Стынет кофе. Плещет лагуна...

Чтобы попасть в центральную часть Венеции, нужно проплыть от материка на видавшем виды катере, который туристы тут же окрестили корытом. Да что там неказистое судно, сущие мелочи. Ведь за дымкой тумана проступали контуры самой Венеции. Сначала показались деревянные сваи с указателями, на которых сидели невозмутимые чайки, а потом всё чётче начали проступать прекрасные дворцы и особняки. Всех туристов, прибывающих сюда, сначала ведут в мастерскую, где на ваших глазах мастер сделает фигурку из знаменитого мурановского стекла. Зрелище завораживает, как и само это стекло с радостными оттенками красного, синего, жёлтого.

В Венеции возникло странное смешанное чувство – лёгкой грусти и одновременно восторга. Многие дома выглядят печально, кажутся заброшенными, настолько они запущены, обшарпаны. Похоже, в них никто не живёт. Действительно, как объяснила нам экскурсовод, сейчас во многих домах в Венеции живут только летом. Их покупают богатые иностранцы, а местные жители всё чаще уезжают на материк. Молодых привлекают большие города и шумные столицы...

В необычном ракурсе предстают роскошные балконы, лепнина, ажурные решётки венецианских особняков, когда плывёшь на гондоле по каналам. Кажется, что они становятся ближе.

Для того чтобы покататься на легендарной лодке, приходится выстоять небольшую очередь. Впереди нас оказались японские туристы, их почему-то в Венеции особенно много. Одна молодая русская дама придала этой очереди несколько политизированный оттенок и бросила фразу: «Пусть японцы покатаются первыми, всё равно мы им Курилы не отдадим...». Но вот, наконец, наша очередь. Платим за прогулку по 20 евро.

Подплывает роскошная чёрная гондола с уютными креслицами. Почему чёрная? У венецианцев на этот счёт несколько легенд. Вот одна из них. Когда-то венецианцы очень любили украшать свои гондолы цветами, расписывали яркими красками, размещали различные декорации. Случалось, что на этих красивых лодках горожане отправлялись к своим любовницам. Но так как среди них были не только простые горожане, но и знатные вельможи, то они задумались о конспирации и издали указ, согласно которому все гондолы перекрасили в чёрный цвет. Опять же сражает наповал возраст гондолы. Они появились в городе на воде аж в VII веке вместе с первыми дожами. Для постройки гондол используется до восьми пород дерева. Делают их до сих пор только с помощью топора и натяжной лучковой пилы. Нос лодки украшает железный штандарт, с помощью которого гондольер определяет, сможет ли его судно пройти под встречным мостиком и насколько нужно пригнуться, чтобы не оказаться в воде.

Наш гондольер – молодой человек в чёрной куртке и кроссовках. Говорит по-английски, представился Майклом. Он мрачноват и немногословен. Когда я пытаюсь переместиться на другую сторону лодки, чтобы сфотографировать понравившийся мне мостик, говорит мне: «Мадам, сидите смирно.». Но мне трудно подчиниться, я чуть не падаю в воду, пытаясь запечатлеть ещё один венецианский сюжет.

Говорят, летом гондольеры все как один в соломенных шляпах и полосатых футболках и распевают венецианские серенады. Зимой всё суровее. Майкл бесстрастно наблюдает, как пятеро российских туристов фотографируют каждый дом, каждый мост, мимо которого мы проплываем, сопровождая всё увиденное восторженными возгласами. Не знаю, как к Венеции можно привыкнуть, ну, может быть, если живёшь здесь с самого рождения тогда? Хотя и в это верится с трудом.

Каналы как улицы с весьма интенсивным движением. Туда-сюда снуют гондолы, судна попроще, что-то типа городских такси. Видимо, управлять гондолой не такое уж простое дело. Проплывая под низкими нависшими мостами, Майклу приходится наклоняться, а в узком канале – отталкиваться от стен ногами.

Сухопутная часть Венеции впечатляет не меньше, чем водная. На многих домах скульптурное или живописное изображение Мадонны, рядом цветы, свечи. Жильцы устраивают такой алтарь на свои средства. Постоянно отстаёшь от экскурсовода, потому что невозможно оторваться от рассматривания какого-нибудь дома. Здания щедро украшены лепниной – то львы, то очаровательные женские головки. Даже звонки на дверях – настоящие произведения искусства, к которым почему-то хочется прикоснуться – в виде розетки, рыцарского щита... Благо, есть связь с экскурсоводом и, отдалившись от него, слышишь рассказ в наушниках.

А какие они, венецианцы? Когда наша группа заполнила всё пространство одной из маленьких улочек, пожилой господин, поддерживающий под руку свою спутницу, бросил реплику: «Престо, престо», то есть проходите быстрее. Но реплика прозвучала совсем не зло, а как-то даже добродушно. Экскурсовод Наталья объяснила, что венецианцы порой лукавят. Они прекрасно знают, по каким улицам надо ходить, чтобы не сталкиваться с иностранными туристами. Но иногда всё же выходят на эти маршруты и несколько нарочито показывают своё неудовольствие: мол, мы здесь хозяева. Мы и не спорим, а тут же пропускаем венецианцев.

Как не покормить голубей на площади Сан-Марко? Они совершенно ручные! На руки, на голову может сесть с десяток птиц. Главное – запастись угощением. Нам повезло: наводнение было месяц назад, и мы спокойно могли прогуляться по знаменитой площади без полиэтиленовых пакетов на ногах. Помните, такие своеобразные сапожки пришлось надеть героиням замечательного фильма «Плащ Казановы» с Инной Чуриковой в главной роли?

Конечно же, на каждом шагу в Венеции видишь знаменитые карнавальные маски. Они везде: в маленьких магазинчиках, прямо на улице у торговцев. Эти многочисленные маски придают городу нереальность, фантасмагоричность. Кажется, что вся Венеция готовится к грандиозному карнавалу. Впрочем, это так и есть. Венецианский карнавал – стариннейшая традиция. Многие маски – это варианты масок итальянской комедии дель-арте, особого вида уличного театрального представления. Арлекин, Коломбина, Педролино, Пульчинелла... К классическим маскам, не связанным с театром, относятся Баута, Венециан-ская дама, Кот, Доктор Чумы и Вольто. Некоторые, к примеру Баута (вымышленное чудовище, что-то вроде нашего Бабая или Буки) и Доктор Чумы, жутковаты, как из фильма ужасов. Маски пользуются у туристов огромной популярностью и почти каждый стремится купить их на память.

Где-то я прочитала, что пришелец не может коснуться Венеции, как невозможно вступить за раму картины, попасть в Зазеркалье, вернуться в прошлое. Впрочем, лучше чем Бродский не скажешь: «Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней // мелких бликов тусклый зрачок казня // за стремленье запомнить пейзаж, способный // обойтись без меня».

Впереди ещё путешествия в Рим, Флоренцию... Читайте в ближайших номерах «Северного края».

Читайте так же:

Град Барский радуется...

Лёгкое прикосновение к Италии