сейчас в нём поликлиника – на снимке). Он создавался в период, когда Ярославская Большая мануфактура меняла владельца и много фабричных было выброшено на улицу. Почти у всех – дети. И тогда некто Алексей Иванович Трунов, купец, торговавший, представьте себе, алмазами, решил открыть для них приют. Купил этот дом, соответствующим образом его переделал и оборудовал, пристроил церковь. Потом дела у него пошли неудачно, и он обратился за помощью в городскую думу. Принять на себя необходимые расходы бюджет города не смог, но дума нашла другого благодетеля – купца А. Д. Топленинова. Тот взял приют на своё обеспечение. В том же здании открыл банк, определённый процент от прибыли которого пошёл на содержание приюта. Когда он умер, попечителем стал Леонид Николаевич Пастухов, сын всем известного Николая Петровича Пастухова, основателя знаменитого Пастуховского училища, но это уже другая история, тем более, о ней и так много написано.

Дети, как сейчас бы сказали, из малообеспеченных и неблагополучных семей кроме пищи и крова нуждались, понятно, и в медицинской помощи. И Ольгинский, и Николаевский приюты относились к Мариинским учреждениям, то есть находились под опекой ведом­ства императрицы Марии. Директором того и другого были врачи – в Николаевском Александр Александрович Виноградов, оставивший о себе добрую память на многие годы.

При поддержке благотворителей город старался заботиться об оказавшихся в беде детях с младенчества до подросткового возраста, когда те уже могли сами зарабатывать себе на жизнь. Поначалу брошенных, оказавшихся совсем без родных мальчиков помещали в больницу губернского земства и содержали там на средства городской думы. Потом был поставлен вопрос о приюте для мальчиков – он открылся в 1884 году и в память 25-летия царствования Александра II и был назван Александровским (площадь Челюскинцев, 10). Позже муж известной в Ярославле покойной купчихи Соболевой обнародовал её завещание – об организации на оставленные ею сред­ства ремесленной школы при этом приюте. Что и было сделано. Городские власти не оставили между тем внимания к сему заведению: гласные думы участвовали в ежегодных экзаменах, находили работу для выпускников, обученных столярному, слесарному, портняжному делу.

В том же здании было открыто убежище для внебрачных детей и подкидышей. Долгое время такие дети считались в стране изгоями. Суще­ствовавшее в Ярославле Общество врачей ещё раньше пыталось как-то узаконить заботу о таких детях, но получало отказ. Письма с подобными просьбами шли в столицу и от других граждан Ярославля, и от ярославского губернатора. Наконец разрешение было получено, в 1899 году убежище открылось на пожертвование ярославского купца Фёдора Евграфовича Вахрамеева и все последующие годы суще­ствовало на его счёт.

Первоначальное назначение названных мной зданий помнят сейчас немногие. Есть здания, «родо­словная» которых забыта совсем. Между проспектом Ленина и улицей Богдановича, рядом с Домом радио, стоит внушительных размеров жилой дом. Перед нами бывший сиротский дом Беляевой. Когда-то двухэтажный, он построен на земле, выделенной этой даме городской думой для устройства «вдовьего дома». Но потом её планы изменились, помощь детям показалась важнее. Анна Александровна Беляева (в девичестве Локалова, из семьи одного из крупнейших в губернии фабрикантов) построила на том же участ­ке баню, развела сад. На лето детей вывозили за город, у них была своя дача на Которосли, где они не только отдыхали, но и получали навыки сельскохозяйственного труда.

Анна Александровна умерла, не оставив распоряжений по поводу приюта. По просьбе городской думы заботы о нём и его содержание взяла на себя её сестра Елена Александровна, в замужестве Лопатина, удостоенная за это звания почётной гражданки Ярославля.

Отдельная тема – учебные заведения. Не касаясь её подробно, скажу только, что здание управления Северной железной дороги на Волжской набережной, возникшее как училище для девиц духовного звания, построено, оказывается, тоже на пожертвования. Главное здание педуниверситета на Республиканской приобретено для Епархиального училища Ярославской епархией у частного лица на деньги, собранные священнослужителями всей губернии. И такие примеры можно продолжать и продолжать, называть ещё имена, ещё адреса. К сожалению, сегодня их помнят в лучшем случае специалисты, а многие факты вообще открыты автором выставки впервые.

Большинство зданий бывших приютов, школ и других заведений, появившихся в городе на деньги и с участием благотворителей (подчеркну, не только богатых людей, но и сотен скромных граждан, делившихся подчас последним рублём), сохранились. К сожалению, ничто не напоминает о людях, чья добрая воля спасла сотни, если не тысячи ярославских детей, помогла им вырасти, встать на ноги, войти в нормальную жизнь.

Как сегодня используется наследство, завещанное когда-то городу? На фотографиях, представленных на выставке, и красивые фасады, и, увы, развалины.

– В нашем городе многие здания имеют историческую, архитектурную, культурную ценность. Некоторые обладают ещё социальной ценностью, но это, к сожалению, забыто, – говорит Марина Белова. – Может быть, пришло время это вспомнить? Социальная функция – задача государства. Там, где оно не справляется, должны подключаться благотворители, в том числе в наше время. Почему бы современным состоятельным людям не построить или восстановить сообща детский сад? Или отдать свой дом под садик, зная, что в них сейчас такая нужда? Сейчас часто цитируют Конфуция: нужно дать человеку не рыбу, а удочку, чтобы он сам её поймал. На мой взгляд, менталитет русского человека другой: у нас принято подавать милостыню, делиться с бедными тем, что имеешь, мы скорее отдадим ближнему рыбу. По-моему, это хорошее качество, во всяком случае в Ярославле сохранилось очень много его проявлений.