Год назад, в августе 2005го, малышек изъяли из родного дома. Их отец и мать не работали, пили. Ирочка, которой было полтора года, погибала от истощения. Ее и трехлетнюю Настю забирали со скандалом, в присутствии судебных приставов. Девочек отправили в больницу, после – в детский дом. Тем временем их родителей лишили прав. Теперь они уехали из Пошехонья и, по словам родственников, не образумились. Ира и Настя – не единственные у матери, они от ее второго брака. В первый раз она родила в 16 лет. Оставила сына бабушке. Вышла замуж – появились еще трое. Их воспитывает отец. Этой женщине только 35 лет – не исключено, что нарожает еще.
Феруза ничего об этом не знала, когда обратилась в управление образования, к Валентине Петровне Давыдовой, специалисту по охране прав детей. Она просто хотела помочь какомунибудь малышу – взять под опеку. Не имела представления о форме приемной семьи, о зарплате принимающего родителя, об опекунских пособиях – Валентина Петровна ей объяснила. Феруза хотела взять девочку, но сестер Иру и Настю нельзя разлучать, и она не стала ждать другого случая – очень их стало жалко.
Ферузе Крутовой сорок один год. Она овдовела восемь лет назад. Муж ее был местный, а она – татарка из южного Узбекистана. У нее сын Руслан и дочь Алия. Руслан в этом году закончил школу и уехал учиться в город. Алие – пятнадцать лет. Феруза всегда хотела много детей («человек шесть») и загрустила, когда они стали подрастать: «вотвот улетят мои птенчики, останусь одна». Теперь ей скучать некогда.
Она энергичная женщина. По образованию – медсестра. Но во Владычном для нее работы по специальности нет. Семья живет на зарплату приемного родителя и детские пособия – с июля, после повышения, выходит 14 тысяч рублей. Ведут подсобное хозяйство: держат кроликов и огород. Завели бы корову, поросят, овец, но для них нет помещения. Феруза прикидывала – нужно не меньше 30 тысяч на пристройку к дому самого простого двора. А как бы хорошо с буренкой! От нее же не только молоко: рядом с животными отогреваются детские души.
Иру и Настю приняли в ясли. Они поздоровели. У Иры был рахит – теперь ее ножки выпрямились, начала ходить. Но ей два года уже, а она еще не говорит. Амбулатория рядом с детсадом. Феруза туда регулярно водит малышей. Они очень общительные. Всем рады: сверстникам в саду, врачу, учителю, приходящему из школы для контроля за семьей, и названной бабушке – Нине Ивановне Крутовой, свекрови Ферузы, которая живет в том же селе.
Односельчане поначалу не одобряли поступок Ферузы. Мнения подеревенски высказывали в лоб: зарабатывать (это насчет оплаты труда приемной семьи) на детях – нехорошо. То обстоятельство, что Феруза – «иностранка», тоже сказывалось. Был вопиющий случай с местным электрическим начальником. Опишем его в назидание прочим начальникам.
В доме Ферузы «затрещал» счетчик, чтото в нем сломалось. Она позвонила в энергоконтору и услышала в ответ: «Твой дом – твоя крепость, а нам некогда». «Да мы же сгорим – четверо детей и я!» – опешила Феруза. Но ему было все равно. Хорошо, что в те дни заехал из города знакомый человек, понимающий в проводке: за двадцать минут все исправил. А Валентина Петровна Давыдова, к которой обратилась Феруза, когда положение показалось ей безвыходным, сказала: «Звони сразу районным властям – помогут». И сделала внушение через местную газету поселянам: «За деньги мамой ребятишки называть не станут. Если им с Ферузой хорошо, то вам почему плохо?»
Население успокоилось. Коекто подумывает взять себе приемных детей. Достойных женщин в районе немало, но им в этом намерении часто помехой пьяницымужья. Однако есть удачные случаи, мы о них упомянули: тринадцать новых приемных семей взяли пятнадцать детей.
Ольга ВАСИЛЬЕВА