Выбор дела
Вся биография Ивана Серова была связана с лесом, его трудной и разнообразной судьбой.
Родился Иван Иванович в 1910 году в Иловецком уезде Мологской волости, в сказочно красивых лесах, что уже семь десятков лет покоятся на дне Рыбинского моря. С двенадцати лет летом работал на поле, зимой – на лесозаготовках. И, став взрослым, дело выбрал себе там же: четыре года был лесником, потом объездчиком в Иловецком лесничестве.
В 1933 году поступил в Костромской лесной техникум и с дипломом пришёл в Рыбинский лесхоз, как раз тогда и созданный по постановлению ЦИК и СНК «О выделении водоохранных лесов». В лесхоз вошли запретные полосы и эксплуатируемые леса площадью более 20 тысяч гектаров. Потом было сумбурное время реорганизации в мехлесхоз, леспромхоз, лесокомбинат, опять в лесхоз, территория увеличилась до 134 тысяч гектаров. Сейчас в ведении лесхоза около 107 тысяч га.
Уходил Иван Серов из лесхоза только на годы войны, а демобилизовавшись в сентябре 1945 года, стал инженером лесных культур, потом старшим лесничим – навсегда.
В этот же период создаётся Рыбинский лесной техникум, где на протяжении многих лет Иван Иванович по совместительству вёл курс лесных культур. По призванию он был ещё и учителем. Вот ведь сколько лет прошло, а бывшие ученики и коллеги с волнением вспоминают о первых его уроках! Он всегда проводил их в лесу, рассказывал о деревьях как о живых существах, ожидающих защиты и помощи от человека.
Он и в лесничествах, говорят, проводил семинары: также выводил работников в лес. Устраивал вроде экзамена. Шёл и срывал травинки у тропы. Спрашивал, что это за растение? Ну ландыш или землянику и горожане, допустим, знают, а что такое перловка? Или: о чём может рассказать известная многим заячья капуста? Сколько видов лютиков в лесах? И что за красавица-хохлатка Геллера?
Учил и учился
И сам он любил учиться, следил за лесной наукой, за передовым опытом. Иван Серов наладил и поддерживал постоянную связь с научными сотрудниками из Ленинградского НИИ лесного хозяйства, с лабораторией лесоведения АН СССР, помогал им проводить опыты и внедрять достижения в производство. При участии научных сотрудников в лесхозе впервые на больших площадях выращивались лесные культуры под пологом леса, велись уход за хвойными культурами и очистка от малоценного лиственного молодняка с помощью специальных средств. С 1951 года широко применялась таксация насаждений с использованием аэрофотосъёмки. При его жизни в лесхозе трижды проводились экспедиции центральных лесоустроительных предприятий. Маленький домик лаборатории лесоведения и сейчас стоит у конторы Рыбинского лесхоза.
Иван Серов уехал из Мологи уже зрелым человеком. И горько переживал смерть сотен гектаров утонувших лесов. Он перевёз родительский дом под Рыбинск и посадил возле него лиственницу, редкое дерево для нас.
О частной жизни его мало что известно – он и дома-то бывал меньше, чем в лесу. Знали, что у него красавица-жена, много моложе мужа. Не работает, растит дочку и очень уважает Ивана Ивановича. На службе он всегда был сдержан и спокоен. Старая контора состояла практически из одной комнаты, где размещались восемь руководителей лесхозовских служб: лесопосадки, заготовки древесины, инженер, лесоустроитель и т.д. Тесно, но свар не было, хотя споры случались. Серов всегда закрывал уши особыми заглушками – чтобы разговоры от дела не отвлекали.
Зелёное кольцо Рыбинска
Звание заслуженного лесовода России первым в Ярославской области получил Сергей Харитонов – директор Переславского дендропарка, самого северного в России. Вторым заслуженным лесоводом стал Иван Серов. На сегодняшний день таких заслуженных специалистов в области двадцать семь. Их портреты – на стенде в департаменте лесного хозяйства.
Больших наград лесникам тогда не давали. Не было у них, например, медали за отвагу в борьбе с пожарами в знойном 1972 году или почётных знаков за многолетнюю защиту лесов, за их восстановление.
А чего стоит, к примеру, сохранение 25-километровой зелёной зоны вокруг Рыбинска! Таких полос в области больше нет, а далась она Серову большой ценой. Когда создавали море, тысячи семей со своим скарбом и скотом насильно были перевезены в другие регионы. В первую очередь – к Рыбинску. И людям нужны были лес для обустройства, сено для коров.
Тогда вырубались целые боры в защитной зоне, оголялись площади недавних посадок. Инженер-лесовод Серов, вернувшийся с войны, вступил в борьбу за лес. Его обвиняли, что он лишает людей возможности держать скот. Пошли на Серова жалобы в Москву, аж в Верховный Совет.
Однако, как говорят его сторонники, был он не только убеждённым борцом за лес, но и умелым дипломатом. Он убеждал: лес легко уничтожить, а вырастить – попробуй! И однажды в разгар всяческих обвинений в его адрес каким-то образом он уговорил тогдашнего председателя горисполкома Анатолия Урова совершить путешествие в дальний 95-й квартал, где когда-то была деревушка Борзовка, а теперь выросла удивительная по красоте хвойная роща. О её вырубке и решался тогда вопрос. Поехали. «Газон» вскоре забуксовал. Пешком шли пятнадцать километров по лесовозной трассе с колдобинами по колено, потом через буреломы и болота, через еловую чащу и сосняки. А леса стояли там во всей красе, не тронутые топором, и такие невиданно красивые, что стало очевидно: их необходимо сохранить!
В горисполкоме именно тогда решался вопрос о размещении охранных лесных зон. И кстати пришло письмо из Москвы: инициатива лесного ведомства о расширении зелёной зоны одобрялась, но предлагалось найти возможность не ущемлять интересы населения.
Серов с другими лесоводами стали выделять лучшие места для покосов, а на лесопосадки и на уход за молодняком привлекать местную рабочую силу. Дел хватало всем. И, как видим, по сей день вокруг Рыбинска стоят леса, сохранено зелёное кольцо на площади двух тысяч гектаров.
Серовская роща
А недавно я оказалась в серовской роще. Издалека лес больше всего напоминал плотную тёмно-зелёную шеренгу молодых бойцов. Полвека для благородных кедров – только начало их четырёхвековой жизни. Полосы лиственницы по цвету ещё не отличались от них (была ещё ранняя осень). В предзимье они вызолотятся, прежде чем потерять свою мягкую игольчатую красоту.
Мой попутчик Валерий Волков рассказал, как Серов, можно сказать, вынянчил эти кедры: как ждали шишки из Зауралья для посадки, как особую сушилку соорудили – зимой орехи подсушивали. Летом сеяли семена на грядки питомника – был тогда он в Рыбинском лесхозе. И когда прорезались первые мягкие иголочки над землёй, Серов то и дело глядел на посадки, ласково прикасался к «лесу» на грядках. rentgirls.ch Будто ребёнка гладил по волосам. Выражение его всегда сурового лица смягчалось от взгляда на эти крошечные будущие деревья в сантиметр высотой.
– Почему он потом посадил кедр с лиственницей? – спрашиваю я, – ведь в природе нет таких лесов.
– А потому-то и посадил. Захотел посмотреть, что получится. Получилось прекрасно – как он и хотел!
Если посмотришь документы департамента лесного хозяйства, обязательно удивит количество кедров в северных районах. Больше всего в Рыбинском: Гришино, Займище, Глебово. Но перечисляются они единицами, в крайнем случае, небольшими аллеями. И вдруг – кедрово-лиственничная роща! И с названием – роща Ивана Ивановича Серова. Она начинается в двух шагах от нынешней конторы лесхоза.
Иван Серов ушёл из жизни в то время, когда над русским лесом сгустились мрачные тучи сумбурных решений власти, задымились пожары в брошенных беззащитных кордонах и кварталах. Стали умирать и разворовываться леса, гореть без присмотра. Сегодня речь идёт о спасении нашего зелёного сокровища, и это предстоит сделать таким, как Иван Серов, и его последователям.
Инна КОПЫЛОВА 
Ирина ПИЧУГИНА