Пережить горе можно только вместе
Трагедия отпечаталась в сердцах тех, кто видел её собственными глазами. Жители Туношны навсегда запомнят, как, увидев хоккейную форму среди дымящихся обломков упавшего самолёта, с ужасом поняли: «Локомотива» больше нет.
В посёлке все давно привыкли к звукам взлетающих и садящихся самолётов – когда слышишь их ежедневно, просто перестаёшь замечать. Но тогда, 7 сентября, услышав неестественный для самолётного двигателя гул, многие жители Туношны поняли: беды не миновать. Оглушительный взрыв и огромное облако чёрного дыма подтвердили страшную догадку, и все жители, от мала до велика, побежали к месту аварии. Сначала все растерялись – страшно было подходить к самолёту, ведь горели земля и вода, продолжались взрывы.
Но вдруг кто-то начал выкрикивать указания, пытаться организовать бежавшую толпу и предотвратить панику. Это был Владимир Трофимов, главный специалист ГО и ЧС администрации Туношенского поселения. Он – человек военный, многое в жизни повидал. Но признался нам, что такого ужаса ещё никогда не испытывал.
– Когда я прибежал, уже подоспела «скорая» из нашей больницы, – вспоминает Владимир Сергеевич. – Вдруг среди шума людских голосов и взрывов я услышал, как стонет человек. Мы вместе с Наташей, фельдшером из больницы, нашли его и погрузили на носилки. Я задавал ему вопросы, но он не отвечал, лишь смотрел немигающими глазами. Только гораздо позже я узнал, что это и был тот самый инженер, оставшийся в живых, Александр Сизов. Теперь мечтаю увидеть его, просто пожать ему руку... Нужно было действовать, но вокруг всё горело, было некуда ступить. Один майор полиции, я даже имя его не спросил, здорово нам помог – выводил людей, которые мешали проезду транспорта. А я вместе со спасателями вытаскивал погибших. Было страшно смотреть на искалеченные тела даже мне, видавшему виды бойцу. Когда мы вытащили весь экипаж и половину хоккеистов, я вдруг понял, что больше не могу, нервы не выдерживают. Развернулся и пошёл обратно в посёлок, ничего не слыша и не видя перед собой...
Заведующая местной столовой Надежда Климова вспоминает:
– Сначала мы не поняли, что случилось. Я думала, дом наш горит, он как раз в той стороне находится. А когда узнали, плакали все и очень долго не могли поверить, что нашей хоккейной команды больше нет. Но пришлось взять себя в руки – приехали спасатели, работники МЧС, УВД, и всех надо было накормить. Пришлось работать всю ночь, но никто из моих сотрудников и слова поперёк не сказал. Мы понимали, что ребята-спасатели делают своё дело, а наше дело – помочь им.
С трудом сдерживая подступающие слёзы, о событиях, произошедших вечером 7 сентября, вспоминает директор Туношенской средней школы Светлана Балкова, которая вскоре после взрыва вместе со всеми бежала к месту трагедии:
– Я в числе первых добралась до этого места, но оставаться там было просто небезопасно, да и сделать я всё равно ничего не смогла бы. Придя домой, я переоделась и собралась идти помогать, но даже не знала, кому и чем. Но сложа руки сидеть не собиралась. Тут мне позвонил глава нашего района и сказал: «Будем организовывать штаб в школе». Я вздохнула с облегчением – нашлось дело. Нужно было подготовить здание для встречи родственников погибших, фанатов и всех, кто мог приехать.
В школу сразу пришли местные ребята – им тоже хотелось помочь. Вынесли на улицу телевизор, лавочки из спортзала, повесили флаг «Локомотива». Из города вскоре потянулись фанаты, которым хотелось быть поближе к любимой команде. Прямо на улице до поздней ночи смотрели новости, вспоминали ребят из команды. Так вместе переживали этот ужас. Ведь не было в Туношне семьи, которая не болела за «Локомотив». Да и как можно было не болеть, ведь игроков здесь многие знали лично – они часто были судьями, когда сельские хоккейные команды играли между собой, приезжали в гости. А Саша Галимов был совсем родным – провёл всё детство в соседней деревне. Все с нетерпением ждали каждого следующего хоккейного сезона, потому что знали – наши ребята уж точно покажут класс.
– Часов в девять вечера стали приезжать родные и близкие хоккеистов. Они были такие подавленные, многие не могли даже вспомнить свои фамилии, – дрожащим голосом рассказывает Светлана Евгеньевна. – В тот момент было сложно не впасть в истерику и не начать плакать, ведь я должна была поддержать их, вселить надежду... Очень хотелось сделать для этих людей всё возможное, ведь если для меня это событие стало личной потерей, то каково было родственникам, даже представить невозможно.
А ночью в спортивном комплексе рядом со школой принимали спасателей-водолазов, которые были настолько уставшими, что просто падали на матрасы и тут же засыпали. Их ни о чём не спрашивали – не хотелось тревожить, да и ясно было, что хороших новостей нет.
Всем тем, кто принимал активное участие в ликвидации аварии, позже вручили благодарственные письма и грамоты губернатора. Но жители Туношны в один голос говорят: старались ведь не за награды, делали всё по велению души. Ведь знали – так надо!
Мужчины
не стыдились слёз
Четырнадцать хоккеистов «Локомотива» похоронены на Леонтьевском кладбище. Каждый день сюда приходят ярославцы, чтобы почтить их память.
С Евгением, работником Леонтьевского кладбища, ступаем на дорожку, усыпанную жёлтыми листьями. Он провожает до места, где похоронены хоккеисты «Локомотива».
– Только я к могилам подходить не буду. Очень жалко ребят. Не могу, вот здесь ком стоит, – прикладывая ладонь к груди, говорит мужчина. На глаза его наворачиваются слёзы, и дальше мы идём молча.
– Такая команда была! Я ведь за ней следил, когда она ещё «Торпедо» называлась, – заговаривает вновь мой провожатый. – Одно время на моторном, там я отработал тридцать лет, билеты на матчи бесплатно выдавали. Ни одной игры не пропускал. Потом и на «Арену» ходил. Помню тройку нападения «Локо»: Вашичек, Иргл и Яшин. Вашичек всем нравился, но особенно молодёжи. Они на трибунах так его поддерживали...
Траурные венки, чёрные ленты которых безжалостно треплет осенний ветер, и горы цветов. Над ними – кресты. Люди подходят к могилам, кто-то крестится, кто-то склоняет голову и тихо скорбит.
Студентке педагогического университета Екатерине Денисовой о гибели команды по телефону сообщил брат:
– Как только услышала его печальный голос в трубке, поняла: что-то случилось. В это время в коридоре нашего общежития поднялся какой-то шум. Там уже знали о трагедии. Все куда-то звонили, что-то спрашивали друг у друга: никто не верил в гибель команды, – рассказывает девушка, поправляя шарф «Локомотива» с надписью: «Помним! Любим! Скорбим!» – И сегодня мне не верится, что их больше нет. Плакаты хоккеистов в моей комнате. Ребята будут живы, пока о них помнят. Для меня Вашичек навсегда останется в памяти таким драчуном, но победителем и талантливым хоккеистом. Я очень сильно переживаю...
Услышав последние слова Екатерины, к нам подходит девушка и неожиданно вступает в разговор:
– Они были бы против, что все ходят и так переживают. Вы вспомните, какие они были жизнерадостные ребята. Я работаю в ресторане «Техас», и там бывали игроки «Локомотива». С некоторыми из них я лично была знакома. Помню, как Иван Ткаченко рассказывал с улыбкой, что всегда будет играть в Ярославле и ни за какие деньги не перейдёт в другой клуб. Помню, как радовался Александр Галимов, что подписал контракт с «Локомотивом», – говорит Виктория Мизецкая.
Мужчины еле сдерживают слёзы, передать боль словами не могут. Молча кладут на могилы цветы и тихо уходят. Молодые ребята растерянно стараются что-то сказать:
– Не верю... Мне кажется, что ни один из них не умер, а просто вся команда улетела в другую страну на очередной предсезонный сбор, чтобы подготовиться к чемпионату, – с отчаянием и паузой в несколько секунд выговаривает слова Владимир, студент одного из ярославских вузов. – Иногда мне кажется: они вернутся, и мы будем снова ходить на стадион, восхищаться их игрой и брать после матчей автографы. И всё будет как прежде.
Екатерина ЕРМОЛОВА, Георгий КОЛЧИН 
Ирина ПИЧУГИНА