Младший лейтенант Василий Николаевич Горбунов служил начальником 2-й заставы 17-го Краснознамённого пограничного отряда. Ряд подразделений этого отряда в числе других частей дислоцировались в Брестской крепости, другие стояли у самой государственной границы, протянувшейся вдоль реки Буг. Застава Горбунова размещалась в живописном месте у деревни Новосёлки.
В Норском не помнят, чтобы Горбунов рассказывал о пережитом. И лишь недавно стало известно, что воспоминания Василия Николаевича успел записать в своё время военный журналист и писатель Сергей Мартьянов. Воспоминания вышли в Минске в 1965 году. В том же году в Москве, в издательстве «Молодая гвардия», была опубликована документальная повесть Мартьянова «Первые залпы», в ней приведены факты из биографии Горбунова, любопытнейшие свидетельства о первых часах и днях войны и личные впечатления автора от встреч с этим незаурядным человеком. Книжка написана не с наскока. Автору, оказывается, удалось уговорить Василия Николаевича вместе поехать туда, где он принял свой первый бой, встретиться с ещё живыми тогда участниками тех событий.
Итак, вот что теперь мы знаем.
К началу войны Василий Горбунов служил на границе четвёртый год. С отличием окончил школу младшего комсостава и шестимесячные курсы младших лейтенантов, в 1939 году участвовал в освободительном походе по Западной Белоруссии.
В 17-м погранотряде Горбунов был самым молодым начальником заставы и носил самое младшее командирское звание. В его подчинении насчитывалось 60 человек. За год до того, летом 1940-го, он женился, привёз Машу к себе на заставу. Они родились и выросли в одной деревне Банево недалеко от Рыбинска. Вместе учились в школе, дружили. Маша окончила педтехникум и уже училась в Ярославском пединституте. Маше было 22, Василию – 24 года.
Поздним субботним вечером 21 июня пограничный наряд заметил, что какой-то человек на той стороне Буга прямо в одежде вошёл в воду и поплыл к нашему берегу. Фашистский патруль засёк его уже на середине реки и открыл автоматный огонь. Человек оказался жителем польского села, он стал уверять Горбунова, что немцы вот-вот начнут переправу: «Кажется, в четыре часа утра по вашему времени». Горбунов задал прямой вопрос: «А ты не врёшь? Может, они тебя подослали?»
Из воспоминаний Василия Горбунова: «Тот с горечью посмотрел на меня и ответил: «Я старый солдат русской армии, воевал с немцами ещё в 1914 году. Они завтра идут на вас войной. Вся Германия, верьте мне. Там остались моя семья, мои внуки...».
Горбунов попытался прояснить обстановку на соседней заставе, но телефонная связь оказалась нарушенной. Перерезанной, как выяснил наряд. За два часа до названного срока Горбунов на свой страх и риск поднял заставу в ружьё. Он понимал, что нарушает приказ, гласивший «не поддаваться провокациям», и всё-таки решил действовать так, как подсказывала совесть.
Пограничники каждый на своём посту замерли в тревожном ожидании. Перед самым рассветом из тумана выплыла большая резиновая лодка и направилась к нашему берегу. На носу – немецкий солдат с пулемётом, по бортам – шестеро автоматчиков, четверо солдат на вёслах, на корме – офицер. Граница проходила строго посередине Буга. Когда лодка пересекла её и сомнений в намерении гитлеровцев уже не оставалось, пограничники открыли огонь. Так завязался первый бой на заставе Горбунова.
Тем временем из-за Буга приближался и нарастал гул десятков самолётов. Ровно в четыре часа оттуда же взметнулись вверх красные ракеты – сразу в нескольких местах. Загрохотали орудийные залпы, но оглушающий гул самолётов перекрывал всё. Десятки машин с белыми крестами на крыльях сомкнутым строем летели на восток. Не успели они скрыться, как из-за Буга показалась вторая волна бомбардировщиков. Не утихала орудийная канонада. Всё слилось в оглушительный вой.
А в воду с того берега уже спускали огромные лодки, наводили понтоны, и по ним бежали солдаты в мышиных мундирах.
Застава стояла в самом центре Новосёлок. Ещё несколько недель назад Горбунов приказал соорудить здесь шесть блокгаузов-дотов. Это были мощные сооружения в несколько накатов брёвен, с амбразурами, ходами сообщений. Четыре блокгауза по углам двора, один у ворот и один позади заставы, у склада. Из них можно было вести огонь вдоль улиц и огородов, они укрывали бойцов от артиллерии и миномётов.
Артиллерийский обстрел пограничники переждали в блокгаузах. К семи утра у них не было ни одного убитого и раненого.
Между тем немцы уже продвигались по нашей земле, по ржаному полю шли пешим строем. Пограничники перебежали в окопы и по приказу Горбунова ждали его команды. Гитлеровцы шли в полный рост и наугад строчили из автоматов – человек сто пятьдесят против двадцати пограничников.
Подпустив их поближе, Горбунов скомандовал:
– Застава, огонь!
Немцы не выдержали. Остатки их, прячась во ржи, отошли к Бугу.
В тот день Машу, как ей показалось, разбудил гром. Передо мной её воспоминания, семь страничек, исписанных рукой Марии Ивановны Горбуновой много лет спустя. «На заставе из женщин я была одна. Ровно в 4 часа 22 июня 1941 года немцы обрушили шквал огня на нашу погранзаставу. Врасплох они нас не застали: пограничники были готовы к бою. Начался страшный бой. Застава дралась с захватчиками с 4 утра до 17 часов. Ждали подкрепления, но его не было... Я перевязывала раненых, оказывала им возможную помощь и поддержку. Муж был дважды ранен, контужен. Я легко ранена осколком в грудь».
В какой-то момент немцы сбросили в тылу заставы парашютный десант. По свидетельству военных, случай небывалый: против горстки пограничников, окружённых почти со всех сторон, бросать ещё парашютистов. Видно, очень мешали им эти пограничники. Кольцо вокруг остатков заставы Горбунова замкнулось.
Парашютистов оказалось человек двадцать. Пограничники пошли в контратаку, десант был уничтожен, но гитлеровцев становилось всё больше, подходили подкрепления, они снова атаковали... Замолкли пулемёты, у пограничников остались считанные патроны. Как пишет Мария Ивановна Горбунова, «силы были страшно не равны. Оставшиеся раненые пограничники отступили, оставив заставу, и я вместе с ними».
Из исторического формуляра 17-го пограничного отряда, размещённого уже в наше время в Интернете: 2-я пограничная застава младшего лейтенанта Горбунова потеряла более 40 человек. Уничтожив при этом (сопоставьте цифры!) до 300 фашистов.
Возле местечка Волчин – новая схватка с врагом, новые потери. Снова был ранен Василий Горбунов. Кто-то из товарищей волоком, на плаще вытащил его с поля боя – кто, он потом много лет вспоминал, да так и не смог вспомнить.
Из шестидесяти человек заставы Горбунова осталось семеро. Раненые и измученные, они шли на восток к своим. И добрались.
Подлечившись, Василий Николаевич Горбунов снова встал в строй. Участвовал в Сталинградском сражении и освобождении Одессы. С боями прошёл Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию, Румынию. После войны какое-то время служил в Берлине, вернулся на родину и оставался в армии ещё десять лет.
Писатель Сергей Мартьянов, который занимался историей 2-й заставы, долго разыскивал Горбунова. В апреле 1963 года они наконец встретились. Сергей Мартьянов записал свои впечатления от встречи. «Это был мужчина невысокого роста, узкоплечий, даже хрупкий на вид, с немодно повязанным галстуком, в широких брюках, какие теперь уже давно не носят. Ему сорок шесть лет, и на висках уже серебрится седина. Многое пришлось пережить на своём веку этому сдержанному, скупому на слова человеку. Часами мы бродили с ним в весеннем лесу, и я всё выспрашивал у него о Новосёлках, о первом бое, о пограничниках. Горбунов рассказывал ровным глуховатым голосом, окая. Он оказался человеком прямым, даже резким: что было, то было, а чего не было, того не было и нечего фантазировать».
Чрезвычайно драматично сложилась судьба Марии Ивановны Горбуновой. Недавно краеведы норской школы № 17 решили разузнать о ней подробнее. Девятиклассница Оля Желтова и её научный руководитель Наталья Александровна Русинова, которая возглавляет здешний музей, провели целое исследование, нашли документы, фотографии, записали рассказы тех, кто знал Марию Ивановну. В основе их работы – собственноручно написанные воспоминания самой Марии Ивановны, о которых я уже упоминала. Очень краткие, как она не раз подчёркивает, но за каждым словом, как говорится, целый роман.
«Во время боя под местечком Волчин я попала в плен. В Волчине меня пихнули в подвал, где уже сидели жёны пограничников с других застав с детьми. Бои удалялись дальше, а мы остались. Я вернулась туда, где была 2-я застава. Не хотелось верить, что Красная Армия не вернётся. Квартиру нашу немцы разграбили, меня приютила одна женщина».
Гитлеровцы гнали за Буг толпы пленных. В польском селе за Бугом напротив Новосёлок теперь был лагерь военнопленных. Начались побеги. Мария с одним местным жителем помогала нашим солдатам переправляться через Буг, доставала им еду и одежду.
В лесу стали формироваться партизанские группы, их добровольные помощники добывали в окрестностях Новосёлок оружие, карты, ночами с помощью самодельного приёмника слушали Москву. Мария стала партизанской связной.
В июне 1942 года её схватили жандармы и отправили в концлагерь. Там гоняли на дорожные работы: камни били вручную, разбитые в кровь ладони не заживали. Потом бросили в Брестскую тюрьму, чудом Марии удалось бежать. Голодная, изнурённая, она попала в лесу к партизанам. В отряде занималась разведкой, добычей оружия и питания.
Во время одной из стычек с врагами недалеко от местечка Дмитровичи группа оказалась в окружении. Вместе с двумя товарищами Марию бросили в подвал, а на следующее утро вывели на расстрел. «Были собраны местные жители, стояли жандармы с лопатами. Мы готовились к смерти». Но приказ стрелять не прозвучал. На другой день всё повторилось. Пытки расстрелом продолжались больше недели.
Немцы продвигались всё дальше на восток и арестованными уже не так интересовались. Вместе с местной молодёжью Машу вывезли на работу в Германию. Она работала в поле у бауэра, доила коров, помогала чем могла нашим военнопленным. Бежала. Поймали. Посадили в одиночную камеру как русскую парашютистку. Допрашивали, били.
В феврале 1945 года её освободили наши войска. Она вернулась на родину.
А в 1955 году случилось невероятное: Марию нашёл муж Василий Николаевич Горбунов, с которым она не виделась четырнадцать (!) лет и которого считала погибшим. Как и он её.
Началась новая жизнь – мирная. В семье росли два сына. В 1956 году Ярославский кирпичный завод № 1 выстроил для заводских ребятишек детский сад, и Марию Ивановну пригласили стать заведующей. Выйдя на пенсию, Мария Ивановна работала на Норском керамическом заводе, по просьбе кадровиков которого и написала свои воспоминания. Оттуда рукопись была передана в библиотеку-филиал № 7 посёлка Норское, дальше – в школу.
Мария Ивановна награждена двумя медалями – «За боевые заслуги» и «За победу над Германией». 9 мая 1983 года Брестскому пограничному отряду исполнилось 60 лет, и супругов Горбуновых в числе других, оставшихся в живых, наградили знаком «Ветеран 17-го Краснознамённого пограничного отряда». Через десять лет Мария Ивановна поехала на новую юбилейную встречу, но уже одна, Василий Николаевич умер. В 2002 году не стало и её самой.
Интересно, что их младший сын Борис с семьёй уехал в своё время жить в Брест, на ту землю, которую защищали его родители.
Татьяна ЕГОРОВА