Дело Некрасовой (на снимке) «отстало» во времени от дела остальных кооператоров, восстановленных ещё в июле, но между ними есть разница, и какая! «Проступок», за который Ирина Юрьевна была отлучена от родного предприятия, был из разряда особо наказуемых: в 2008 году она создала и возглавила профессиональный союз работников производственного кооператива «Химический завод «Луч» с характерным названием «Защита».
Такому злодейству нет и не может быть оправдания! Не согласны?
Тогда откроем Устав кооператива (нижний снимок): «Член кооператива добровольно принимает на себя обязанности не быть членам союзов (орфография документа. – Прим. автора), объединений, фондов и других юридических лиц, имеющих отношение к трудовому или иному участию членов ПК в данном кооперативе. Любые вопросы взаимоотношений между членами кооператива должны решаться в соответствии с Уставом ПК». Пункт «семь-один-семь».
Некрасова нарушила это «добровольное обязательство». Она посмела, и прощения ей нет, считает руководство «Луча».
Суд считает иначе.
Тайная доктрина
По мере изучения взаимоотношений, сложившихся в кооперативе, и текста его главного документа – Устава, мне всё больше кажется, что под личиной «Луча» скрывается не кооператив, а нечто другое: например, тоталитарная секта.
Посудите сами: «Луч» делит людей на две категории. Посвящённые (в члены кооператива) и профаны – лица наёмного труда. Последним компенсируется неведение об удивительных и устрашающих тайнах «Луча»: им оставлены права работника, свободы человека и гражданина.
Например, в отличие от членов кооператива Устав разрешает профанам свободу союзов и вероисповедания. Я не шучу. В соответствии с Уставом они могут быть членами «общественных и религиозных организаций, деятельность которых не направлена против интересов кооператива».
Представляете себе религиозную организацию, практикующую вредоносные обряды искоренения производственных кооперативов? (Я представить-то не могу, а руководители «Луча» это пишут.)
Так вот: в такой ужасной секте не могут состоять даже непосвящённые. Ибо всё, что может хоть немного затмить светоносный «Луч», запрещено.
Не таков, по Уставу, путь кооператора – истинного адепта «Луча».
Мы уже писали о том, что кроме послушания вступившие в кооператив обязаны соблюдать обет молчания обо всём, что узнали, находясь внутри. Обетом охраняются, конечно, не секретный рецепт пластилина и не магические способы его окраски. Во всяком случае все, соприкоснувшиеся с «Лучом», уверены, что не эти тайны защищает Устав. Скорей уж какие-нибудь другие. Например, тайны трудовых и финансовых взаимоотношений в кооперативе.
В соответствии с Уставом члены конгрегации не реже одного раза в год принимают участие в общем ритуале – так называемом общем собрании. Там, наверное, посвящённые и становятся причастными охраняемых молчанием тайн, часть которых записывается в протоколы, а часть, наверное, составляет священное предание «Луча» и распространяется через традицию.
В особых случаях и традиции фиксируются – в Уставе. (Кстати, ранее в нём была записана обязанность члена кооператива, не принимающего в нём личного трудового участия, «сохранять верность традициям, сложившимся в кооперативе».)
Посудите сами, разве это не напоминает секту, если, вступая в «Луч», человек приносит личную неимущественную жертву? Он должен отказаться от прав, предоставленных законом, и всецело отдаться неисповедимому промыслу своих руководителей. Устав в одном только пункте «семь-один-семь» силой своей превозмогает сразу три закона: «Об общественных объединениях», «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» и даже Конституцию Российской Федерации.
Посвящённый в члены таинственного кооператива отказывается от предоставленного законом права на создание общественных объединений или вступления в них, а значит, закрывает для себя этот путь защиты общих с другими людьми интересов и достижения общих целей.
Во имя светоносного «Луча» член кооператива отказывается от свободно реализуемого права каждого, кто трудится, на участие в профсоюзах.
Другой закон говорит об этом – с 14 лет каждый имеет право по своему выбору создавать профсоюзы для защиты своих интересов, вступать в них, заниматься профсоюзной деятельностью и выходить из профсоюзов. Устав поправляет: да, имеет право; да, без предварительного разрешения, но только до вступления в «Луч».
Свобода деятельности общественных объединений гарантируется, говорит Основной закон страны. Устав говорит: оставь надежду всяк сюда входящий.
Я не знаю, приносят ли члены кооператива при вступлении в него клятву, положив правую руку на Устав. Знаю только, что если бы это было на самом деле – Некрасова со своей «Защитой» клятвопреступниками всё равно не были. Не были потому, что пресловутый пункт «семь-один-семь» появился в Уставе уже после того, как был создан профсоюз, а обратной силы не имеет даже закон.
Но Устав «Луча» – это вам не закон! Этот документ обладает столь мощной сакральной силой, что действие его положений распространяется не только на настоящие и будущие события, но и на те, что уже произошли в прошлом. Так что Некрасова нарушила пункт Устава до того, как этот пункт был написан. Руководители «Луча», наверное, обладали только им присущим знанием о том, что пункт «семь-один-семь» (до его помещения в корпус священного текста Устава) существовал изначально, но – в предании. А злонравная Некрасова и её присные заставили открыть эту ранее незримую тайну всем, даже профанам вроде наёмных работников, журналистов и суда. За это она (Некрасова) и была «отлучена», причём уже во второй раз.
После первого раза она, кстати, была вынуждена исполнить другое, заключительное положение могучего пункта «семь-один-семь», которое гласит, что «член производственного кооператива, являющийся членом вышеуказанных юридических лиц (см. начало статьи. – Прим. автора), должен прекратить своё членство в данном юридическом лице».
Она и прекратила, но всё равно пребывала, поражённая «Лучом», до прошлой среды. Пока суд её не расколдовал.
Повесть о двух городах
Хочу поделиться ещё одним наблюдением совершенно физического свойства. «Лучевая» болезнь, способная проницать даже время в пространстве, видимо, может только распространяться ограниченно. Радиус поражения «Луча» (если принять Ярославль за центр) недостаточно велик и не достигает, например, пределов города Кирова.
Второй арбитражный апелляционный суд, расположенный в этом городе, уже не в первый раз отменяет или изменяет то, что было постановлено до него арбитражным судом Ярославской области.
И действительно, разница между Кировом и Ярославлем гораздо больше, чем разделяющие их километры.
Это видно и в судах. В Кирове ход заседания спокойно снимает телевидение – судья говорит возражающим против присутствия прессы: я не знаю, кто их пригласил, но знаю, что вы тоже могли кого-нибудь пригласить. Поэтому – добро пожаловать тем, кто пришёл.
В Ярославле – членов кооператива исключают, работников увольняют, а прессу не жалуют, практически всегда удаляют из зала по просьбе представителей ответчика – «Луча».
В Кирове – людей восстанавливают, обращают внимание на нелепости в Уставе, задают неудобные «Лучу» вопросы, а на прессу не обращают особого внимания – работает и работает. То ли Киров и Ярославль находятся в разных государствах. Может, есть какие-то причины высшего порядка, может, это пресловутый «человеческий фактор».
То ли действительно Ярославль находится слишком близко к «Лучу», а по мере приближения к Кирову магическая сила таинственного кооператива убывает. Как долго она будет сохранять свою силу «дома», рядовые члены кооператива надеются узнать из ответа на своё письмо, которое не так давно было направлено в адрес губернатора Ярославской области Сергея Вахрукова. Они надеются, что нераскрытые тайны необычайного кооператива и неестественные обеты его членов не оставят главу региона равнодушным.
Пётр СТРЯХИЛЕВ