Как подняться над унылой обыденщиной, по собственному опыту знает выпускница политеха, инженер-технолог ОАО НИИ «Ярсинтез» Марина Боброва. Старый год проводила она развёрнутой в одном из холлов главного корпуса института выставкой фотографий – она так и называется «Поднимись над суетой».
Выяснение того, что означает для неё это библейское выражение «суета сует», начали мы с автором выставки «от противного». Перво-наперво постарались вынести за скобки то, что называть так по её убеждению ни при какой погоде нельзя. Не могут быть суетой в нормальной семье бессрочные хлопоты хозяйки у плиты, а тем более пироги с грибами в духовке. Не может быть ею и повседневное общение с близкими. В этот круг входят помощь кому-то, и не обязательно в беде, друзья и дружба, входит домашний белый пудель Бобровых с ласковым человеческим именем Машенька. Несмотря на свою полную внешнюю похожесть на мягкую игрушку, по своим душевным качествам Машенька, уверены хозяева, своего имени заслуживает без всяких оговорок.
Она, суета сует, для инженера Бобровой не что иное, как людская злость и зависть, семейные дрязги, кулуарные сплетни, да мало ли чего ещё в том же роде. На время забыть обо всём этом можно, например, сделав по городу круг на велосипеде с обязательной остановкой на Стрелке, ну или полистать электронную книгу, подаренную недавно Марине мужем Андреем (он по специальности инженер-связист) – в той чудо-книге семь с половиной тысяч томов на любой интерес, под любое настроение.
Но самое верное средство подняться над суетой у Марины всё-таки только одно – взять в руки фотокамеру. Иногда для этого бывает достаточно просто взглянуть из окна служебного кабинета на институтский двор, знакомый, уж кажется, до последнего камушка. Если повезёт, увидишь в окно на расстоянии взгляда на ветке яблони-дикарки перебранку семейной четы хохлатых свиристелей.
Присмотришься повнимательнее, яснее станет, что там у них, у этих предвестников зимушки-зимы стряслось. У свиристелихи хохол в боевом положении, торчком, клюв воинственно приоткрыт, вот-вот клюнет в лоб суженого. А тот уступать не хочет, но весь от страху так и сжался, опасливо присел. Видно, есть бедняге, в чём повиниться. «Душевный разговор» – так, будто сквозь хитрую улыбку, назвала Марина этот забойный кадр – с него выставка и начинается.
В соседях у свиристелей с «Ярсинтеза» – рыжая дворняга с прошлогодней веткой в зубах – рыжая, впрочем, она только для нас с вами. Автор справедливости ради сходу уточняет:
– Где вы видите рыжую? Масти она у меня аб-ри-ко-со-вой.
Место рождения симпатичной «абрикосовой» псины – конура на подворье стадиона «Шинник». Ответственная съёмщица конуры недавно ощенилась, четверых щенят горожане сразу же разобрали по домам. Марина с Андреем – он и безотказный возница и консультант по фотоделу, тоже всю жизнь снимает – оказались в нужное время в нужном месте. Успели щёлкнуть крупным планом одного из щенков, того, чьи круглые, широко открытые в мир глаза были так полны интереса ко всему окружающему.
«Моя первая весна» – на вернисаже один из тех снимков, что сразу пришлись по душе зрителям. Так что рядом с подписью в первый же день появилась вежливое уведомление от автора: «Эта фотография уже нашла своего нового владельца».
Или вот в кадре выходит из воды с лошадью под уздцы крымская знакомая Бобровых – ветеринар из Симферополя Женя. В прибрежной Николаевке у неё свои лошади. Марине и Андрею так знакомо это непередаваемое никакими словами удовольствие от фирменного жениного аттракциона – купания верхом на лошадях. В начале мая, когда по всему степному и предгорному Крыму цветут синий шалфей и алые маки, Бобровы берут неделю за свой счёт – и вперёд, как они говорят, «на маки». Но дальше Крыма Бобровы не бывали – если, конечно, не считать, из времён шоковых реформ, когда инженерам месяцами не платили зарплату, Марининых шоп-туров в Польшу с приснопамятными клетчатыми сумками наперевес.
Наилучшее расстояние для них в дороге – такое, когда уехав из дома в выходной с утра пораньше, можно успеть вернуться в тот же вечер. Годится для таких выездов, в принципе, любое время года, но ещё больше, чем заветную грибную пору, любит Марина предзимье и особенно саму зиму, когда листва не перегораживает пространства, открывая перспективу до самого горизонта, когда по свежему снежку и дышится легче.
Вот распахнутый на все четыре стороны света кадр «Звезда по имени Солнце»: на снятом в студёную зимнюю пору пруду в селе Великом, кажется, всё так и звенит от мороза. Удалась только третья и четвёртая попытка. Выехав из Ярославля затемно, подоспели они тогда точно к восходу. Любят возвращаться на одни и те же места, даже когда предыдущие выезды бывали признаны удачными. Вот ещё великосельский пейзаж. Осень, озеро, давно требующие ремонта пустые мостки лодочного причала. А поднимешь глаза – видишь над озером стремительную, как оперение стрелы, гряду облаков.
– На юг полетели, – смягчает лёгкой улыбкой впечатления от сурового пейзажа автор.
Облака – тоже её тема. Вот эти, над Волгой в Ярославле, сняты с верхней набережной. Подсвеченные тревожным алым светом оказались они в Маринином объективе с первым лучом солнца – в четыре утра, 22 июня, а что это за день и объяснять никому не надо. Любят они памятные даты отмечать на колёсах. Как-то на
9 мая рванули к знаменитой церкви Покрова на Нерли. Сверхзадачи были две: лишний раз настроить взгляд по золотому сечению её силуэта, а заодно и пение лягушек послушать – именно там, на Нерли под Владимиром, лягушки какие-то на редкость музыкальные.
Наезженными туристскими маршрутами Бобровы не пренебрегают. Но подмосковный Новоиерусалимский монастырь, как и наши Мышкин, Углич и Ростов Великий на их дорожной карте обозначены на равных, допустим, с речкой Улеймой или с даниловской таёжной глубинкой. Рассматриваем «Морозную зарисовку» с Улеймы: на заднем плане – внушительная панорама старообрядческого монастыря, возвращённого верующим, с лесами на куполе собора. А прямо по курсу утонул в снегу, едва виден покосившийся забор, и кот примостился на верхушке.
– Огород сторожит, – догадываемся мы в унисон с автором.
А «русский внедорожник» по-бобровски, это знаете что такое? Где-то за Даниловым ехал по деревне мужичок на санях.
– Стоп! – в приказном порядке остановила его Марина. – Будем сниматься.
В знак согласия старче немедленно улыбнулся ртом, где много чего не доставало, сдал назад, дёрнул поводья и как гаркнет:
– Не подкачай, родимая.
Рванул так, что, как по заказу, взвихрился снежок из-под копыт и полозьев «русского внедорожника».
Снимает Марина, можно сказать, всю сознательную жизнь. А показывает снятое обычно только друзьям и близким. Теперь вот под их немилосердным напором сделала первую выставку – получилось что-то вроде предновогоднего творческого отчёта, первого за всю жизнь. Набралась смелости попросить через знакомых консультации у такого зубра ярославской фотографии, как Михаил Тропин. Тот посмотрел, идею выставки «Поднимись над суетой» одобрил – дескать, есть, есть, из чего выбирать. Пришёл на открытие и, видимо, проверив те первые впечатления, оставил в книге отзывов ободряющую напутственную запись. Поздравив с «премьерой», не поскупился на три восклицательных знака. А затем вкратце напомнил о главном: «Не останавливаться».
Да Бобровы и сами догадываются, что – главное. В середине декабря Марина и Андрей отмечали годовщину свадьбы – 23-ю! Невеста получила от жениха презент со значением – велотренажёр. Чтобы эту, так хорошо знакомую им радость движения, и не простого, а с отрывом от земли, попробовать ощутить и в паузах между поездками, даже и не выходя из дома.
В новогодний вечер кто-то по примеру героев «Иронии судьбы» в баньку ходит, а у Марины и Андрея свой эксклюзивный обычай. Часа за полтора до полуночи садятся они в машину и – на волжскую Стрелку, к собору и Вечному огню. Просто погулять, а если посчастливится, подкараулить какое-нибудь событие – для пейзажиста ведь таким событием может быть, когда просто снег, а то и дождичек пойдёт, как оно порой бывает под Новый год.
Однажды Марине крупно повезло: увидела в беседке пару влюблённых старшего школьного или студенческого возраста. Поставила в сторонке штатив, стала ждать. Наверное, целых полчаса прошло до момента истины. Прижались друг к другу, замерли обнявшись. Таким и увидел их по-родственному Маринин всевидящий «Кэнон». Они ведь тоже, как сумели, поднялись в те мгновения над суетой сует.
Юлиан НАДЕЖДИН