За Ермилом пришли под утро. Требовали у жены сказать, куда делся муж, поехали на ближайший полустанок, но Ермила там не было. В ярости перерыли весь дом, выгнали из избы детей, Александра прямо в люльке в снег выбросили, мать арестовали «за пропаганду и агитацию против большевиков на базаре». Сколько просидела мать в тюрьме, сын не знает, только и сейчас со слезами на глазах вспоминает, как вернулась она домой больная и постаревшая, а он подбежал, обхватил ее колени, и никто не мог его от нее оторвать. Значит, уже немало дней прошло, раз подрос грудничок и на ноги встал.
Семье приказано было немедленно убраться из села. Из предписанных мест Александра выбрала Ярославль – знала, что муж там устроился сторожем на какойто склад. Взяв детей и шкатулку с инструментом, отправилась на новое место. Но еще несколько лет они с мужем жили порознь, встречались украдкой.
К парикмахерскому делу Ермил больше не вернулся. После его смерти Александр раздал родным инструмент в память о старом цирюльнике, а странный брусок оставил себе да на многие десятилетия и забыл о нем. А потом нашел, вспомнил, что отец очень берег этот камень и, кажется, прижигал им порезы или правил на нем лезвия.
Нужно было узнать, что это за брусок. Требовался человек, хорошо знающий парикмахерское дело. Такого специалиста мне назвали в мэрии – Татьяна Михайловна Охапкина. Она сразу же вынесла решение – оселок. Я слышала это слово много раз, но представляла его иначе: мастер правит бритву при помощи ленты грубого брезента. «Пожарного рукава», – поправляет меня Татьяна. Эта лента называется «адамкой», ее прикрепляли мастера у своих столов и на ней придавали бритве последний лоск. А перед этим точили бритвы на бруске – куске естественного или искусственного камня – на этом самом оселке. Наш оселок так прочен, что никакая заточка не оставила на нем и царапины и столетний возраст никак не сказался на гладкой поверхности.
– Сейчас, – говорит Татьяна, – мастера уже не используют такие бруски, новые технологии не требуют заточки инструмента. Но в свое время оселок был знаком настоящего профессионализма, даже в разговорной речи остался.
Сама она пришла в парикмахерское дело много позднее, но все равно кажется, что гдето у себя держит она невидимый оселок, характер на нем свой оттачивает. Охапкина стала первым модельеромпарикмахером в Ярославле, пройдя курсы парикмахерской академии в Лейпциге и Дармштадте, конкурсы в Москве. Ей была поручена организация лаборатории парикмахерского искусства, где проводились семинары, специальные брошюры о модных стрижках и прическах выпускались, даже свой музей был создан.
Но просуществовал он недолго, началась перестройка, салоны красоты в нее никак не вписывались. А Охапкина была уверена: люди все равно захотят быть красивыми. И в 2002 году пошла в музей истории города, предложила свой проект – о ярославских парикмахерах. Два месяца экспозиция демонстрировалась с успехом. Сейчас новая готовится, посвященная 1000летию города, посетителей ждут настоящие сюрпризы.
Тем более что у Татьяны есть отличный помощник – сын Виктор. Получилось так, что муж и старший сын у нее – летчики. А младший, выпускник политеха, на фоне их настоящих мужских профессий вдруг «заболел» женской работой! Но отец и брат без боязни подставляли свои головы под его ножницы. Летчики Охапкины почувствовали гордость за Виктора, когда после многих удач и побед он поднялся на пьедестал почета в Кремле – занял второе место по России.
Сейчас Виктор – член российской команды, готовящейся к мировому первенству. Он прошел обучение у Сергея Зверева, объехал вместе с ним пять стран и представлял сообщество российских парикмахеров в Лувре, работает в Москве. Но из престижнейшего салона в центре столицы, где в день прически делают единичным клиентам, перешел в новый район – там напряженная работа, а для будущего чемпионата нужна постоянная тренировка. Попрежнему главный его «тренер» – мать. И нередко звонок из Москвы делается для того, чтобы посоветоваться, «как поставить челку». Участие в конкурсах «Золотая роза» или «Бриллиантовая рука» требует неустанных тренировок и невероятного трудолюбия.
Но из чего же всетаки был изготовлен нечаевский оселок? Поиски привели меня в известную ярославскую фирму «Недра». Знаток камней Надежда Михайловна Мельникова сразу же определила – это кварц, один из самых прочных минералов. Если самыйсамый из них алмаз характеризуется наивысшим уровнем «10», то наш оселок имеет «7» с лишком – тоже неплохо. Потом зашли мы с ней в музейный зал, где сотни разнообразных экспонатов. Среди них и осколки кварца празднично сверкали гранями или хранили в аккуратных столбиках кернов информацию о жизни далеких эпох.
Создан этот музей необычным методом – в основном руками и знаниями детей здешних сотрудников, студентами и школьниками. А наличие особенно необычных его экспонатов, добытых из глубоких скважин, в том числе из знаменитой 12километровой Кольской, принесло ему статус первого в мире музея сверхглубокого бурения и недавно – почетный диплом участника международной выставки геологических музеев в Японии.
Вот так кварцевый оселок неожиданно соединил характеры совсем разных, но чемто схожих людей: смелых, упорных, талантливых.
Инна КОПЫЛОВА