К культуре лубяной – лицом

А почему не вспоминают другую лубяную культуру – лён? Ведь он будет по­круче конопли, верёвки да паклю получают лишь из его отходов. Лён-батюшка веками рос на обширных российских прос­торах и одевал не только жителей страны, но и всю Европу. «Северный шёлк» – так любовно называют лён, успешно конкурировал с южным хлопком до тех пор, пока тот своей дешевизной не подкосил трудоёмкую, а значит более затратную отрасль земледелия.

Наши предки знали истинную силу и цену льна-долгунца. Немало труда и мастер­ства, терпения и заботы требует он от высева семян до того момента, как превратится в нарядную прочную одежду и практичное бельё, скатерти и другие жизненно необходимые вещи. Не напрасно в старину лён боготворили, чтобы давал хороший урожай. Приглядитесь к его округлым коробочкам, что они напоминают? Верно, величественные купола православных церквей.

Храмы у нас то строили, то разрушали, чтобы вновь их восстанавливать. То же самое происходит и с льноводством. Давно миновали времена, когда страна была мировым монополистом в этой отрасли. Но разве удержишь лидерство, если труд льноводов перестали ценить! Ещё каких-нибудь три десятка лет назад стоимость одного килограмма льноволокна была в десять раз выше цены килограмма зерна, а сегодня он дешевле своего брата-хлеба, хотя тот требует гораздо меньше трудозатрат. Одним словом, лён стало невыгодно производить, отсюда и все беды-проблемы работников отрасли.

Впрочем, и отрасли-то в её прежнем понимании уже не существует. О чём говорить, если в соседней Белоруссии нынче засеяли льном 60 тысяч гектаров, а во всей необъятной России едва набралось только 47 тысяч. Братья-славяне обо­гнали нас по всем позициям: в урожайности лубяной культуры, переработке и экспортируют качественное льноволокно во многие страны мира.

Ярославская область тоже когда-то гремела на российских просторах, выращивая долгунец на площади почти

40 тысяч гектаров. Правда, урожаи собирала невысокие, до 4 центнеров. Но у нас же не Франция с её мягким климатом и высокими технологиями, позволяющими добиваться

16-центнеровых урожаев. И не случается у французов таких катаклизмов, чтобы они резко сократили посевы льна и довели свои льнозаводы до полного разрушения.

С началом перестройки, затем с переходом к рыночным отношениям площади лубяной культуры в нашей области уменьшились более чем в 10 раз! В 1996 году, когда стало ясно, что отрасли приходит конец, специалисты забили тревогу. Было срочно принято решение собрать воедино всё, что ещё сохранилось, возложить ответственность за возрождение отрасли на льнозаводы, которых на тот момент оставалось всего шесть, чтобы они могли сами обеспечивать свою сырьевую базу.

– Тогда это было един­ственно правильное решение, – считает директор ЗАО «Агропромлён» Владимир Баландин. – Мы действовали по принципу: были бы кости, а мясо нарастёт. Главным было сохранить льнозаводы, ведь если их не станет, на отрасли действительно можно поставить крест.

Создание акционерного общества, учредителями которого выступили льнозаводы, сельхозпредприятия и два перерабатывающих льнокомбината, остановило процесс разрушения льноводства в регионе. Дела ещё быстрее пошли в гору, когда при поддержке руководства области была принята целевая программа развития отрасли, рассчитанная до 2008 года. В итоге на льнозаводы начали поступать лизинговая техника и оборудование, увеличиваться посевные площади. За время действия программы удалось восстановить и начать работу ещё четырёх льнозаводов. Почти сто человек в сельской местности получили работу! На фоне общего развала это было удивительно, и за опытом в «Агропромлён» потянулись делегации из соседних областей.

Сегодня льноводы нашей области занимают четвёртое место в стране по посевным площадям и второе по количеству сохранённых льнозаводов. Их у нас десять. Для сравнения: в Тверской области преж­де было 50 заводов, но сейчас работают только 6, в Смоленской из 37 осталось 3.

Срок действия областной программы закончился в кризисный год. И этот самый кризис больно ударил по льноводам, которые ещё не успели погасить кредиты, потраченные на закупку техники. Лизинговые компании сначала терпели, а потом стали отбирать трактора и комбайны у своих должников. Над отраслью вновь замаячила реальная угроза исчезновения.

– Особенно обидно то, что только-только начали выбиваться «в люди», – говорит Баландин. – Уже собственное семеноводство наладили, подключили к делу фермерские хозяйства, приобрели для Даниловского льнозавода экспериментальное оборудование.

Мы побывали с Владимиром Ивановичем в Данилове и убедились в том, что после банкротства предприятие по переработке льна буквально преобразилось. Два года назад здесь начинали рушиться стены, а сейчас здание сверкает пластиковыми окнами, в главном корпусе установлена новая линия переработки льна, аналогов которой в России нет. Она разработана специалистами Костромского технологического института, а опытный образец изготовлен на Ивановском заводе имени Королёва. Агрегат уникален тем, что с его помощью можно значительно увеличить производство длинного льноволокна. Того самого, которое одевает, а не только вьёт верёвки и канаты.

– Через месяц новая линия будет готова к работе, – надеется директор завода Евгений Чекалов. – С сырьём проблем нынче быть не должно, под боком у нас 300-гектарное поле, где сейчас идёт уборка урожая.

Лён на этом участке вырос на загляденье, высокий и стройный. Его вырастило фермерское хозяйство Владимира Виноградова, где кроме него числятся льновод и три механизатора. В погожие дни тремя комбайнами теребят и укладывают в ленту лубяную культуру на площади до 30 гектаров.

– Гоны в поле длинные – до полутора километров. Лён убираем, пока не начинают буксовать ремни, – улыбается Владимир.

У фермера два высших образования: он выпускник Ярославского военного финансового училища и Костромского сельскохозяйственного института. Виноградов считает, что льнозаводы обязательно должны иметь собственную сырьевую базу и выращивать лён, пользуясь услугами агропредприятий и фермеров. Хорошо бы иметь отраслевую ремонтную базу для обслуживания техники, своеобразный аналог прежних МТС. Важно ещё объединиться с производителями зерна, овощей и других культур, чтобы можно было заниматься обработкой земли в едином севообороте. Ведь лён – культура семипольная, ему каждый год для посева нужны новые площади.

Словом, как ни крути, для развития отрасли требуется очередная комплексная программа, где будет основательно продумано всё – от посева семян до использования костры и даже льняной пыли. Да, современные технологии позволяют использовать эти «бросовые» отходы производства лубяной культуры. Из древесной костры научились изготавливать отличную мебель, а из льняной пыли ещё наши предки умели получать порох. Если будем развивать отрасль, значит, надолго сохраним его сухим.