Какие уж тут шутки, все проще некуда. Новое жилье – на последних этажах двух десятиэтажек, а лифт еще не включили. Средний возраст новоселов – около шестидесяти, пешком на эдакую верхотуру не подняться. У одиноких пенсионеров и другая загвоздка: на какие шиши скарб переправлять, если заказать машину стоит 450 рублей, а сколько плюс к тому за свои труды попросят грузчики?
Почтальон Лариса Козлова из третьей квартиры ведет нас по местам общего пользования, чтобы сразу стало понятно, откуда им такое счастье привалило. Бревна везде напрочь прогнили, трубы проржавели, штукатурка в любой момент может с потолка в суп посыпаться. В туалете – по кабинке на семью – на потолке здоровенная дырища, такой тяжестью быка прибьет, не то что человека.
Никого не задело, но громыхнуло так, что сюда быстренько приехала комиссия из мэрии. Сама жизнь крепко взяла чиновника на испуг. До тех пор самое большее, чего удалось добиться бараку за пятнадцать лет обивания порогов, – зазвать к себе ремонтников. Те с кислой миной глянули на потолки и стены, постучали молотком, присвистнули: мол, только тронь – вся эта труха рассыплется. И больше не показывались.
А тут сразу все закрутилосьзавертелось. С конца июля начали бедолаг по очереди вызывать в районную администрацию, и не для проработок и нотаций насчет квартирных долгов – ордера выдавать стали.
У соседей из барака № 18 надежд на быстрый переезд – ноль без палочки, а жить нормально там тоже невозможно: свищет в щели ветер, с потолка клочьями свисает гнилой гипсокартон, горячей воды нет и никогда не было. Там вечно больные дети, одних грудняков четверо! Кухня на подпорках, в другой видели мы диковинное изобретение для отвода с потолка дождевой воды. Дыру закрывает целлофановый куль, свернут воронкой. От горловины через форточку протянута резиновая трубка. Хлынет дождь, зашумит за окошком струя самодельного водостока.
Остальные же тридцать с лишним деревянных двухэтажек поселка – бараки не простые, а улучшенные. Квартирная система, по четыре семьи на подъезд.
Житуха и тут бедолажная. Заглянули в одиннадцатом доме к Кочежовым. В двух комнатах теснятся впятером, двое детишек младшего школьного возраста. Глава семейства – грузчик на овощном рынке, супруга его, швея по специальности, дома, при детях. Окно в ванной забито фанерой, пол провалился, слив в совмещенном санузле засорен, зимой перемерзает. Газовая колонка на кухне не действует. Включили лампочку в коридоре – замигала, погасла и опять загорелась.
– Проводка вся прелая, – вставляет свое слово хозяин. – Замкнет – беда будет.
Ремонтники сюда не идут, да их и не вызывают. У Кочежовых долгов по квартплате – 51 тысяча целковых. Из восьми семей этого дома семь не платят в принципе, а на вопрос про принцип ответ у всех готов заранее: «А за что платитьто?».
В середине 20х годов бараки возводили авралом, под временное пристанище рабочим, спешно набранным на городской бирже труда. Давали здесь жилье и ударникам фабрики «Красный Перекоп». Обнадеживали обещанием рано или поздно обязательно улучшить бытовые условия. Так и жили поселковые, верой в грядущий рай на земле. Годами, десятилетиями свыкались с печками, умывальниками в общем коридоре, штукатуркой на сковородке.
Бытие в поселке Текстилей и сегодня, уж точно, определяет сознание. Коллега по собственным воспоминаниям примерно тридцатилетней давности рассказывал о здешних нравах. Грудь у жителей бараков нараспашку, готовы ближнему последнюю рубаху отдать. Верховодят бабы, сильный пол активизируется к вечеру, под градусом.
Молвы о тамошних бандах, о ежедневной поножовщине рассказчик не поддерживает: дескать, старо, слухи и есть слухи. Кухонные и коридорные стычки соседей, семейные скандалы улаживать бараки стараются без вмешательства милиции, даже если ее и вызывают.
Штаб отдела внутренних дел Красноперекопского района подтверждает: на семейном фронте и здесь неспокойно, жизнь без конфликтов не получается, но число их, как и в других местах, «подсчетам не поддается».
Штаб просветил нас насчет типового сюжета. Пьяный муж поколотил жену, соседи или сама пострадавшая вызывают милицию. Прибывает наряд, и что же он чаще всего слышит? А мы, мол, уже и помириться успели.
Зарегистрированных краж за восемь месяцев года на поселок Текстилей приходится 32, почти каждая вторая – по перекопским фабричным кварталам. Много это или мало?
– Не самое криминальное место в городе, – дает свой краткий комментарий к проблеме начальник штаба РОВД Константин Семенычев. – Но это совсем не значит, что расселять бараки не надо, было бы куда.
Тринадцатый переезжает, но вопросы остаются. Вот один из них из прошлогоднего письма той же Ларисы Козловой мэру Виктору Волончунасу.
– У многих из нас дети, – перечитываем его вслух вместе с автором, – они не в силах понять, почему их друзья и одноклассники живут в комфортных условиях, а они родились и живут в бараке. Может быть, вы объясните это нашим детям?
Юлиан НАДЕЖДИН