Автор проекта давным-давно начатой реставрации архитектор Светлана Столярова на вопрос, в чём дело, отвечает: в деньгах. Даже к 1000-летию Ярославля, когда на город свалились совершенно безразмерные суммы, для Собинова денег не нашлось. Мемориальный музей великого певца остался в стороне от праздничных маршрутов – скандал!
Впрочем, никакого скандала не случилось. Чиновники от культуры – областные и городские – приучены вести себя прилично. Заявки по всей форме писали? Писали. И что? Ничего. Не кулаком же по столу стучать, не портить же отношения с начальством из-за какого-то Собинова. Тем более, что фасады в последний момент обновили и драпировать их красочным панно «С юбилеем, любимый Ярославль!» всё-таки не пришлось.
Музей не работает с января 2008 года. Мезонин закрыт для посещений ещё на четыре года раньше: стал провисать потолок, пошли трещины. Вслед за мезонином трещины появились на первом этаже в одном зале, в другом, и пошло-поехало. В самом прямом смысле слова поехало: дом ведь без фундамента, стоит прямо на земле, которая всё больше насыщается влагой. Нужно ли удивляться, что пришёл срок, земля стала постепенно «уходить из-под ног» особнячка, построенного ещё в XVIII веке. Однажды толстенный слой штукатурки рухнул прямо на рабочий стол одной из сотрудниц, тут уж все поняли: дом теперь просто опасен.
Место на потолке площадью примерно два на два метра и сейчас остаётся в том же самом виде, за минувшие годы руки реставраторов до него так и не дошли. Но сказать, что всё это время вообще ничего не делалось, тоже нельзя. Деньги понемножку капали и капают, только так помалу, так медленно, так мучительно медленно, что, как у музейщиков хватает сил переносить эту пытку, я лично не представляю.
Наиболее важные работы были выполнены в том самом злополучном 2008 году – гидроизоляция. Дом, сырость в котором поднялась вверх по стенам уже на полтора метра, нужно было обезопасить от дальнейшего поступления влаги и дальнейшего разрушения. Специальные меры были предприняты по всему периметру здания, рассказывает мне заместитель председателя комитета историко-культурного наследия Станислав Пучков, в кирпичную кладку закачали скрепляющий раствор, сделали отвод, чтобы вода выходила на улицу, соорудили ветку дренажа со стороны двора.
В следующем, 2009 году, заменили кровлю.
– Открытое небо – это очень страшно! – директор музея Алла Аносовская вспоминает то лето с ужасом. Экспонаты уже были вывезены на хранение в помещение фондов музея-заповедника, но мемориальная мебель, подлинное собиновское пианино тронуть с места просто нереально – упакованные в плёнку, они, предоставленные воле капризной стихии, покорно ожидали своей участи.
Третий год ремонта, 2010-й, прошёл под знаком подготовки к юбилею города: были заменены оконные блоки, отреставрированы фасады. Если не считать пресловутой таблички, что музей закрыт на ремонт, собиновский особнячок приобрёл вполне достойный вид. Внешне.
Внутрь заглянуть – не дай Бог никому. Сразу напротив двери – крошечный, тускло освещённый уголок с письменным столом директора. Надувшиеся пузырями и поражённые грибком стены. В мезонине нет даже пола, одни лаги – при очередном этапе ремонта на пол, представьте себе, не хватило денег.
Нищета просто оскорбительная – и для памяти Леонида Витальевича Собинова, и для города, и для всех нас.
Реставрация интерьеров запланирована на нынешний год. Предстоит заменить тепловые сети, электрику, провести биообработку стен, доделать чердачные перекрытия, не говоря уже об остальном. Именно этот этап должен завершить затянувшуюся эпопею и вернуть городу одно из самых его святых мест. Вернёт ли?
Время отсчитывает недели и месяцы, а на «объекте» ни суеты, ни рабочих. При всём при том музей оказался в ситуации, напоминающей известный эпизод Великой Отечественной: позади Москва, отступать некуда.
– В июне 2012 года исполняется 140 лет со дня рождения Леонида Витальевича, и мы просто не можем не открыться к этой дате, – Алла Васильевна Аносовская изо всех сил старается убедить меня и себя, что так и будет.
Будет ли? Обращаюсь к уже упомянутому Станиславу Николаевичу Пучкову. Организовать ремонтно-реставрационные работы, провести положенный по закону конкурс претендентов на роль генподрядчика, выполнить прочие бюрократические процедуры должен департамент культуры в лице комитета историко-культурного наследия. Станислав Николаевич уверен, что в сроки уложиться можно:
– Сейчас составляется смета, проводится экспертиза.
– А деньги? – тороплю я с ответом на вопрос всех вопросов.
– Деньги выделены, правда, может их не хватить. Тогда часть работ перенесём на следующий год, на первый квартал, но всё, что нужно, обязательно сделаем. Мы поставили себе цель, чтобы к юбилею интерьеры были обязательно готовы. Скоординируемся с музеем, чтобы он со своей стороны успел сделать экспозицию, и всё будет нормально.
Хороший рабочий настрой – это сейчас очень важно, но, честно говоря, сомнения не покидают.
– Нам обещали закончить всё в этом году, чтобы в будущем можно было восстановить экспозицию и открыть дом к 140-летию. А теперь говорят, что нет денег, не успевают. Надежда есть, но когда всё откладывается и откладывается, сами понимаете... – сетует заместитель директора музея-заповедника Светлана Блажевская.
Понимаю, думаю я, слушая моих собеседников. Во всяком случае то, что, даже если деньги появятся в полном объёме, без спешки, без аврала уже не обойтись. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Почему предыдущей реставрации Собиновского дома хватило всего на двадцать лет? Были проведены глубокие исследования, разработан серьёзный, основательный проект. Но сделали далеко не всё, что в него заложено. Как выразился кто-то, по причине того, что «Ярреставрация» была тогда, в 1992 году, уже в агонии. А, скорее всего, ещё и потому, что приближалось 120-летие со дня рождения певца, и вышел приказ сдать дом-музей к этой дате во что бы то ни стало.
– Дом открыли в срок, и сразу началась его гибель. В отсутствие гидроизоляции он быстро стал превращаться в аварийный, она сделана только сейчас, почти через двадцать лет.
Итак, дом выздоравливает, стены сохнут, но где гарантия, что в стремлении успеть к очередному юбилею ремонтники и реставраторы не сократят время за счёт других важных работ? Или за счёт их качества?
При всём, что сделано для осушения дома, о чём рассказывал Станислав Николаевич Пучков, когда начинает таять снег, у музейщиков объявляется тревога. Система отвода воды от дома всё-таки не работает, свидетельствует Аносов-ская. Не сделана предусмотренная ещё первоначальным проектом ливневая канализация. Второй раз планировалось построить её к 1000-летию города – опять не построили.
– Сейчас это самое важное, – убеждена Алла Васильевна.
В попытках узнать о перспективах ливнёвки связываюсь с заместителем директора департамента градостроительства и архитектуры мэрии Дмитрием Анатольевичем Турбиным.
– О ливневой канализации мы в последнее время задумались крепко. Но в широком смысле, в разрезе генерального плана города. Что касается отдельных улиц, то вопрос курирует департамент городского хозяйства, обратитесь туда, – советует он.
Обращаюсь, выясняю, что там этим занимается руководитель МУП «Ремонт и обслуживание гидросистем» Андрей Николаевич Русаков.
– К 1000-летию города улица Собинова была реконструирована. В процессе рекон-струкции была построена и ливневая канализация, утверждает он. – Ходанович (директор департамента организации строительства и жилищной политики мэрии. – Т. Е.) работы принял. Насколько эта ливневая канализация работоспособна, должен проконтролировать тоже он. Если у Феликса Ивановича появятся замечания, то весной недостатки будут устранены. Формально, повторяю, ливнёвка там построена. Что касается нас, то мы занимаемся только её обслуживанием.
Выходит, дом Собинова так и не защищён окончательно от подтопления. В течение нескольких лет его будет спасать гидроизоляция, но, если не появится полноценная ливнёвка, ещё двадцать лет он уже не выдержит – это мнение Светланы Блажевской, которая до недавнего времени была заведующей отделом памятников музея-заповедника и кое-что в подобных вопросах понимает.
– Живём, как на пороховой бочке, – подытожила она.
И при этом умудряемся не просто жить, а ещё и работать, да как! – могла бы добавить она. Да, Собиновский дом закрыт, но, стремясь сохранить свою постоянную публику, друзей музея, его сотрудники проводят на других площадках концерты и выставки, ведут большую научно-исследовательскую работу. Научный сотрудник Альбина Викторовна Чикирёва получила доступ к документам областного архива. Её тема – родовое гнездо Собинова. Обнаруженные ею новые материалы пополнят восстановленную к 140-летию экспозицию. Алла Васильевна Аносовская уже несколько лет ведёт активные исследования в Российском государственном архиве литературы и искусства. Доступ ко многим материалам семьи Собинова, как и ко всем документам личного происхождения, до недавнего времени был закрыт. Сейчас время прошло, и исследователи получили в свои руки бесценные материалы. Она работает с перепиской сыновей Леонида Витальевича Собинова – Бориса и Юрия – и их близких, с их письмами к матери. В руках только подлинники этих сугубо частных, подчас интимных документов – они впервые открыли возможность выстроить судьбы младших Собиновых, привести их в систему.
На деньги гранта Президента РФ сотрудники дома-музея издали каталог своих фотосокровищ. В Москве, в Бахрушинском музее, провели вечер «Поэт на сцене, поэт в жизни» – зал был забит до отказа. Музей – соучредитель детского вокального конкурса имени Собинова. Недавно стартовал долговременный музыкальный проект дома-музея «Венок Собинову», в программу которого привлекаются молодые исполнители, делается много другого во славу Леонида Витальевича Собинова.
Музей закрыт четвёртый год, но вы не поверите: каждый день звонят люди и спрашивают, нельзя ли заказать экскурсию.
Кстати, об экскурсиях, которые, хочется верить, когда-нибудь возобновятся и в родных стенах, во вновь открытом музее. Кроме музыкального центра и старенького компьютера здесь нет никакой техники, а в смету заложены только сред-ства на ремонтно-реставрационные работы. Деньги остаются главной проблемой. Уже упомянутое собиновское пианино, первый инструмент, которым пользовался Собинов, нуждается в реставрации, хотя ресурс у него и сейчас хороший. Рояль в музыкальном зале пострадал очень сильно – удастся ли устранить последствия 95-про-центной влажности, неизвестно. Детская музыкальная школа № 1 готова передать в дар музею «Бехштейн», но сейчас его просто некуда взять.
Татьяна ЕГОРОВА 
Ирина ПИЧУГИНА